Первая книга цикла

ЧУЖИЕ ЗВЕЗДЫ

Я хочу домой! — приступ лютой тоски напал на меня, как только я встала из-за клавиатуры, удрученная весьма скромными результатами восстановления прежних навыков. Да, пара произведений уже на более-менее приемлемом уровне, можно и людям сыграть, но все остальное просто позор! И стоило опять весь день убивать… Может, действительно, ни к чему торопиться, а надо просто спокойно жить и радоваться?

Вообще-то мне грех жаловаться на жизнь. Потому что так, как мне, мало кому из людей везет. Может, одному на миллион с точки зрения теории вероятности.

У моей удачи даже есть имя — Марк. Глава клана тен Норн, к которому я тоже принадлежу. Если бы не Марк, меня бы, наверное, не было в живых. И, кстати, это был бы ещё не самый худший вариант...

Я подошла к окну, выходящему в сад. Длинные вечерние тени уже вытянулись на гигантском пустом пространстве идеально ухоженного газона такого сочно-зеленого цвета, что он казался искусственным. Но я уже убедилась, что трава настоящая. И сад, занимающий огромную территорию вокруг дома Марка тен Норн на южной окраине Эйлара, второго по величине города Старого Айрина, был просто великолепен. Безукоризненная выверенность расположения групп деревьев и кустов, со знанием дела составленные цветники. Здесь явно приложил руку хороший дизайнер, и кто-то прилежно и регулярно поддерживает его творение в надлежащем виде. Вот только не хватает чего-то, какой-то искры жизни и души. Как, кстати, и у большинства исполнителей здешней музыки, с этим я еще дома столкнулась. Безупречная техника, идеальное звучание, но нет того важного, что невозможно выразить словами, огня, что ли, или как еще назвать это неуловимое нечто?

Здесь всё не так! От еды до… Да всё, на что ни глянь! Только люди, среди которых я живу, вроде бы нормальные и весьма доброжелательные. Ну да, я же их родственница. Кроме тен Норн, я ни с кем здесь еще толком и не общалась. А свой клан у них — это святое. Такое я еще у нас слышала. И если так, то это многое объясняет. По крайней мере, они точно не враги. Хотя, может, я просто еще не знаю всей правды. Может, я еще столкнусь с чем-нибудь таким… Ведь почему-то они все-таки тогда разделились. Ладно, поживем, увидим...

Я взглянула на себя в зеркало, и осталась довольной. Сегодня опять гости, надеюсь, не будет, как в прошлый раз, когда на меня смотрели как на какое-то диковинное чудо и осыпали комплиментами по поводу внешности и речи. С речью все просто — достаточно вырасти там, где все вокруг говорят правильно и красиво. С внешностью тоже. Достаточно расчесать волосы и собрать их в узел на затылке. О фигуре и беспокоиться нечего — с моим образом жизни ее не испортишь, даже если будешь слишком много есть. А так я, в общем-то, самая обычная — белокурые волосы, голубые глаза, средний рост. Остается только надеть красивое платье. Как же хорошо, что привычный мне стиль одежды полностью соответствует вкусам здешних аристократов. Да, я теперь тоже, получается, аристократка. Тэми тен Норн! У нас-то эти приставки давно отбросили за ненадобностью. Хотя было ведь время, когда их ставили перед всеми родовыми именами, но, кажется, это длилось недолго...

Я спустилась в гостиную, обставленную стилизованной под старину, но очень комфортной мебелью, все были уже там.

— Познакомься, Тэми, это наши родственники Шелли и Тэм!

— Тэми и Тэм! Правда, забавно? — прокомментировала 12-летняя Айли, как я уже неоднократно замечала, любящая бесцеремонно встревать в разговоры, но в остальном совершенно очаровательная.

Мы немного повыясняли степень нашего родства, Марк даже развернул экран с родословным древом тен Норн, и тут приоткрылась дверь, ведущая в столовую, что означало, нас ждет накрытый к ужину стол. После ужина мы опять переместились в гостиную, и тут Марк хлопнул себя по карману:

— Ах да, Тэми, наконец-то готова твоя личная карта!

Он протянул мне небольшой кусочек пластика. На нем была моя объемная фотография и длинный десятизначный номер.

— Что это?

— Твое удостоверение личности, финансы и все такое.

— Но тут даже имени моего нет!

— У нас оно и не указывается на картах. Только номер, под которым в базе данных находится информация о человеке.

Все это было, конечно, неприятно, но я промолчала. И тут опять встряла Айли:

— Тэми, ну ты прямо как эти, в экопоселениях… они тоже считают, личный номер — это унизительно, человек становится как вещь...

— Ого, это интересно, — подумала я. Как же много еще предстоит узнать о здешних реалиях!

— И откуда ты только все это берешь? — укоризненно взглянула на Айли ее мать, Дина.

— Откуда-откуда, из инфосети, естественно!

После этого разговор зашел о странных увлечениях современных подростков. Правда, я не нашла в обсуждаемых вещах ничего странного, лет десять назад меня бы это тоже заинтересовало. Все-таки хорошо с моими родственниками-аристократами общаться, никаких тебе светских бесед, никакого чопорного официоза, чего я сначала опасалась.

— Да, Тэми, там еще счет, на него я поставил некоторую сумму денег, на первое время тебе хватит, как пользоваться, думаю, разберешься, карта уже привязана к твоему аккаунту в инфосети, сможешь все делать со своего инта!

— Я тоже хочу такой инт! — Айли выразительно посмотрела на мать, потом перевела взгляд на Марка. — И вообще, мне Тэми говорила, что у них все дети получают такие в 12 или 13 лет!

— Ты хоть представляешь, сколько он стоит? — спросила Дина. — Пойми, это очень дорогая и сложная вещь, зачем он тебе, тем более, ты вечно всё теряешь!

Я дотронулась до кольца на своем безымянном пальце. Какое счастье, что Марк заставил их вернуть все мои вещи, кроме, понятное дело, оружия… У большинства людей здесь инт в виде довольно массивной штуки на запястье, он даже может разбиться или промокнуть, да и экран развернуть можно только на подходящей гладкой и плоской поверхности. Не говоря уже о скорости и объеме кристалла памяти. С моего же экран разворачивается где угодно, хоть в воздухе.

— И еще, Тэми, удалось сразу сделать тебе аккаунт в реестре водителей мобилей, и все три мобиля в большом гараже к нему тоже привязаны, когда тебе понадобится, можешь брать любой свободный, не забывай только на зарядку ставить по возвращении!

И тут мне пришло в голову, что я совершенно не представляю, как управлять мобилем, о чем я тут же и сообщила. Я никогда еще не видела столько буквально округлившихся глаз. Со всех сторон раздавались полные удивления возгласы:

— Как так?!

— Невероятно!

— Такого не бывает!

— У нас же флаеры… И даже дорог нет… — начала я объяснять.

— Так ты что, флаером управлять умеешь, а мобилем нет? — перебил меня Тэм.

— Ну да, — ответила я.

Айли захохотала, остальные кто молчал, кто хихикал. Я растерялась, не понимая, что вообще происходит. Наконец, Марк удосужился объяснить мне, что здесь очень мало кто умеет управлять флаером, даже среди аристократов, это считается очень сложным, этому обучаются, как целой профессии, и потом этим даже деньги зарабатывают.

— Тэми, не волнуйся, я тебе завтра покажу, как управлять мобилем! — сказала Дина, — если ты флаер пилотировать можешь, то мобиль — это совсем не трудно!

— Тэми, а пилотировать флаер очень сложно? — спросила Айли.

— Нет, я в твоем возрасте уже сдала базовый уровень. Это когда только в атмосфере можно летать, ну и еще есть некоторые ограничения...

— Вот! А почему мне нельзя? — воскликнула Тэми. — Ты и на другие планеты можешь летать?

— Ну конечно, у нас сейчас почти вся система открыта для свободных полетов, — и тут я встретилась с весьма многозначительным взглядом Марка. Я тут же вспомнила, что есть вещи, о которых лучше не распространяться, и не стала продолжать этот разговор, так как он мог зайти туда, куда не следовало.

— Сколько же они экономят на дорогах! — восхитилась Шелли.

— Вряд ли они экономят, представляешь, сколько им нужно флаеров? — возразил Тэм. — Тем более, я читал, у них флаеры не такие, как большинство наших. Они на своих по всей планетной системе летают. Там одни материалы столько стоят, что нам и не снилось!

— Так у них нет тен Меро, которые жируют на добыче всех этих металлов! — усмехнулась Дина. Ее муж, один из ведущих юристов клана тен Норн, регулярно сталкивался с тен Меро, судя по ее рассказам, очень наглым и алчным кланом.

— Тэми, у вас там есть тен Меро? — спросил Марк.

— Не знаю, я не встречала, ответила я, — но вполне могут быть. Ведь большинство кланов оказались разделенными.

Вечером в своей великолепной спальне, оформленной в белых, голубых и серебристых тонах, я смотрела на чужие звезды через окно в крыше, и мне было не по себе от того, насколько я невежественна относительно здешней жизни, в какие нелепые и, возможно, даже опасные ситуации могу из-за этого попасть, и как легко любой разговор может скатиться в какую-нибудь из запретных тем, которые мне обрисовал Марк:

Во-первых, христианство.

Во-вторых, война и политика, и все, что может быть с ними связано.

В-третьих, взаимоотношения со службой безопасности.

В-четвертых, телепатия, то, что мы зовем транс-способностями, которые довольно широко распространены у нас и редки здесь.

Правда, он добавил, что со временем я начну понимать, с кем и о чем можно говорить, если, конечно, буду, как он выразился, сидеть тихо и не устрою себе проблемы. И я совершенно искренне собираюсь последовать его совету.

