Глава 8 Невольничий рынок.

Вот он истинный облик столицы великого Хорезма. Впереди тянулись бедные кварталы. Глухие стены домов из желтого камня, что и стена. Редкие окна, затянутые рваными тряпками. Плоские крыши с полотняными навесами. Сухие огороды. Везде кучи грязи и тучи вьющихся мух. Кругом нищета. Встречные люди с истощенными серыми лицами и бесцветными глазами. Все было покрыто слоем пыли. Под ногами валяются трупы крыс и даже собак. Чумазые дети, возящиеся в грязи. Калеки и юродивые, протягивающие к путникам, покрытые коростой, руки. Вокруг редкие деревья и грязные арыки.

Но скоро все изменилось.

Караван шел по главной улице. Стали появляться богатые дома с навесными садами и фонтанами.

Площадь с рынком рабов была забита народом. Торговля уже давно шла вовсю.

Богатые беки пришли выбирать себе невольников. Поедая фрукты, сидя в тени балдахинов и обмахиваемые опахалами, они приценивались, обсуждая достоинства и недостатки товара.

Бедняки толкались из интереса. Какое еще может быть развлечение в однообразной и скучной жизни. В толпе сновали нищие, выпрашивая подаяние или просто воруя.

— Сегодня мы уже опоздали, — сказал Акрам бай, — пойдем уважаемый Джай, я провожу тебя в хороший караван-сарай. Мой казначей покажет твоим слугам, где поместить товар и рабов…

Юлдуз с остальными девушками поместили в довольно приличные покои. Они разделялись на несколько частей: спальню, трапезную и зал для омовения с огромным бассейном.

Всех девушек везли издалека и охраняли как самый дорогой товар. Одни невольницы тихо плакали в сторонке, другие вели себя свободно, — весело щебетали между собой и смеялись.

В трапезной длинный стол был заполнен едой. Многие девушки кинулись есть. Но Юлдуз первым делом пошла к бассейну. Пускай эти клуши набивают себе животы, а она пока искупается в чистой воде. Скинув одежду, Юлдуз вошла в теплую воду, с наслаждением смыв дорожную пыль. Всласть наплескавшись, она вышла, завернувшись в простыню. Её внимание привлекла худенькая девушка, сидящая около бассейна в одиночестве. У нее были большие черные глаза. Кожа цвета бронзы. Волосы были заплетены в две косички. В ней было что-то странное. Она не боялась, не плакала, не пряталась за спинами других невольниц. Просто тихо сидела, печально глядя на прозрачную воду.

Юлдуз подошла к ней и села рядом.

— Здравствуй, — поздоровалась она, — меня зовут Юлдуз, а тебя?

— Адила, — ответила девушка.

— О чем печалишься?

— Думаю о завтрашнем дне.

— А что же случиться завтра?

— Завтра праздник. Будут большие торги. Прибудет даже главный евнух шаха, выбирать новых наложниц.

— Чем же плохо? — удивилась Юлдуз, — попасть в гарем шаха, мечтает каждая девушка, — она махнула рукой в сторону других невольниц.

— Да, — печально кивнула Адила, — но не всем так везет. Остальных ждет не завидная участь. Вот представь, принесут в паланкине кого-нибудь разжиревшего вельможу. Глазки поросячьи, жиром заплывшие, губы слюнявые, взгляд масленый, как у кота. Будет девушек разглядывать. Трогать везде и мять потными руками. Потом бросит небрежно кошель. Заберут тебя, его слуги, уволокут в дом. Будешь его тело потное ублажать, голая перед ним и гостями его жирными и пьяными танцевать. А надоешь, или провинишься чем, так поставит он тебя на кон в кости или отдаст гостям или слугам на развлечение.

— Да-а! — рассмеялась Юлдуз, — не приглядную ты картину нарисовала. Просто дрожь берет. Но ты подруга не кручинься, будим надеяться, что все будет хорошо…

Андрея и его друзей, привели в здание прилегающего к рыночной площади. Стража расступилась. Распорядитель снял с кованых ручек небольшой двери, замок и распахнул створку. Невольников повели по длинному коридору. С одной его стороны шла сплошная стена с узкими горизонтальными проемами окон, выходившими на площадь. С другой стороны была одна сплошная решетка, за которой держали простых рабов, подготовленных для продажи. За ней стоял удушливый смрад. Воздух был словно пропущен через множество человеческих тел. В полутьме можно было различить земляной пол, представляющий смесь из крови, рвоты, нечистот и испражнений. Со всех сторон раздавался кашель или хрип. Застенок был огромен. Держали здесь и женщин и мужчин и детей.

К облегчению Андрея их провели мимо этих казематов и через еще одну дверь, завели в следующее помещение. Тут так же были решетки, разделяющие огромное помещение на небольшие камеры. В них было сухо и имелось подобие нар. В каждом отделение поместили по три человека. Здесь держали бойцов для выступления на арене. С ними стража обращалась более мягко, даже с опаской.

