Глава 1 Письмо императора.

«Любезный венценосный брат, мой. Эту нашу грамоту пишу тебе в тревожное время для моего государства. Батый, безбожный король варваров делает великое горе всему христианскому миру. Три христианских государства разорил и продолжает разорять их. Моему государству беды страшные сулит. В тревожное время постигла нас эта беда. Нет единства между мной и церковью. Раздирают государство ненужные распри. Разве кроме крестного знамения, могут быть различия между нашими народами. Между нами, великими государями, впредь надо быть укреплению, дабы противостоять общему врагу. Великий твой народ дал уже отпор нечестивцам. Так помоги мне в нынешней нашей скорби, не презрев нашу просьбу, выведи воинских людей на битву с нехристем, что бы ушел он из земель наших. А как только улажу дела внутренние, соберу рыцарей и двину их в крестовый поход против варваров…»

Василий Мстиславович отложил свиток в сторону, обведя взглядом присутствующих на тайном собрании лиц. Здесь были князь Черниговский Андрей Мстиславович, князь козельский Иван Мстиславович, князь Галецкий и волынский Даниил, сын киевского князя Глеб Васильевич и воевода южной Руси боярин Гордеев.

— Эту грамоту передал мне посол римского императора. Что скажете?

— Хитер Фридрих, — ухмыльнулся Даниил, поглаживая бороду, — хочет чужими руками от напасти избавиться.

— Мы от предыдущих нападений только, только оправились— согласился князь Андрей, — поглядит Фридрих, кто кого, а после в спину и ударит.

— Верно, говоришь, — поддержал его Гордеев, — Батый великую службу сослужил нам. Польские паны, да король венгерский частенько на земли наши зарились. Теперь надолго поутихнут. Не до нас им теперь. Но и Батый слишком разгулялся. Фридрих не дурак. Если не найдет помощи от нас, то вероятнее всего пойдет на сговор с монголами. Мои люди доносят, что Фридрих уже готовит посольство к Батыю. Если они договорятся, будет гораздо хуже.

— Что тут говорить! — воскликнул князь Иван, — не раз мы били монголов, и сейчас сдюжим.

— Это верно, — кивнул Василий Мстиславович, — но бить врага с умом надобно. Без хитрости со степняками не справиться. Слишком много их. Двинут на нас всю свою силу, и не удержаться нам. Нужно все хорошо обдумать. Есть у кого-нибудь предложения?

— Мысль, конечно, имеется, — хитро прищурился Гордеев.

— Говори, — разрешил Василий.

— Ты княже мужчина видный, еще не старый. Долго ли собираешься вдовцом ходить?

— Это ты к чему? — удивился князь киевский, — никак невесту мне сосватал?

— И невеста имеется…— туманно молвил Дмитрий.

— И кто же это?! — одновременно воскликнули князья Андрей и Иван.

— Булгарская царевна Алтынчен, — наконец удовлетворил интерес присутствующих Гордеев. Он подошел к стоящему у окна портрету и откинул закрывающую его ткань.

— Хороша девка, — молвил князь Даниил, разглядывая златовласую красавицу.

Принцесса была изображена в поле со своим любимым конем. Ее стройное тело покрывала кольчуга. За спиной виднелся тугой лук. Волосы были убраны в подшлемник. В длинную косу золотых волос, вплетены подвески в форме цветов. Красивое лицо было печально.

Князь Василий встал со своего места и вплотную подошел к портрету.

— Слыхал, я о красоте дочери Булгарского хана, но не думал, что она так прекрасна.

Он погладил рукой портрет.

— И что же она не замужем?

— Вдовица, — тут же ответил Гордеев, — отец ее, мать, муж и малолетний сын, все погибли при штурме ордынцами Булгара. Мои люди в последний момент выхватили ее из лап монгольских ханов, и спасли жизнь. Еще некоторое время она возглавляла сопротивление. О ее храбрости ходят легенды. Она лично вела в бой своих людей и сражалась на ровне с мужчинами. Карательные отряды, посланные ханом Мункэ, заманили ее в ловушку. Многие погибли, но ей удалось уйти. Ее принял князь рязанский. Ее братья покорились и присягнули на верность Батыю. Он услал их далеко на север, под присмотром верных нукеров. Остатки их армии ушли с ханом покорять запад. Теперь только она законная наследница государства.