Управлять мобилем действительно оказалось легко, да и как иначе, если это много раз усовершенствованная древняя-предревняя техника, работающая аж на электричестве. Вообще здесь на электричестве на удивление много всего. Сложнее было с местными дорогами. В Эйларе с населением в несколько миллионов (я раньше и представить такого не могла, в наших городах максимум пара сотен тысяч человек живет, даже в столице) они просто кишели мобилями, несмотря на 6-8 полос движения в каждую сторону и огромное количество развязок и эстакад. Управлять мобилем здесь можно с 17 лет. Представляю, что бы тут творилось, если бы было как у нас, где управлять практически любым транспортом можно после завершения общего образования — а это может быть уже в 12-13 лет.

А еще я подумала, что раз уж здесь оказалась, надо пользоваться открывшимися возможностями — увидеть собственными глазами, обойти собственными ногами, потрогать собственными руками все те достопримечательности — свидетели эпохи до разделения арья, о которых я читала и смотрела видео дома. И обязательно совершить кругосветное ретро-путешествие на дирижабле. Погрузиться в живую историю, ощутить всеми чувствами, как жили наши предки. Одну сохранившуюся с тех времен грациозную башню-причал дирижаблей я уже успела увидеть, когда меня возили за покупками. Жаль, не было времени туда подняться.

Вечером, когда мы собрались в гостиной, я спросила, с чего мне лучше начать в плане знакомства с достопримечательностями. Разгорелся довольно жаркий спор, что следует посетить в первую очередь. Каждый приводил свои аргументы, и все они были на мой взгляд убедительны.

— А ты что молчишь, Дина? — спросил Марк. — Ты ведь урожденная тен Наро?

Он взглянул на меня и пояснил: — Клан тен Наро — книжные черви и хранители древностей! С давних времен засели в библиотеках и музеях, сейчас у них несколько издательств, правда, не самых крупных, ну да они в основном специфические книги издают — искусство, история, философия всякая разная. Малые тиражи, небольшие доходы. Дина, найди ты ей гида толкового! И чтобы приличный человек был и, ну ты, в общем, понимаешь...

— Хорошо, я поговорю с нашими.

— Зачем мне гид? — возмутилась я.

— Тебе понравится, — сказала Дина. — Знаешь, у нас такие интересные люди, начнут рассказывать, не оторвешься...

— Мне как-то не очень хочется всякие досужие вымыслы слушать, я уже кое-что почитала в инфосети, там столько пошлости и откровенной лжи!

— Ты просто еще не знаешь тен Наро!

В конечном итоге я согласилась на гида, и через пару дней Дина влетела в мою комнату, довольно бесцеремонно прервав меня посреди напряженной работы. Я даже разозлилась слегка, мне как раз хорошая идея пришла, и я уже начала ее оформлять… Вместо этого нужно было отвечать Дине, чем это я таким странным занимаюсь. Пришлось долго объяснять. У них тут есть деньги. На мой взгляд, совершенно лишний посредник между человеком и необходимыми ему ресурсами. У нас просто берешь, что тебе надо, и сколько надо, для этого существуют определенные места, как впрочем, и здесь. Естественно, в свою очередь вносишь свой труд как вклад в общее благосостояние. Здесь же всё усложнено. Сначала ты за труд получишь деньги, потом отдашь их за нужные ресурсы. Движение денег нужно обеспечивать и контролировать, для этого тут много организаций, которым в свою очередь требуется много ресурсов. Зачем так сложно-то? Мы с Марком уже спорили на эту тему. Он почему-то считает, что здесь как у нас не получится, потому что кто-то возьмет себе много благ, а кому-то не достанется. Я так и не поняла, почему, ведь у нас-то такого не происходит. Человеку не так много нужно, большинство ресурсов служат очень долго, еда вообще растет сама рядом с каждым домом, одежду и прочие вещи многие просто в качестве хобби делают, как и кучу всего разного другого. В общем, из того, что люди производят своим трудом, часть они сами же и потребляют, но еще и много остается. Понятно, системы управления ресурсами всё считают, распределяют, чтобы не приходилось потом утилизировать излишки, но никто даже не задумывается, что ему чего-то может не хватить. Да, иногда не хватает ресурсов на терраформирование четвертой планеты нашей системы. Но это всегда временно, ведь сразу поднимается шум в инфосфере, быстренько собираются заинтересовавшиеся люди и организуют все необходимое.

Так вот, в связи с наличием этих самых денег возникает куча проблем. Марк, к примеру, потратил много своих денег на ресурсы для меня. В общем, я покопалась в инфосети и нашла источник денег — оказывается, их можно получать, и немало, за выполнение разных задач по программированию. Да, здесь за это деньги получают и вдобавок это считается профессией! А у нас нет специальных людей, которые только программированием занимаются. Надо тебе что-то запрограммировать — взял и сам сделал. Вот как свой первый инт получишь после семилетия, так и начинаешь. Сначала старшие помогут и подскажут, потом сам начинаешь разбираться, можно в инфосфере что-то посмотреть, или найти там, с кем проконсультироваться, если особо сложная задача.

В общем, я как раз была погружена в программирование кулинарного робота, когда Дина прервала ход моих мыслей. Наверное, со стороны это выглядит забавно — я валяюсь на кровати с обручем на голове, и время от времени перебираю пальцами в воздухе перед собой. Обруч вообще-то для управления флаером, но какая ему разница, на какой инт отправлять мыслеобразы — инт флаера преобразует их в команды для машины, инт персональный в данном случае переформатирует в код. Так быстрее намного.

После того, как я объяснила все это Дине, она сначала извинилась, потом сказала:

— Я нашла тебе замечательного гида! Кейн тен Наро знает абсолютно всё про наши достопримечательности. Очень милый и воспитанный молодой человек, правда, немного несерьезный и совершенно непредприимчивый. Он родился и вырос в Эйларе, его родители тут всю жизнь работают как раз в сфере туризма. А еще он на историка учится, человек реально увлеченный, тебе с ним точно будет интересно!

— А он не… — я немного замялась, формулируя свои опасения, но Дина уловила мою мысль:

— Нет, нет, не бойся! Во-первых, вся эта распущенность для аристократов обычно не характерна, это простолюдины меняют партнеров как перчатки, могут пристать прямо на улице с неприличным предложением и все такое. Во-вторых, тен Наро однолюбы, у нас всегда было правило — один брак на всю жизнь, очень редко кто из него выбивался. В-третьих, ты же будешь его работодатель, он и не помыслит даже. Да, вполне возможно, что вы подружитесь, ты увидишь, он просто прелесть, но вы же все равно слишком разные для каких-то серьезных отношений, а иные ни ему, ни тебе не нужны. И самое главное, он абсолютно честный и не способен к подлости. И к тому же сильно недоволен некоторыми реалиями нашей жизни, но ты все равно держись подальше от запретных тем! В общем, я отправляю тебе ссылку на его аккаунт! Все, ухожу, еще раз прости, что побеспокоила!

Она ушла, но продолжать работу мне совершенно расхотелось. Опять эти запретные темы… И Дина заодно… Я уже знаю, что ее муж Тэд, сын двоюродной сестры Марка, должен стать главой клана, когда сам Марк отойдет от дел. Он им доверяет во всем. В принципе, они хорошие люди. И наверняка добросовестно выполняют поручения главы клана. Например, следить за мной...

Я зашла на аккаунт этого Кэйна тен Наро и отыскала его объемную фотографию. Он был снят на фоне той самой башни, которая меня так восхитила. Симпатичный, белокурый, как большинство людей, голубые глаза, очень доброе и умное лицо. Разве что телосложение довольно хлипкое по сравнению с его сверстниками у нас.

А потом я заставила себя добросовестно отработать оставшееся время из тех ежедневных двух часов, которые я отвела на решение проблемы денег.

Я написала тен Наро, и мы договорились о встрече. Он предложил начать с обзорной поездки по городу, но я отказалась, потому что управление мобилем еще не стало для меня привычным, мне приходилось постоянно и напряженно следить, чтобы ни с кем не столкнуться, вовремя затормозить перед запрещающим движение сигналом или не пропустить нужный съезд. Из-за этого я не смогла бы уделить должное внимание его экскурсии. Тен Наро сказал, что у него аналогичная проблема, так как нет собственного мобиля, и предложил подняться на ажурную вышку, бывший ретранслятор инфосети и прочих уже ушедших в прошлое видов связи, и осмотреть город с обзорной площадки. У ее подножия мы и договорились встретиться.

Кейн тен Наро оказался еще симпатичнее, чем на фотографии. В его глазах можно было просто утонуть, а голос был до того чарующим, что его звучание доставляло прямо-таки эстетическое удовольствие. Наверное, это из-за моей любви к музыке и пению.

Мы поднялись наверх в прозрачном цилиндрическом подъемнике, напоминавшем гигинтский стакан, и вышли на площадку. Дул довольно свежий ветер, но это было даже хорошо, потому что стояла жара.

Я знала, что Эйлар — один из самых древних существующих до сих пор городов Старого Айрина. Кстати, родина клана тен Даро, открывшего арья дорогу в космос. Единственного из кланов, что переселился на Новый Айрин в полном составе. Надо будет обязательно посмотреть дом, где жила Лия тен Даро, которая, невзирая на жесточайшие нападки со стороны родственников, участвовала в разработке космических технологий, когда большинство считало это пустой идеей и безумным расточительством, и в конечном итоге стала первым человеком, побывавшим в космосе. Благодаря тен Даро, точнее, одной из организованных ими экспедиций в дальний космос, на Айрин пришло христианство...

Мы стояли у края площадки и смотрели на город. Тен Наро начал рассказывать о его основании, о первых поселках, которые потом слились воедино, о строительстве дворцов и войнах кланов, я слушала его с большим удовольствием. Конечно, многое я уже знала, но в его рассказе сухие факты обрастали интереснейшими подробностями, люди оживали, события приобретали зрелищность и драматизм.