Распределив прибывших, им принесли тазы с теплой водой для умывания, а затем раздали глиняные миски. Еда оказалась приличной, — каша с кусками баранины. Каждому выдали и по кружке легкого вина.

Впервые с момента начала путешествия Андрей быстро уснул и спал спокойно…

Наступил новый день.

Ближе к полудню всех девушек вывели на рыночную площадь. Их разместили под навесом, который был установлен на возвышении, не далеко от помоста. На балконе, идущем вдоль всей стены дома, возле торжища в креслах за небольшими столиками расположились купцы, чей товар готовили к продаже. Они сидели группами, попивая вино, угощались фруктами и сладостями, переговариваясь друг с другом.

На ступенях, ожидая начала торгов, у помоста сидели два рыночных бахши.

Взревели трубы. Торги начались.

На помосте вереницей выстроили скованных по рукам и ногам, цепочку рабов одного из купцов. Тут были женщины, мужчины и дети. У каждого на груди висела табличка с номером. Исхудавшие, грязные, видно хозяин не очень заботился о своем товаре, они ожидали своей участи. Глаза одних были пусты. В других светилась надежда, что новый хозяин будет не столь плох.

Плотного телосложения надсмотрщик, стоял за спинами невольников с плетью в руках. Если кто-нибудь из рабов поднимал взгляд, он стегал плетью, стараясь не портить чужой товар.

Один из бахши прошелся вдоль линии рабов, расхваливая товар. Другой, назначал цену. Продавали по одному. Когда предметом торга становился мужчина, бахши демонстрировал его мускулы, рассказывал о том, что он умеет. Когда продавали женщину, распорядитель срывал с нее лохмотья, расхваливая грудь и тело. У детей он демонстрировал зубы.

С каждым лотом в толпе раздавались крики. Кто-то повышал цену, кто-то давал больше. Так продолжалось до тех пор, пока раб не получал нового хозяина. Тут же производилась оплата. Надсмотрщик отцеплял невольника и передавал его покупателю.

Юлдуз со своего места спокойно наблюдала за происходящим. Нервы у нее были железными. Но стоящая рядом Адила постоянно вздрагивала. Для нее это было чуждо.

Торговля шла своим чередом. Купцы на балконе потирали руки, подсчитывая прибыль. Но все ждали, когда на помост выведут девушек.

Внезапно шум на площади затих. Собравшиеся расступились. На площадь, в окружении вооруженной охраны, рабы внесли паланкин. Стража выстроилась вдоль помоста, оттеснив покупателей. Из паланкина вышел мужчина.

« Ну, впрямь как описывала Адила, — пряча улыбку, подумала Юлдуз»

Это был главный евнух и советник шаха. Он неспешно поднялся на помост. Оба бахши, низко склонились перед знатной особой. Не обращая на них внимания, евнух пошел в сторону навеса, где расположились девушки. Остановившись напротив них, он несколько минут рассматривал невольниц. Затем движением руки подозвал к себе распорядителя. Выслушав вельможу, бахши велел Юлдуз, Адиле и еще одной девушке, спуститься на помост.

Толпа ахнула. Все девушки были очень красивы.

— Хозяев этих невольниц, светлейший Али-Ан-Хар просит спуститься, провозгласил бахши.

На помост спустились Гордеев и Акрам.

— Сколько желает получить уважаемый Акрам бай за свой товар? — спросил бахши.

— Восемьдесят золотых монет, — назначил цену купец.

Советник хорезмшаха покачал головой и что-то тихо сказал распорядителю.

— Достопочтенный Али-Ан-Хар, готов дать сорок.

— Пятьдесят, — тут же выпалил Акрам бай.

Бахши вновь склонился перед главным евнухом.

— Достопочтенный Али-Ан-Хар дает сорок пять монет. И это последняя цена.

— Хорошо, — согласился купец. Получив мешочек с деньгами, он отошел в сторону.

— Ну а сколько желает получить уважаемый…— бахши запнулся в ожидании глядя на Гордеева.

— Джай бей, — поклонился советнику шаха Гордеев.

— Достопочтенный Али-Ан-Хар, — кивнул бахши, — готов сразу дать за столь прекрасную пери сто монет.

Толпа ахнула. Еще никогда не предлагали такой высокой цены.

— Благодарю, — вновь поклонился Гордеев, — я скромный торговец и не достоин такой великой чести. Но я организую бойцовские схватки. Если великий хорезмшах согласиться дать мне разрешение и почтит своим вниманием моих бойцов, я готов преподнести ему в дар эту прекрасную девушку.

Советник шаха с интересом взглянул на Гордеева. Благосклонно улыбнувшись, он щелкнул пальцами и, повернувшись, пошел к паланкину. Тут же несколько слуг подбежали к девушкам и низко кланяясь, повели их вниз. К помосту мускулистые невольники поднесли крытые носилки. В них, с величайшим почтением, усадили новых наложниц. Загремели трубы, и торжественная процессия двинулась во дворец.