— Ты полагаешь, что она согласиться выйти за православного князя? — с надеждой поинтересовался Василий Мстиславович.

— Уверен, — ответил Гордеев, — после свадьбы мы сможем под благовидным предлогом оказать военную помощь ее народу.

— Хотелось бы жениться по любви, — в задумчивости молвил князь Василий.

— Ну, тут уж твое дело, княже, — усмехнулся Дмитрий, — в этом деле тебе никто помочь не сможет, даже сам господь.

— Ну, допустим, — сказал князь киевский, усаживаясь на свое место, но, не сводя глаз с портрета, — а дальше то, что?

— Далее мы получаем полное морально-этическое право ввести в Булгарию свои войска.

— Да, но не будет ли это означать объявление войны орде? — с сомнением в голосе спросил князь Даниил.

— Сейчас Булгария оккупирована монгольскими войсками и считается их улусом. Напади мы сейчас, это действительно будет прямое объявление войны. Батый соберет все силы, что бы вернуть себе завоеванное.

— И какой же у тебя план? — в нетерпении заерзал князь Иван.

— Все очень просто, — прищурился Гордеев, — В Булгарии остался оккупационный тумен хана Аргасуна. Значительную часть войска он отправил на помощь хану Мункэ, гоняющему по степи остатки половцев. Сейчас у Аргасуна не более десяти тысячи бойцов. Все они раскиданы по городам для поддержания порядка. До меня доходят слухи о бесчинствах монгольских баскаков. Во всех уголках происходят грабежи, насилия и бесчинства. Не трудно будет поднять народ на восстание, достаточно небольшой искры. Мои люди уже готовят мятеж. Если им удастся выкинуть Аргасуна с его воинами в степь, то военная помощь, будет считаться только как защита наших новых границ.

— То есть ты полагаешь, что толпа необученных крестьян сможет выкинуть регулярные ордынские войска за пределы страны и удерживать их до нашего подхода? — спросил князь Василий.

— Будет трудно, но думаю, они справятся, — уверенно ответил Гордеев, — у меня сейчас там лучшие люди. Да и новые сюрпризы имеются.

— Допустим, что твой план удастся, — опять сказал Василий Мстиславович, — но что может помешать Батыю все же опять напасть?

— Во-первых, — стал перечислять Дмитрий, — думаю, что хан Аргасун поостережется сообщить о своем провале Батыю. Скорее всего, он попросит помощи у дяди Мункэ. У них будет не более полутора тумена. Остановим их, и будет время до подхода основных сил Батыя. За это время мы сможем укрепиться. Во вторых: Батый не сможет сразу атаковать. Его войска и так изнурены в Европе. И наконец, в-третьих: пока орда соберется на ответные меры, мы организуем новый мятеж. Скажем где-нибудь в Хорезме. Таким образом, Батый встанет перед выбором, либо дробить войска, либо выбирать между разоренной Булгарией и богатым Хорезмом. Думаю, он выберет последнее. Пока он завязнет в гражданской войне, мы объявим булгарские земли своими южными рубежами. После этого Батый поостережется к новым нападениям. Еще остались в его памяти последние неудачи на Руси. А проигрыши в орде не прощают. После западного похода он на коне. Но каждый ждет первой осечки, что бы сместить Батыя с ханства.

— Скажи прямо, воевода, — пристально глядя на Гордеева, произнес киевский князь, — ты уже давно задумал это дело?

— Не скрою, — усмехнулся Дмитрий, стойко выдержав его взгляд, — если бы я не был полностью уверен в успехе предприятия, то не решился бы предложить его тебе. Мои люди уже давно находятся в Булгарии и у них все готово. Дело только за нами.

— Я готов поддержать тебя ратью, — немного подумав, молвил Даниил, — и возглавить войско. Во время недавних битв, я был слишком далеко. Думаю, пришло время отдать долг.

— Я тоже за! — согласился князь Андрей.

— И я с ними! — поддержал всех Иван.

Василий Мстиславович долго думал, стараясь не смотреть на портрет Булгарской царевны. Но его взгляд постоянно искал ее лицо.

— Хорошо, — наконец произнес он, — дело трудное и рискованное. Но я согласен.