Мы не заметили, как пролетело время, и прервали наше погружение в историю лишь потому, что замерзли, так как солнце уже опустилось к горизонту, а ветер усилился. Пока мы спускались вниз и шли к мобилю, мы договорились посвятить нашу следующую встречу дирижаблям и всему, что с ними связано.

По возвращении домой меня ждало очередное столкновение с абсурдом местных реалий.

— Тэми, я тут подумала, что из-за твоей работы у тебя могут возникнуть некоторые проблемы, — сказала Дина.

— Какие еще проблемы? — удивилась я.

— Ты знаешь, что должна платить налог, когда получаешь деньги за работу?

— Налог? А что это такое?

Дина принялась объяснять. Конечно, в лицее у нас был учебный курс про жизнь на Старом Айрине, и про экономику там было тоже. Но курс был не из самых важных, к тому же особого интереса к этому у меня не было, поэтому я ограничилась усвоением основных понятий, минимума, необходимого для прохождения аттестации. То есть, к примеру, про деньги я знала, а вот в такие тонкости, как налоги, углубляться не стала.

Так вот, оказывается, 15 процентов от того, что я получу за свой труд, я должна буду отдать здешним властям!

— А что будет, если я просто не заплачу этот налог?

— Тэми, это невозможно скрыть! Раньше, когда деньги были не только электронными, но и на бумаге, можно было бы и не платить. Но сейчас, когда все движение денег происходит только через инфосеть, все платежи и переводы отслеживаются. У тебя есть личный номер, и в базе данных под ним хранится вся информация о том, на что ты тратишь и откуда получаешь деньги. Если ты не заплатишь налог в течение определенного срока, с твоего счета спишут не только его, но еще и крупный штраф!

— А те деньги, которые я заплачу в виде налога, власти будут тратить, на что сочтут нужным?

— Естественно!

— То есть они, получается, могут их потратить на что-то плохое, что несет людям зло и является грехом?

— Увы, и это тоже...

И вот это мне совсем не понравилось. Получается что я, сама не желая того, заплатив этот налог, могу поспособствовать совершению какого-то зла? Да, может мои деньги пойдут на строительство дороги, и это хорошо. А если на совершение эвтаназии, которая здесь вовсю пропагандируется? Это же получается, хоть и косвенно, но соучастие в смертном грехе. Мне стало не по себе.

— Тэми, так устроена жизнь, и ничего с этим не поделаешь! Даже когда ты что-то покупаешь, часть заплаченных тобою денег все равно пойдет на налоги, их тут несколько, самых разных. Если хочешь, Тэд тебе про все это объяснит лучше меня.

Я последовала ее совету и пообщалась с ее мужем. Передо мной начал открываться чудовищный механизм контроля и подавления, и появились проблески понимания, почему тут такая жизнь.

— И никто и никогда не пытался это изменить? — спросила я.

— Тэми, я тебе конечно расскажу кое-что, но имей в виду, что призывы к свержению власти и изменению общественного строя с точки зрения наших законов являются серьезным преступлением и сурово наказываются. Расследует все это служба безопасности, и ты прекрасно знаешь, что права человека и всё такое для них пустой звук. Их задача — сохранять существующее положение вещей, и за это им простят абсолютно все. В то же время правящие элиты прекрасно понимают, что только прямым насилием достичь этого не получится, должен быть какой-то механизм сбрасывания избыточного напряжения. Именно поэтому у нас существуют экопоселения, и на них смотрят сквозь пальцы, хотя они не платят налогов, не учат детей в госшколах, сами обеспечивают себя всем необходимым и вообще живут, как хотят, зачастую даже преступников сами наказывают. Но — их терпят лишь до поры до времени — пока они не начинают использовать технологии выше определенного уровня. К примеру, электричество еще можно, а гравитация уже под запретом. То же самое в микроэлектронике и биотехнологиях. Твой инт, к примеру, у жителя экопоселения даже просто находиться не может. Если же происходит нарушение данного запрета — неминуемо следует карательная операция. Их просто уничтожают, не стесняясь в средствах. Может, если получится обойтись без совсем уж тяжелого оружия, пощадят совсем маленьких детей, потому что это очень дорогой товар.

Население же вне экопоселений находится под абсолютным контролем. Разве что неправильные мысли еще не отслеживаются, до того момента, пока не высказаны публично. Да и то, в некоторых организациях персонал могут заставить пройти проверку у транс-оператора. Хорошо еще, что таковых мало и они быстро теряют свои способности, иначе данная практика была бы гораздо более масштабной. У кланов, конечно, свободы побольше...

Кроме того, власти не сильно заинтересованы в качественном образовании и медицине. Технологии, конечно, есть, и у вас много чего позаимствовали, но доступны они лишь элитам, их приближенным, и тем, у кого есть много денег, а это в основном представители аристократических кланов. Далее мы имеем весьма лояльное отношение к порокам, таким, как алкоголь, наркотики, блуд, различные деструктивные идеологии. Формально они осуждаются, но никто всерьез с ними не борется. Ты же прекрасно понимаешь, что человек с невысоким интеллектом, озабоченный тем, что у него между ног, или где найти деньги на выпивку, никогда не станет по-настоящему опасным для существующего порядка. Конечно, такой подход порождает определенные проблемы — низкая рождаемость, плохое здоровье, и тут опять на помощь приходят экопоселения как поставщики качественного человеческого материала. Жизнь в них трудна. Да, они не платят налогов, но у них нет ни бесплатной медицины, ни пособий в случае болезни, вообще никакой социальной помощи. Им даже дороги не строят. Зато рождаемость там весьма высока, дети отличаются отменным здоровьем, они красивы, их речь развита и не испорчена жаргоном. Вот их-то и сманивают в города обещаниями легкой и сладкой жизни, для этого существует целая индустрия.

— Ты не боишься мне это рассказывать?

В ответ он лишь усмехнулся:

— Тэми, об этом многие знают, или подозревают, но, естественно, не говорят вслух. И это такая мелочь по сравнению с компроматом, который ты носишь в себе и своем инте! Марк сказал тебе — сиди тихо, и если ты последуешь его совету, всё у тебя будет хорошо, потому что ты все-таки тен Норн.

Я долго думала, как мне теперь быть с зарабатыванием денег, взвешивая, что хуже — получать ресурсы за чужой счет, или смириться с тем, что малая часть заработанных мною денег может быть потрачена на злые дела, хоть и без моего ведома и согласия. В итоге я пришла к компромиссному варианту — 15 процентов заработанного я отдаю в виде налога, и еще столько же трачу не на себя, а на что-то полезное другим людям.

С музыкой дело, кажется, пошло на лад, и список произведений, которые я могла бы сыграть на приличном уровне, все увеличивался. Я даже начала разучивать новое, совершенно незнакомого мне ранее композитора, жившего здесь, на Старом Айрине совсем недавно и оставившего на удивление красивую музыку. Мы не так хорошо знакомы со здешней музыкой, созданной после разделения арья, и, судя по всему, тут меня ожидает немало интересных открытий.

Следующая экскурсия тен Наро была посвящена дирижаблям.

В старые времена дирижабли были основным транспортным средством, перевозившим людей на дальние расстояния. Для грузов же где только возможно использовался водный транспорт, с тех пор даже еще остались каналы. Во всех городах имелись башни-причалы, в небольших иногда просто мачты, и в небе вместе с облаками плавали гигантские воздушные корабли, наполненные гелием, газом, который в 7 раз легче воздуха и может поднять на большую высоту очень немалый груз.

Мы начали с посещения музея, принадлежащего клану тен Наро, где имелось много материалов по истории создания этих летающих кораблей, впервые поднявших арья в небо, а в огромном ангаре были выставлены как реальные дирижабли, так и их макеты. Кейн был просто ходячей энциклопедией. Он сыпал именами и датами, разбирался в типах и марках. В его рассказах оживали создатели первых дирижаблей, многие из которых были настоящими подвижниками, не жалевшими ни сил, ни времени, ни денег на свою мечту, а подчас и рисковавшими жизнью, лично испытывая новые воздушные корабли. Тен Наро вел меня по залам, показывая наиболее интересные экспонаты, и так мастерски раскрывал передо мной их историю, что перед глазами живо вставали картины первых кругосветных путешествий, великих катастроф, знаменитых гонок, исследования и освоения труднодоступных районов планеты.

Потом мы отправились к той самой башне с причальной мачтой, облазили ее снизу доверху, и опять я удивлялась познаниям моего гида, который мог подробно объяснить назначение каждого помещения и каждой непонятной детали обстановки.

После всего этого мы проголодались и зашли перекусить в небольшое кафе. Я спросила Кейна, чем он занимается кроме вождения экскурсий и он рассказал, что учится в высшем лицее на историка, и собирается идти в науку.

Я восхитилась его познаниями и удивительным мастерством живо и интересно рассказывать обо всем, начиная от основания города, заканчивая устройством дирижабля, и он просиял, но сказал, что ему еще много чему надо бы научиться. А потом добавил, немного смутившись, что ему очень приятно работать со мной, потому что видно, когда человек искренне заинтересован, и сознаешь, что твой труд не напрасен, как, к сожалению, иногда бывает с некоторыми туристами.

— И все же, Кейн, как ты достиг таких результатов? Не скромничай, твои экскурсии — просто шедевры! — не унималась я.

— Я всегда этим интересовался, мои родители тоже проводили экскурсии, хотя в основном работали в музеях. И образование хорошее получил — до 10 лет меня мама учила, потом была частная школа, спасибо, клан помог с деньгами. Она необычная была, эта школа. С одной стороны, строго было всё, и учить очень много приходилось. С другой, если ты чем-то интересовался, то тебе все условия создавались, чтобы развиваться в этом направлении. Даже спорт обязательный был — бассейн, игры с мячом. И еще я с детства работал в музее все каникулы — сначала помещения убирал, проверял на входе наличие оплаты за посещение, потом потихоньку и экскурсии начал вести, после школы вообще углубился во все это полностью, чуть ли не ночевал в музее, с книгой в руках или перед экраном с научным фильмом. Путешествовал немного, поработал во всех музеях нашего клана. Так провел пять лет после окончания школы. Понял, что больше всего меня притягивает история, и пошел в высший лицей. Вот только пока не могу никак определиться, каким историческим периодом буду заниматься.

