Тишина утреннего леса наполнялась звуками. Восточная часть неба начала светлеть довольно давно, но только теперь огромная тяжелая тень горных хребтов обнажила северную сторону леса и дневные разномастные птицы принялись разносить весть о начале нового дня. Катившийся половину ночи по небесной глади лик Сиет[1] потерял силу свечения, побледнел и приготовился утонуть в тропической зелени горного горизонта.
Чиаго, еще немного сонный, неспешно ступал по знакомой тропе огибая мокрые от росы ветки. В сквозняке с озера появился новый слабозаметный оттенок сырости с холодком, и сонливость почти прошла. После пяти дней бесплодной охоты Чиаго на сома-людоеда: одного азарта, как раньше, для этого было недостаточно.
Хорошо хоть, что ему удалось проскочить мимо спящего сопляка Буи, который вчера мешал юному охотнику уснуть, приставая с расспросами об озерном чудовище и о том, как Чиаго собирается это чудище поймать. Успокоить Буи удалось только после того как Чиаго дал ему обещание взять утром с собой к озеру проверять приманку.
“А, может, лучше было его взять? Растреплет теперь… И все девчонки будут надо мной смеяться. А когда вернутся с охоты мужчины, то еще и мальчишки!” – с досадой думал охотник.
На Большую Охоту[2] Чиаго не взяли из-за отсутствия наставника – чем не подходящий повод для новоиспеченных “охотников” над ним посмеяться? А если еще и Буи болтнет про сома…
Чиаго заметил рыбину только однажды. Когда во второй раз пришел осмотреться к заводи, в которой за двенадцать дней до этого обнаружили страшную находку дети — обглоданное тело мальчика, что и породило слухи о озерном чудовище. В то утро Чиаго нашел неподалеку мертвую лесную кошку, которую использовал последующие четыре дня как наживку, насадив на костяной крюк, сделанный с благословлением его дедушкой. Он привязал камень на конец веревки, а крюк немного повыше, и учился его забрасывать, изучая попутно глубину заводи.
Приметив неплохое место с левого берега, где вода подмыла корни большого ветвистого дерева, и волны идущей с озера не было совсем, он полез на склонившуюся над водой ветку. И чуть было не упал в воду. Чего, учитывая, что в заводи, возможно, водится чудовище, юному охотнику не хотелось.
Находясь уже на середине ветки, он распутал веревку, поправил на крюке зловонный труп кошки и бросил с грузом в воду прямо под собой. Спустя мгновение, когда слабина веревки даже не успела выйти, привязанный к концу камень обо что-то стукнул. Чиаго подумал, что груз врезался в один из корней этого могучего дерева, но вдруг под веткой темная вода заколыхалась. По всей немалой длине заводи пробежали волны, беспокоя затянувшие поверхность воды водоросли. Чиаго, испугавшись, снова чуть было не рухнул в воду, но конец веревки удержал. Он лег всем телом вдоль ветки, двумя руками вцепился в поводок своей нехитрой ловушки, но опомнился и обернул пару раз веревку о ствол ветки.
“Рыбина и впрямь огромна! Какие волны подняла! Руками ее не удержать!”
Но волнение стихло, водоросли вернулись на свое привычное место, затягивая поверхность воды плотным зеленым покрывалом. И заводь снова стала безмятежной, какой и оставалась в присутствии Чиаго следующие четыре дня. Зато теперь было ясно: чудище здесь есть!
Дедушка Чиаго говорил ему, что вряд ли сом напал на бедного мальчика из соседнего племени, чье тело было обнаружено в этой озерной заводи. Хотя и известно, что эта рыба ревностно защищает границы своих владений. Скорее всего, мальчик утонул сам. Может даже не на этом месте. Возможно, что и не утонул, а после смерти, каким-то образом его тело оказалось в озере. Тело находилось в воде несколько дней, и о причинах смерти по внешним повреждениям судить было сложно. Одно было очевидно – тело ребенка сом ел! Конечности были обглоданы почти до кости.
“Я должен сегодня его поймать!” – твердил себе Чиаго.
Завтра, а может уже и сегодня, должны вернуться мужчины с охоты. Мальчишки будут хвастаться своими трофеями, и рассказывать байки, преувеличивая правду во сто крат. И, непременно, поднимут его на смех. Вот если поймать “озерное чудовище”…
Сегодня охотник решил действовать по-другому. Он приготовил майты[3], на которые навязал лучшие костяные наконечники из тех, что выпросил у деда. Если сом снова не взял приманку, Чиаго будет кидать камни в воду в надежде, что рыбина, как и в прошлый раз, даст знать о своем присутствии. И тогда он будет атаковать сома копьями.
“Только бы он показался…”
Он строго решил, что хоть с ножом прыгнет на чудище в воду, и не выберется на берег, пока людоед не расстанется с жизнью. Или не лишит жизни самого охотника. Все равно жизнь этому охотнику в последнее время не мила…
Все старые охотники пещерного племени Туай Хо[4] заняты наставлением своих сыновей; крепнувшие — добычей богатых трофеев и поднятием своей репутации и наставника для Чиаго не нашлось. Его отец погиб от ранения на охоте четыре года назад. Тогда, как и сейчас, Сиет пятый раз убегала от Дуа[5]. И старая шаманка Наи объявила разрешение духов леса начать охоту на тапиров.[6] Мать же ушла к Большому Костру[7] из-за тяжелой болезни, когда Чиаго было два года. Он ее почти не помнил. Единственным воспоминанием о матери ему служила песня, которую иногда поют женщины их племени. Мать её часто пела. А теперь у Чиаго был только дедушка.
“Провозиться мне теперь всю жизнь с костями, как и деду…” – он прекрасно понимал, что именно это его и ждет.
Хотя даже теперь, когда Чиаго исполнилось двенадцать, он правил старые наконечники для стрел и копий из кости, и делал новые не хуже своего мастера деда. Разве что не так быстро.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.