На следующий день я в первый раз здесь играла на музыкальном вечере. В особняке тен Норн была для таких целей особая музыкальная гостиная, где стоял великолепный старинный синтор, клавишный инструмент с двумя клавиатурами, расположенными как ступеньки, одна ближе и ниже, другая дальше и выше. У меня есть и свой, простой, электронный, но известной марки и с хорошим звуком, который Марк купил по моей просьбе сразу же, как я вошла в его дом. Он стоял в моей комнате и я играла на нем каждый день.

Я надела длинное, до пола платье из легкой голубой ткани, и приколола к нему бежевую розу, срезанную в саду.

В гостиной меня уже ждали. Кроме тен Норн, были несколько родственников из клана тен Марн, супруги и дети урожденных тен Норн. Вообще тен Марн считается музыкальным кланом, он взрастил несколько довольно известных композиторов и исполнителей. А вот тен Норн — клан художников, правда, рисуют в основном женщины.

Взволнованная предстоящим, так всегда почему-то бывает, как бы хорошо ты ни играл, я села за инструмент. Описывать музыку словами — бессмысленно и ни к чему, скажу только, что у меня получилось весьма неплохо. Мои преподаватели наверняка бы заметили некоторое количество разных недочетов, но у кого их не бывает?

А вот слушатели, похоже, были удивлены не на шутку. Здесь музыка — опять же профессия. Но по словам тен Марн, я играю нисколько не хуже профессионалов. Это не удивительно, я с трех лет регулярно занимаюсь, а скорее всего и раньше даже, просто не помню. У нас в доме играли и пели все, и дети вырастали среди музыки.

Потом мы вышли в сад подышать воздухом. Было уже темно, но вдоль широких дорожек горели низкие фонарики, это было очень красиво, а беседка, в которой мы расположились для уютного разговора за чашкой чая, была освещена стилизованными под старину светильниками. Они светили достаточно ярко, чтобы не поставить чашку мимо блюдца и разглядеть сладости в небольших вазочках, но в то же время не нарушали атмосферы загадочного полумрака.

Тен Марн знали, откуда я, естественно, без подробностей. Они думали, что у меня есть музыкальное образование. Вообще-то я его начала получать дома, правда, этот процесс тянулся уже пять лет, ведь половину каждого года я проводила в космосе. Но мне всего пару дисциплин оставалось сдать, чтобы получить сертификат за курс консерватории. Он в принципе не очень-то и нужен в жизни, но мне, во-первых, это было интересно, во-вторых, хотелось системных знаний, чтобы более успешно преподавать музыку. Такой опыт у меня уже был, и мне это нравилось.

Меня спросили, почему у нас не так, как здесь, где большинство музыкантов кроме музыки ничем другим не занимаются. Ну вот как им это объяснить? Я все же попыталась, хотя, может, и не совсем удачно.

На мой взгляд, всякое творчество — это выражение каких-то смыслов. А чтобы эти смыслы были достойными и заслуживающими внимания, надо жить жизнью, полной разнообразных событий, впечатлений, переживаний. И чтобы все это обязательно было в контексте служения правому делу, преодоления трудностей, расширения горизонтов и постоянного роста над собой. Ну откуда ты будешь черпать эти смыслы, если ведешь тихую обывательскую жизнь?

Поэтому лучшие творцы — это ученые, кшатри, спасатели, те, кто летает к далеким звездам и работает в экспедициях. Да, иногда бывают и исключения, но их мало.

Естественно, даже когда тебе есть, что сказать в своем творчестве, все равно требуется хорошее обучение и прилежное оттачивание техники, иначе ты просто не сможешь это воплотить и донести до других. Тут как у птицы — нужно два крыла, иначе не полетишь. Но если честно, со смыслами у меня все-таки пока слабовато. Может, это просто возраст, ведь по нашему времени мне всего 23 года, а по здешнему 24, так как на Старом Айрине в году меньше суток, здесь их всего 350. Учитывая современную продолжительность жизни в 180-200 лет, это просто ни о чём.

На следующий день сразу после завтрака ко мне пришла Айли с просьбой научить ее играть на синторе. Если честно, я подумала, что из этого ничего не выйдет, потому что у нее не было привычки регулярно и систематически заниматься чем-либо, прикладывая все усилия. Она вспыхивала интересом, пыталась по-быстрому свернуть горы, но, столкнувшись с мало-мальски серьезными трудностями, не могла себя заставить их преодолеть и быстро остывала. Да, по сравнению с большинством здешних сверстников знания ее были весьма обширны. Все-таки к ней каждый день приходили хорошие учителя, которые умели мотивировать ее хоть как-то заниматься. Но у нас ее бы опередили даже 10-летки.

Тем не менее я решила попробовать. Некоторые основы педагогики я изучала в лицее, их дают во всех профессиональных учебных заведениях, потому что у нас все хоть когда-нибудь кого-то учат. Я знала, как определить у ребенка наиболее эффективный способ восприятия учебного материала, как удержать внимание ученика, и все такое. Мне этого хватало, правда, опыт у меня был невелик — всего лишь младшая сестра и ее подруга. Но результаты у них были, в те полгода, когда я была дома, я учила их и игре на синторе, и сольфеджио, мы много слушали разной музыки, ходили на концерты, знакомились с творчеством композиторов и исполнителей, с некоторыми даже лично общались. И мама, которая занималась с ними в мое отсутствие, в это время могла отдохнуть, навестить родственников и друзей, ну и сама помузицировать или слетать на интересный концерт.

На удивление, с Айли у нас стало неплохо получаться, и вскоре она уже играла двумя руками. Тем более ноты она уже знала, обычно все дети аристократов хоть с азами музыки, да знакомятся. К тому же у нее оказался великолепный слух, и голос очень хороший. Вот в плане вокала я могла ей помочь совсем немного, но ничего, по достижении определенного уровня тен Марн наверняка найдут ей хорошего педагога.

И вот уже в третий раз я встречаюсь с Кейном тен Наро. Эта экскурсия началась с дома клана тен Даро. Никого из представителей этого клана уже не было на Старом Айрине, и дом стал музеем, посвященным как Лие тен Даро, которая первой побывала в космосе, так и развитию космонавтики в целом.

Кейн провел меня к началу экспозиции и начал свой рассказ. История Лии тен Даро была, с одной стороны, триумфальной, с другой, весьма трагичной. Урожденная тен Даро, последняя из клана, она рано потеряла мать. Видимо, из-за этого девочка была очень привязана к отцу, который владел небольшой фирмой, занимающейся производством беспилотных летательных аппаратов для метеорологов и вообще для исследования атмосферы. Там, по сути, она и выросла, и образование потом соответствующее получила. Еще подростком она принимала участие в разработках систем управления беспилотниками, тогда же заинтересовалась и ракетами.

Уже в то время люди задумывались о том, как выйти за пределы атмосферы родной планеты. Было много разных идей, и несколько коллективов энтузиастов развивали их независимо друг от друга. Лия объехала все места, где занимались созданием и испытанием космических технологий, написала блестящую научную работу, а также начала собирать свою команду для создания ракет, способных вывести в космос если не людей, то хотя бы исследовательские аппараты. Фирма, доставшаяся ей от отца, который к тому времени уже умер, приносила стабильный доход, кроме того, мечтающие, как и она, о покорении космоса люди начали жертвовать средства на ее проект. И тут на молодую, красивую и уже известную ученую положил глаз Рон тен Спаро, богатый бездельник, усердно проматывавший огромное состояние своего отца. Ему не составило труда очаровать не привыкшую к роскоши и не искушенную в отношениях с противоположным полом девушку, и вскоре на обложках ведущих СМИ появились гламурные кадры их роскошной свадьбы. Их история казалась примером реализовавшейся в реальной жизни романтической сказки, но счастливым этот брак так и не стал. Лия родила дочь и сына, и разрывалась между ними и своей фирмой, где уже готовилась к старту первая ракета. Светская жизнь ее совершенно не интересовала, что ужасно раздражало ее супруга. Он и женился-то лишь для того, чтобы наличием красивой и знаменитой жены демонстрировать всем свое превосходство, точно также, как он делал это, приобретая коллекционные мобили, яхты и антиквариат.

Первая ракета взлетела, достигнув космического пространства. Это вызвало всплеск интереса к проекту, и приток новых людей в фирму Лии. Были заложены еще две, одна из которых уже должна была вывести в космос исследовательский аппарат, и это тоже получилось. Но запущенный в космос аппарат до своего довольно быстрого выхода из строя успел передать на землю такие данные, которые поставили под сомнение возможность освоения космоса в принципе. Вакуум, невесомость и радиация требовали разработки абсолютно новых технологий и материалов. Это стоило огромных средств, а с ними у Лии дела обстояли неважно. Ее супруг, который к тому времени начал совершать измены, спускал огромные суммы на вечеринки и падших женщин, помочь же собственной жене реализовать идею, способную в будущем открыть новые горизонты для всего человечества, тен Спаро не хотел. Ему это было просто не нужно. Лия была в полном отчаянье от невозможности продолжать работу из-за отсутствия средств. Чтобы рассчитаться с долгами, ей пришлось продать всю собственность клана тен Даро. Она осталась ни с чем. Но даже это не покрыло всех долгов. Кое-кто из бывших партнеров начал угрожать ей расправой. Разлад с мужем дошел до крайней точки. Он с помощью своего окружения принялся настраивать детей против матери, и успел отравить этим ядом душу дочери, которую он и без того постоянно отстранял от Лии под предлогом того, что та плохо на нее влияет. В конце концов разразился страшный скандал из-за того, что Рон поставил жену перед выбором — или она отказывается от своей мечты о космосе, или он начинает бракоразводный процесс. Если бы он хотя бы не изменял ей, Лия скорее всего выбрала бы семью. Однако она ответила, что ради такого человека, как он, она не собирается отказываться от того, чему посвятила свою жизнь с самого детства. Тогда тен Спаро набросился на жену и принялся ее душить, прислуга и водитель с трудом оттащили его. В ярости он пригрозил Лие немедленным разводом и отъемом детей, что у него вполне могло получиться, так как ей просто не на что было их содержать. Прямо при ней он начал звонить адвокату. Лия же выехала из города и направилась на космодром. Он был совершенно пустым, потому что ей нечем было даже платить зарплату оставшимся сотрудникам. А ее партнеры-участники проекта разбежались еще раньше, забрав последние остатки вложенных ими средств. Она сидела у себя в кабинете в полной уверенности, что для нее все кончено. Горстка не покинувших ее таких же мечтателей-бессребреников пытались хоть как-то утешить ее, но она их не слышала. Еще немного, и она выйдет из центра управления, сядет в мобиль и поедет по узкой, далеко вдающейся в море косе до самого конца, когда-то это был отдельный остров на прочном скальном основании, и оттуда еще совсем недавно взлетали ракеты. А потом она поднимется на стартовый комплекс, закроет глаза и шагнет вниз...

Лия уже вставала из-за своего рабочего стола, когда раздался сигнал вызова. Сначала она не хотела отвечать, но в последний момент решила нажать кнопку приема. Звонил тот самый юрист, которого вызвал ее муж. Только речь шла не о разводе, а о наследстве. Когда она уехала из дома, ее муж, ожидая адвоката, решил скоротать время с помощью алкоголя. И так в этом преуспел, что упал с лестницы прямо к ногам только что вошедшего в дом юриста и сломал себе шею. Так как завещания он оставить не успел, все, чем он владел, досталось его супруге.

Прошли годы, дети Лии стали почти взрослыми, ей самой было уже за сорок. Ракеты продолжали подниматься в космос. Теперь они выводили на орбиту аппараты, обеспечивавшие связь и определение местонахождения владельцев особых приборов — интов, с помощью которых можно было мгновенно связаться с человеком, находящемся даже в другом полушарии планеты. Тогда же начала развиваться инфосеть. Столь масштабный технологический прорыв сделал Лию одной из богатейших людей планеты. И вот настало время, когда после многочисленных запусков космических аппаратов с животными внутри пришло время подняться в космос человеку. Этим человеком стала Лия. Наверное, никто из древних князей и даже царей не удостаивался такой славы и преклонения, как она. Правда, второй полет человека в космос оказался неудачным и закончился гибелью экипажа. Пока шло расследование причин этого, Лия практически жила на космодроме. Причину нашли, и внесли изменения в системы управления. Лия полетела в космос опять, чтобы все проверить лично.

Казалось, уже ничто не сможет поколебать ее триумфа. Но судьба нанесла ей тяжелый удар. Ее дочь покончила с собой. Стараниями беспутного отца она выросла пустенькой кокеткой, и не смогла вынести того, что с ней знакомились, только чтобы получить предлог для общения с матерью, несказанно уязвляя этим ее раздутое самолюбие.

Далеко не все преклонялись перед Лией тен Даро. Были и такие, кто завидовал ее богатству и мечтал перехватить контроль над ее фирмой. Вскоре по дороге на космодром Лия погибла в очень странной катастрофе. Эта тайна до сих пор не раскрыта, но одна из самых убедительных версий гласит, что катастрофа была устроена кланом тен Меро. Впрочем, это им не помогло, у Лии было слишком много убежденных и бескорыстных единомышленников. Они провели расследование и получили доказательства вины тен Меро. Угрожая обнародовать эту информацию, они воспрепятствовали отстранению сына Лии от управления ее фирмой. Сын Лии Майн тен Даро еще при жизни матери взял имя ее клана и продолжил ее дело. Ему повезло жениться на девушке, которая во всем поддерживала его и родила ему девять детей. От них и пошел могущественный космический клан тен Даро. В свое время он сыграл возможно определяющую роль в самом выживании Нового Айрина.

После посещения музея мы зашли в кафе, потом отправились на космодром. Там тоже давно уже музей, ведь космические технологии еще века назад стали другими, ракеты быстро исчерпали свои возможности и пришлось придумывать новые двигатели и космические корабли.

Осмотрев космодром, мы решили дойти до берега моря и долго шли по сухой каменистой земле, поросшей чахлой растительностью, среди которой иногда попадались на удивление красивые цветы. Было тихо и абсолютно пусто.

На берегу мы сели на нагретые солнцем камни, ветер с моря приятно обдувал нас.

— Как ты думаешь, — спросил тен Наро, правы ли те исследователи, которые считают, что Лия виновна в смерти своей дочери?

— С одной стороны, она, наверное, могла бы уделять ей побольше внимания. Хотя я не знаю, как они там жили, может, она и так делала все, что только было в ее силах. С другой стороны, ее дочь была уже взрослой девушкой, и никто не мешал ей учиться, развиваться, чтобы самой стать интересным человеком, ведь все возможности для этого у нее были.

— Для этого надо быть очень сильным человеком...

Мы долго молчали, прислушиваясь к плеску волн.

— Скажи, Тэми, тебе нравится Старый Айрин?

— Вообще-то я здесь не по своей воле оказалась...

— Понятно… — он помолчал некоторое время, и добавил: — Знаешь, мне очень интересно, как там у вас всё. Я никогда раньше не общался с о… извини, ну с теми, кто на Новом Айрине.

— Марк не одобрит, если я начну рассказывать об этом.

— Ты можешь не беспокоиться, никто не узнает. Дина не просто так обратилась именно ко мне.

— Она тоже не советовала с тобой откровенничать, между прочим!

— У нас принято думать одно, а говорить совсем другое.

— А у нас нет. Я даже лгать не умела до недавнего времени.

— Ты, наверное, обиделась, что я чуть не назвал тебя ортой?

Я знала, что у них это оскорбительное название арья-христиан, переселившихся на Новый Айрин. И возникло оно от слова, которым называли себя христиане с Эриды, гипотетической прародины человечества, попавшие к нам с одной из экспедиций в дальний космос. Кстати, мы тоже в долгу не остаемся, и называем их темными, Старый Айрин Темным, а наш Светлым.

Я не ответила, и он сказал:

— Знаешь, у нашего клана хранится часть архивов тен Даро, и там имеются очень интересные вещи. В том числе про то, откуда пошло это слово. Если хочешь, можешь как-нибудь прийти и посмотреть.

— Было бы интересно, — ответила я.

— Ну вот и договорились. И еще, на будущее, я больше не буду брать с тебя деньги за экскурсии. Потому что это не работа получается, а удовольствие.

Я даже немного испугалась, и он, похоже, это заметил.

— Просто, понимаешь, ты не любопытствующий турист, ты также, как и я, все это любишь.

— Но ты же время свое тратишь, готовишься, наверное.

— Я не готовлюсь почти, у меня хорошая память.

— Все равно, мне неудобно пользоваться вот так...

— Я буду рассказывать обо всём, что тебе интересно, и ты тоже, пусть не обо всём...

— Какой ты хитрый! — усмехнулась я. — Ладно, если хочешь, приходи завтра вечером на концерт к тен Марн, я там буду играть на синторе музыку Нового Айрина!

— Великолепно! — у него аж глаза блеснули восторгом.

— И, знаешь, я давно хотела спросить, у тебя такой красивый голос, ты не поёшь?

— Нет, в детстве только немного занимался.

— Жаль...

Между тем солнечный диск уже коснулся воды, и в небе разгорался изумительной красоты закат. А мы опять молчали и слушали волны, и все слова были абсолютно лишними.

Мы подошли к мобилю, когда было уже совсем темно. На всякий случай я отправила Дине сообщение, что у меня все в порядке и я скоро буду.

По возвращении домой Тэд поинтересовался шутливо, как меня впечатлил мой гид, и не собираюсь ли я в него влюбиться.

— Тен Наро, они такие… — загадочно добавил он.

Влюбиться в тен Наро? Эта идея показалась мне совершенно нелепой.

Во-первых, я сейчас в такой ситуации, что даже и помыслить не могу о том, чтобы влюбиться в кого бы то ни было, у меня совсем другие проблемы. Во-вторых, тен Наро, конечно, очаровательный, умный, с ним очень интересно, но о браке не может быть и речи, он ведь даже не христианин. И вообще, если сравнить его, да с кем угодно дома, с моими братьями, друзьями, однокурсниками, коллегами, а они все такие спортивные, мускулистые, ну привыкла я, что мужчины именно такие...

И, в-третьих, есть у меня подозрение, что кое-кто меня ждет. Хотя я не могу однозначно сказать, что в него влюблена, но мысли о возможной помолвке уже витали в воздухе. И если бы со мной не случилось всего этого, сейчас мы бы скорее всего лазали по горам или сплавлялись по рекам, у нас принято так, если люди интересуются друг другом. Надо побыть в одной команде, достичь вместе какой-то трудной цели, потому что невозможно узнать человека, увидеть, какой он на самом деле, гуляя в парках, летая на флаерах и посещая концерты и пикники. И разве это не романтично, обменяться кольцами на только что покоренной вершине?

Мне не хотелось сейчас размышлять обо всем этом, потому что завтра у меня большой концерт и следовало хорошо выспаться.

А утром я проснулась с одной навязчивой мыслью, и направилась в художественную мастерскую. Там уже была Рени, внучка Марка, которая чаще жила у него, чем с матерью в другом городе. Она работала над каким-то портретом, время от времени бросая взгляд на развернутый в воздухе рядом с мольбертом экран с объемной фотографией. С интересом взглянув на меня, она спросила: — Ты тоже рисуешь?

Я никогда не назвала бы себя художницей. Конечно, как и все у нас, я могла нарисовать практически что угодно, даже портрет вполне узнаваемый, это неотъемлемая часть нашего образования, до 7 лет все дети рисуют практически каждый день. Я владела разными техниками, разве что масло у меня категорически не пошло. Вот пастель, да. Это было моё. Я не любила рисовать ни людей, ни животных, зато пейзажи у меня получались неплохие. Я знала, как сделать их мирными и безмятежными, волнующими, загадочными, и даже зловещими. Я рисовала горы и равнины, море и небо, и даже другие планеты. Мне приходилось видеть много потрясающих мест, особенно на спутниках планет — газовых гигантов, там вообще в небе творится что-то невообразимое.

Я взяла бумагу и пастель и попробовала нарисовать вчерашний закат. Увы, получилась лишь блеклая копия. Рени, правда, она очень понравилась, и это был не комплимент, она совершенно не умеет лгать. Но я-то знала лучше...

После обеда мы поехали в дом тен Марн. Я не ожидала увидеть там настоящий концертный зал, большой и с великолепной акустикой. Народу собралось очень много, видимо, не только тен Норн и тен Марн, большинство я, естественно, не знала. Вот в кучке гостей я узнала Кейна тен Наро, и помахала ему рукой. Он просиял улыбкой.

Шен, глава клана тен Марн, на удивление молодой, вышел на небольшую сцену и представил меня слушателям. От его слов у Марка сделалось кислое лицо, так как Шен совершенно спокойно заявил, что они все собрались здесь, чтобы расширить свои горизонты и послушать музыку, которой никогда раньше не слышали, в исполнении очаровательной гостьи с Нового Айрина, то есть меня. У некоторых присутствующих, похоже, просто отвисла челюсть. К счастью, кроме моего имени и того, откуда я, он, видимо, больше ничего и не знал. Ладно, Марк разберется, — подумала я, — тем более здесь явно все аристократы.

Да, такого триумфа я не ожидала. Но музыка действительно была хороша, я постаралась выбрать для концерта самое лучшее из того, что могла сыграть.

Меня просто завалили цветами, кстати, Кейн тоже подарил роскошнейший букет.

Дом тен Норн утопал в цветах. Букет Кейна я поставила у себя. Дина заметила его на следующий день, и узнав, от кого он, укоризненно покачала головой:

— Что с ним делать, просто не знаю! Он ведь отдал за него больше, чем ты ему за экскурсию! А я-то хотела устроить ему хоть какую-то подработку, у него очень плохо с деньгами. И ничью помощь не принимает, такой гордый!

Я рассказала ей, что он отказался брать деньги за дальнейшие экскурсии, и она ответила, что нисколько этим не удивлена.

— Он абсолютно не приспособлен к жизни! Я не знаю, как ему удастся семью создать, разве что подцепит какую-нибудь девочку из экопоселения. Только бы она не оказалась рассчетливой стервой, которая использует его в качестве трамплина в мир аристократов...

В тот же день Марк вызвал меня к себе, и рассказал, что тен Марн предлагают организовать серию концертов и уверяют, что у меня получится заработать очень много денег и даже стать знаменитостью. Вот только известность и вообще публичность — это то, что мне совершенно ни к чему. Я была с ним полностью согласна, и он проинструктировал меня, как общаться с тен Марн, когда они появятся на моем горизонте.

Несмотря на то, что моя жизнь была комфортна и насыщена событиями и впечатлениями, тоска по дому не оставляла меня. Светлый Айрин жил в моих воспоминаниях, снах и молитвах. Вот только как мне вернуться туда? Я, конечно, согласна с утверждением, что в этом мире нет ничего невозможного. Но, перебирая разные варианты, я почему-то ни одного возможного не нахожу.

Угнать звездолет? Смешно. Да, я даже знаю, как рассчитывать и осуществлять межзвездные прыжки. Но для управления им нужно хотя бы трое человек с навыками не хуже моих. В этом направлении, конечно, можно поработать. Увеличивать могущество клана, приобретать связи с нужными людьми. Но это даже не годы, десятилетия. А если еще учесть мое шаткое положение здесь...

Надеяться на какую-то помощь от наших тоже не приходится. Ведь никто не знает, что я на Старом Айрине. Для них я просто пропала без вести.

Никаких дипломатических отношений между нами нет, нет здесь, соответственно, и никаких официальных представителей. Стоп! Ведь неофициальные представители Светлого Айрина тут однозначно есть! Я это точно знаю, даже видела у нас одного человека, который проработал здесь аж десять лет, вот ведь ужас-то, это просто непредставимый героизм!

Мне осталось только придумать, как на них выйти, и здесь я опять не вижу никаких возможных вариантов...

А если у меня никогда не получится вернуться домой? Нет, нет, это абсолютно невозможно, ведь тогда мне и жить-то незачем, лишь надежда на возвращение дает мне силы терпеть все превратности здешней жизни, оставаясь собой.

Тен Марн не заставили себя долго ждать. Они явились целой толпой, и начали уговаривать меня выступать с концертами. Но я не отступала от инструкций Марка, и они, наконец, сдались. С ними была девочка, Лея, чуть младше Айли, и они попросили меня заниматься с ней, так как Айли, тоже присутствовавшая на концерте, успела похвастаться детям тен Марн, что я ее учу. Они предложили даже платить за это, я подумала, и согласилась. Буду заниматься любимым делом, а программирование, которое все равно смущало меня необходимостью платить налог, оставлю. С тен Марн же я договорилась, они не станут переводить мне деньги регулярными платежами на счет, чтобы меня не оштрафовали, а будут делать это либо редко, идентифицируя накопившуюся сумму как частный перевод, либо просто оплачивая мои покупки.

Сад тен Норн, несмотря на всю свою зашкаливающую изысканность, все-таки привлекал меня. Да, он был каким-то слишком парадным, словно сделанным напоказ. У нас-то это место, где мы фактически живем, помимо дома. Но что может быть лучше, чем пройтись летним утром по усыпанной бриллиантами росы траве, вдыхая аромат распускающихся цветов? Вот плодовых деревьев там, к сожалению, было совсем мало. Я так поняла, что и их посадили лишь из-за внешнего вида. Хотя, учитывая здешний климат и размеры территории, все тен Норн могли бы наслаждаться свежесорванными фруктами больше половины года. Я не понимала, почему они так не делают, пока не заметила однажды созревшие плоды. Я сорвала один и тут же попробовала. Он оказался весьма вкусным, но тут ко мне подбежала Айли, и закричала:

— Ты что, они же ядовитые!

Я в недоумении уставилась на нее:

— Мы вчера за обедом такие же ели на десерт!

— Ты что, не знаешь, что нельзя есть то, что растет в городе? — не унималась Айли.

— Почему?

— Тут все отравлено!

Мне стало как-то не по себе. Тогда я сорвала несколько штук в пакет и села в мобиль. Наш клан помимо разных юридических дел занимался производством элитных моющих средств, и одно из предприятий находилось буквально в пригороде Эйлара. В его-то лабораторию я и отправилась, где попросила сделать анализ, чтобы определить, можно ли это употреблять в пищу. Результат оказался очень интересным. По словам техника, фрукты были почти как из экопоселения, по крайней мере намного более качественные, чем те, что предлагают торговые сети и доставки. Я попросила сделать распечатку, которую и продемонстрировала за обеденным столом всем присутствующим тен Норн. Потихоньку они тоже приохотились наведываться в сад за фруктами, и скоро там уже ничего не осталось. Я решила посадить еще несколько плодовых деревьев, когда кончится лето, надо только подобрать для них места, чтобы хорошо смотрелись.

Интересно, откуда же у них взялась эта странная идея, что в городе все отравлено? Но потом я вспомнила, что здесь еще до разделения арья было плохо с экологией. Тогда и технологии в промышленности были другими, и транспорт использовал двигатели внутреннего сгорания. Но теперь-то все очистилось, и почва, и воздух, а они все еще живут прежними стереотипами.

В нашу следующую встречу тен Наро предложил просто погулять пешком по историческому центру города. Мы прошли несколько улиц, у некоторых домов он останавливался, и рассказывал, когда они были построены, кто в них жил, и какие события в них, или около них происходили. Мы дошли до парка, и стали прогуливаться по его извилистым дорожкам, где каждый новый поворот открывал то фонтан или скульптурную группу, то интересный цветник или очаровательную башенку с часами.

— Я рассказал тебе о своем образовании, а теперь твоя очередь!

— До 12 лет я, как и ты, училась дома с мамой и в разных образовательных сообществах. Здесь, кажется, такого нет. А может, я просто не знаю. У нас в каждом посёлке есть несколько таких сообществ. Там проводятся занятия, которые сложно или вообще невозможно организовать в семье, устраиваются экскурсии и походы, соревнования и спортивные игры, разные погружения, отмечаются праздники.

— Что такое «погружение»?

— Это может быть самое разное. Например, однажды мы высадились в диком лесу на две недели, с помощью взрослых построили жилища и сами готовили еду, при этом нельзя было пользоваться не то, что интами, вообще никакими технологиями, кроме тех, которыми владели наши предки до эпохи Объединения. Кроме этого, нам преподавалась древняя история. Знаешь, как здорово было слушать рассказы о всех этих княжествах, их войнах, о создании империи, да еще при свете свечей и масляных фонариков! Мы знакомились с разными ремеслами тех времен — лепили из глины, плели пояса, даже железо ковали. А в свободное время мы во все это играли!

— Ого, представляю!

— И всё так хорошо запомнилось, что потом очень легко было сдать аттестацию, только повторить совсем немного пришлось. Взрослым из нашего поселка, которые все это организовали, тоже, кстати, было очень весело, они там такие довольные ходили. Но большая часть занятий примерно как у вас проводилась. Я видела, как учится Айли. Потом лет в 12-13 мы сдаем итоговые аттестации, и общее образование считается законченным. Это дает право учиться пилотировать флаер, а после сдачи хотя бы на базовый уровень открывает свободу передвижения по всей планете. После завершения общего образования дети решают, в какой профессиональный лицей они пойдут учиться дальше. Этот период обычно длится от 6 месяцев до полутора лет. Иногда приходится подтянуть какие-то предметы, чтобы не возникало слишком больших затруднений в выбранном лицее. Дети могут начать учебу, а через некоторое время бросить, осознав, что ошиблись с выбором. Этого никто не осуждает, на следующий год они просто идут в другой лицей. Но чаще все же учебный год доучиваются, потому что потом можно перезачесть некоторые общеобразовательные предметы.

— Да, нам о таком только мечтать приходится. А где ты потом училась?

Прости, Марк, но у меня язык не поворачивается лгать Кейну, — подумала я и ответила:

— В лицее кшатри!

Я немного опасалась, что тен Наро придет в ужас и вообще не захочет больше иметь дела со мной, ведь здесь какое-то странное отношение ко всему, что связано с военным делом. Казалось бы, они ведут с нами войну, как начали спустя 30 лет после разделения арья, так и не останавливаются до сих пор. Но при этом оружия тут ни у кого нет, пользоваться им никто не умеет. Они даже своих военных, похоже, не ценят и не уважают. В инфосети регулярно попадаются какие-то жуткие публикации, как кто-то побывал на войне, потом сошел с ума и кого-то убил. Такое чувство, что те, кто воевал, получают у них клеймо психопатов, склонных к агрессии. А постоянные занудные разглагольствования о недопустимости любого насилия, о гуманности и ценности каждой человеческой жизни? Правда, служба безопасности к ним почему-то не прислушивается.

Конечно, тут встречается и пропаганда в стиле «наши доблестные герои разгромили агрессивных фанатиков там-то и там-то, уничтожив столько-то», хотя, если бы они действительно столько уничтожали, мы бы давно кончились.

Но в целом, люди здесь живут так, как будто никакой войны и нет. Здесь даже дети в войну не играют!

Очень странно, правда? С другой стороны, они, наверное, могут себе такое позволить, ведь их только на Айрине более 4 миллиардов, а есть еще Вельдин, в то время как нас всего-то 900 миллионов.

Тен Наро, однако, даже не удивился:

— Я так и думал. Даже у Дины спрашивал, но она не стала отвечать. Это очень интересно! Расскажешь, как училась, и все такое?

— Марк этого не поймет. У него и так из-за меня одни проблемы.

— Да никто не узнает, не переживай!

— Ты так в этом уверен?

— Тут у многих двойная жизнь!

— По-моему, это просто ужасно. И тяжело. Может, поэтому у вас столько сумасшедших?

— Ты что, боишься?

Да, боюсь, — подумала я. Если бы ты знал, почему… Хорошо, что не знаешь… Нельзя это трогать, иначе будет плохо. Надо как-то спасать ситуацию...

— Если хочешь знать, я крещеный!

Такого я точно не ожидала. Строжайшие запреты, что так усердно втолковывал мне Марк, тен Наро рушил, как карточные домики.

Он засмеялся, глядя на мое лицо. Меня почему-то тоже разобрал смех.

— Ты христианин? — спросила я, успокоившись.

— Этого я не могу сказать, я ведь ничего толком не знаю. Няньки из экопоселений часто крестят детей аристократов. Может, это и не считается, я слышал, это должен делать специальный человек.

— Вообще-то, если нет никакой возможности найти священника, то любой крещеный христианин может это сделать...

Няньки из экопоселений..., — думала я, когда ехала домой. Да, этот мир умеет удивлять...

Тен Марн уговорили меня дать небольшой концерт у них дома, для узкого круга из родственных кланов.

После концерта Шен тен Марн подошел ко мне и сказал:

— Знаешь, Тэми, это все-таки неправильно, не развивать свой талант. И еще, раз уж ты здесь оказалась, тебе надо как-то вписаться в здешнюю музыкальную среду. Почему бы тебе не пойти в нашу консерваторию? Тем более, у тебя уже есть музыкальное образование.

— Но я не успела его закончить!

— Ничего страшного, все-равно твой сертификат здесь никто бы не признал. Тебе придется сдать все предметы, но ты без проблем это сделаешь хоть сейчас!

— Не надо меня переоценивать, я уже подзабыла многие вещи. И вообще, если Марк не позволит, ничего не выйдет!

Пока я ждала Айли, которая никак не могла расстаться с Леей, ее мать, Лена тен Марн, подошла ко мне с незнакомой девушкой, я раньше ее тут не видела, и сказала:

— Тэми, ты, кажется, интересовалась экопоселениями, вот, можешь поговорить с девочкой оттуда.

Ее звали Винни, она жила в доме тен Марн, и работала здесь в качестве помощницы по хозяйству. История ее была весьма драматичной.

— Почему я ушла из поселения? Я просто подумала, что если я останусь, то моя жизнь всегда будет одинаковой. Дом, огород, скотина, потом замужество, дети, и у них всё тоже самое, и никогда никаких перемен. Да, у нас хорошо, но мне так хотелось хотя бы посмотреть на другую жизнь! Если бы я знала, как оно будет, я бы, конечно, никуда не уезжала. Я до сих пор с ужасом вспоминаю интеграционный центр. Те, кто приходит в город из экопоселений, живут там несколько недель, пока делают личную карту, проходят медосмотры, всякие собеседования. Я жила в комнате с еще одной девушкой, тоже из экопоселения, только не из нашего, и по ночам к нам ломились одурманенные наркотиками и алкоголем мужчины, хорошо хоть дверь была крепкая. В этих центрах ведь и преступники содержатся. Потом мне выдали карту, и отпустили. И даже квартиру дали. Правда, такую, что там только диван, стол и шкаф влезли. А в душе с трудом можно было помыться, такой он был узкий. За эту квартиру город платил всю сумму первые полгода, потом надо было часть оплачивать самой. Еще в этом центре всех уговаривали вживить чип, кто соглашался, того отправляли бесплатно на какие-нибудь курсы. Но я не смогла, мне и без того было противно. Они там с нами как с животными обращались, особенно медики. Я стала искать работу, нашла легко, хотя у меня даже сертификата школьного нет. Но зато у меня язык не испорченный, я говорю, как аристократы. Сначала я работала горничной в отеле, потом официанткой в ресторане. Я даже деньги стала копить, но потом начались проблемы. Меня хотели заставить заниматься проституцией, обвинили в мошенничестве. Я жила на улице почти месяц, и пряталась от всех. Потом меня заметила одна женщина, она тоже из экопоселения, но у нее все хорошо сложилось, и устроила меня через знакомых сюда, к тен Марн. Тут хорошо, и они сказали, что купят мне сертификат за школу и может даже потом какую-нибудь учебу оплатят. Я даже на концертах могу присутствовать, и в саду отдыхать, и ем вместе с ними.

— Винни, а почему ты домой не вернулась, когда все это случилось?

— Ты что! Я же, получается, отступница, приняла номер вместо имени. У нас такое никогда не простят. Мои родители меня даже на порог теперь не пустят!

— Это просто ужасно!

— Да, ты понимаешь. Ты же тоже...

Что «тоже», хотела спросить я, но тут ко мне подлетела Айли:

— Поехали скорей, мама жутко ругается, что я так поздно!

Одно из самых тяжких лишений здесь — это отсутствие возможности летать на флаере. Меня это так угнетало, что наконец, я решилась поговорить с Марком.

— Это будет нелегко. Просто так внести тебя в реестр пилотов даже у меня связей не хватит. Я, конечно, могу кое на кого надавить, и выйти на тех, кто возьмет деньги и закроет глаза, правда, тебе все равно придется сдавать экзамен. Видишь ли, катастрофы с флаерами сильно будоражат общественное мнение, и никто не захочет рисковать...

— Так это не проблема, мне надо просто потренироваться, ну неужели у влиятельного клана тен Норн нет ни одного флаера?

— Есть, но не такие, к которым ты привыкла у себя. Скорее дорогие и вычурные игрушки, так, полетать над городом, выпендриться перед знакомыми, извини за этот жаргон, но он иногда так емко передает нужный смысл. Разве что Рэйн… — Марк задумался, потом немного нерешительно произнес: — Ты слышала о моем старшем брате? Если у тебя получится наладить с ним контакт...

Увы, то, что я знала об этом Рэйне, не вселяло надежд. Кто-то говорил, что у него от старости помутился рассудок, он ведь на полвека старше Марка. Кто-то и вовсе утверждал, что он всегда таким был.

— Он, конечно, сложный в общении человек. Никогда ни с кем не считался, делал, что хотел. И на клан ему было, откровенно говоря, наплевать. Болтался в космосе, все время пытался организовывать какие-то экспедиции, правда, из этого ничего толком не вышло, тем более наш отец в конечном итоге заблокировал его финансы. Он даже судиться пытался, но это совсем не его, и кроме позора для нашего клана, он ничего не добился. Кстати, побывал в ваших краях. В качестве пилота военного транспортника.

— Ну тогда это безнадежно. Он наверняка поймет, кто я, и вспыхнет конфликт.

— Не обязательно, Тэми. В худшем случае он обругает тебя и выгонит. А может, и нет. Он абсолютно непредсказуем. Кстати, он был на твоем концерте и хорошо отозвался о тебе. Главное, у него прекрасный флаер, и, между прочим, стоит без дела.

Против такого искушения я устоять не смогла, и через пару дней мы с Марком отправились в гости к его старшему брату. На всякий случай я даже взяла с собой обруч для управления флаером.

Рэйн встретил нас, совершенно не скрывая своего раздражения:

— Привет родственникам, и давайте обойдемся без этих дурацких разговоров о моем самочувствии! Выкладывайте сразу, что вам от меня надо!

— Да ты совсем, смотрю, одичал, — возмутился Марк, — хоть бы на Тэми внимание обратил!

— Чего-то я ее не помню совсем, — проворчал Рэйн, — а может, просто видел в последний раз еще девчонкой… Ах да, концерт! Она так великолепно играла! Ну ладно, пойдемте в дом!

Он повернулся и зашагал к дому по дорожке, выложенной большими желтоватыми плитками с пробивающейся между ними травой. За его спиной Марк улыбнулся мне ободряющей улыбкой.

В доме оказалось на удивление чисто и уютно. Марк посмотрел вокруг и заметил:

— Я смотрю, за последние тридцать лет здесь совсем ничего не изменилось!

— Я не дурак, чтобы выбрасывать хорошие вещи, которые еще, может, век прослужат, и тратить деньги, заменяя их очередным модным барахлом! — усмехнулся Рэйн.

Марк, не долго думая, спросил, нельзя ли мне немного полетать на его флаере.

— А она умеет? — удивленно приподнял брови Рэйн.

— Мне надо хоть немного полетать перед экзаменом на пилота! — я достала из сумки обруч, он взял его, и восхищенно покачал головой:

— Надо же, какими легкими и изящными их сейчас делают!

Он протянул мне обруч и сказал:

— А полетать можно, почему бы и нет. Пойду только ключ поищу, он не привязан к моему инту, ведь я давно уже не летаю… Рэйн долго копошился в ящиках и на полках, пока не нашел ключ, очень похожий на пульт от мобиля.

Флаер просто стоял за домом, прямо посреди газона. Под ним даже трава уже пожухла. Но ему нипочем, нет на земле таких условий, чтобы испортить то, что выдерживает полеты в космосе. И он был великолепен! Серебристый, с красной полосой и гербом тен Норн, он, казалось, дышал силой и мощью, словно диковинный зверь, изготовившийся к прыжку. Два выхода по бокам, аналогично мобилю, и третий, со шлюзом, сзади, который используется при высадке на небесные тела без пригодной для людей атмосферы. Рэйн протянул мне ключ, по аналогии с мобилем я нажала на знак открытия, и шагнула внутрь. Обруч на голову, и в кресло… Оно немного поколыхалось, подстраиваясь под меня. Когда же я в последний раз ощущала это?

Мы поднялись высоко-высоко. На миг меня охватил дикий восторг, я забыла обо всем, но страх кольнул меня и я спросила: а проблем с законом у нас не возникнет? Рэйн, видимо, тоже обрадовался небу и ответил не сразу:

— У меня есть аккаунт пилота, правда, давно просроченный. Если что, я просто заплачу штраф.

Я хотела спросить, не возникнут ли лично у меня проблемы, но вокруг было небо, и эта мысль пролетела, не задержавшись.

— Куда теперь? — спросила я Рэйна.

— Не знаю, ты же пилот! — ответил он, хитро прищурившись.

И тогда я просто полетела вперед, от солнца. Мы мчались вверх, а потом нам казалось, что падаем вниз, пока не ощутили легкий толчок — это включилась искусственная гравитация. Флаер вошел в ночную зону, его экран перестроился на темноту снаружи. Вверху сияли звезды, внизу огни городов, надо же, какие они яркие здесь, на горизонте разгоралось зарево Лелы — здешнего ночного светила. Мы промчались сквозь ночь, и вернулись в день. Опять перестроился экран, светофильтры ослабили солнечные лучи до приемлемой яркости, горизонт прятался в тумане, сливавшемся с облаками, расцвеченными неописуемыми оттенками огненных красок. Мне хотелось кричать от восторга, петь и славить Творца за эту красоту, созерцания которой я так долго была лишена. Здесь и сейчас всё, что омрачало мою душу и отравляло жизнь, будто сгорело в пламени солнечного диска, и мне даже почудилось, что я дома, но очертания чужого ландшафта внизу безжалостно вернули меня в реальность. Я создала образ возвращения в начальную точку полета, и флаер тут же начал выполнять команду.

Когда мы приземлились, Рэйн пригласил нас с Марком на чашку чая.

— Как твои рыбы поживают, кстати? — спросил Марк.

— Плавают пока… Тэми, не хочешь взглянуть?

— С удовольствием!

Он провел меня в небольшую гостиную, и указал на огромный аквариум.

— Люблю на них смотреть, и думать о всяком разном..., — мечтательно произнес он.

Да, такую красоту редко где увидишь. Словно окошко в сказочное подводное царство. Меня просто заворожили эти разноцветные существа с длинными струящимися плавниками и хвостами. А на самом дне сновали другие, полосатые и почти черные, тонкие и быстрые, как молнии. За ними можно было наблюдать бесконечно...

Когда я, наконец, оторвалась от созерцания подводного мира и вернулась к столу, сидящие друг напротив друга братья вели оживленный разговор:

— И поверь мне, это не та война, которую вообще стоило начинать! — Рэйн до того разошелся, что даже стукнул иссохшей рукой по столу. — Я не понимаю, ну зачем было лезть к этим христианам? Они же никого к себе силой не тащили!

— Ты же знаешь, все началось с того, что они перестали отдавать детей в школы, это тоже не дело, оставлять без образования...

— И правильно делали! Что могут получить дети в этих гадюшниках? Испортить язык? Приобрести массу пороков? Превратиться в озабоченных зверьков?

— Кто бы говорил, Рэйни! Сам-то ты никогда не отказывался...

— Марк, я дураком был. Только потом понял, что надо было держаться за Инни. Ты в этом плане оказался умнее...

— Сейчас-то мы с тобой в одинаковой ситуации...

— Нет, Марк, у тебя хотя бы Фиони осталась… а насчет образования — вот что у них, — он бесцеремонно указал на меня пальцем, — и я знаю, там почти все такие. А у нас? Да хоть наш клан возьми! Посмотри, как мы измельчали! Тен Норн — сутяжники и торгаши! Ну, женщины хотя бы рисуют… А когда-то были ученые, воины, космос исследовали, да даже среди открывших Новый Айрин были двое тен Норн! Может, ей удастся вдохнуть новую жизнь в наше гниющее болото! Хотя… — он беспомощно махнул рукой и откинулся на спинку кресла.

Мне стало его жалко.

— И вот ещё что, — решительно выпрямился он вдруг, — я подумал, знаешь, мне уже недолго осталось, пусть Тэми забирает себе этот флаер, он хоть летать будет...

— Рэйн, ты отдаешь себе отчет в своих словах? —

— Вполне. Я видел ее лицо во время полета. Флаер мой, что хочу, то и делаю. Тэми, отправь мне свой номер, я оформлю на тебя дарственную!

Мне пришло в голову, что надо бы ущипнуть себя посильнее, дабы удостовериться, что это не сон.

— Я не шучу, между прочим!

Марк смотрел на нас в полной растерянности, и я поняла, что он мне не поможет.

— Рэйн, а нельзя ли как-нибудь сделать, чтобы флаер был не только моей собственностью, а принадлежал всему клану?

Вместо ответа он лишь насупил брови.

— Понимаешь, я очень, честно, очень хочу его себе, но у меня могут быть проблемы со службой безопасности и тогда… ну пойми, нельзя, чтобы он достался чужим алчным негодяям!

— Ладно, Марк, скажи Тэду, сделаем, как она просит!

В радостном предвкушении я считала дни до экзамена.

— У тебя такой вид, как будто ты миллион выиграла! — сказал тен Наро, когда мы встретились в центре Эйлара для продолжения осмотра достопримечательностей.

— Представь себе, да! Сколько сейчас флаер стоит?

Я рассказала ему о визите к Рэйну и о флаере, и он порадовался вместе со мной, а потом добавил:

— А Рэйн — никакой не сумасшедший.

— Мне тоже так показалось.

Экзаменатором оказался довольно молодой и весьма развязный мужчина. Он не постеснялся до неприличия пристально рассмотреть меня, и я даже пожалела, что не одета во что-нибудь закрытое с головы до пят.

Я села в кресло пилота и надела обруч. Перед тем, как дать мне задание, он отпустил весьма пошлую шутку. Я даже забеспокоилась, что, если так пойдет и дальше, мы просто разругаемся в пух и прах, и никакого экзамена я не сдам.

Но в конечном итоге мы смогли найти общий язык, потому что он тоже любил летать, а не просто зарабатывал этим деньги.

— Замечательно, — объявил он, — можешь считать, что аккаунт у тебя уже есть!

Он даже позволил мне облететь Лелу. Как же она была прекрасна, особенно, когда я опустилась к самой поверхности, и флаер скользил над причудливыми ландшафтами всех оттенков розового, переходящего в серебро, а впереди висел тонкий голубой серп Старого Айрина.

— Дальше начинаются ретрансляторы инфосети, связывающие Айрин со всей системой, — сказал экзаменатор и велел изменить курс.

Он передал данные оператору, и пока тот создавал мне аккаунт в реестре пилотов, продолжил донимать меня.

— Ты ведь орта, так? — спросил он, и, не дожидаясь моего ответа, продолжил:

— У меня была одна, такая же красотка, как ты, правда в постели ничего особенного!

Я возмутилась столь наглой ложью:

— Не выдумывай! Никто из наших...

— Ничего, поживешь тут еще немного, будешь спокойнее к этому относиться! Особенно после того, как перестанешь быть транс-оператором. Орты почему-то это плохо переносят.

— С какой это стати?

Так у вас же мозги промыты с рождения этим вашим мракобесием, и вы потом жить без него не можете. Когда вас заставляют стать лояльными и отказаться от этого, а еще бывает и вдуют кшатри хорошенько благодаря информации, извлеченной из ваших мозгов, вы не можете это принять, как данность, и спокойно жить дальше, по крайней мере мне так та орта объясняла. Она в конечном итоге выпала из окна, не знаю, случайно, или сама так хотела.

— При чем тут это? Я на такие вещи согласия не давала!

— Ври больше! Ты бы тогда не разгуливала на свободе!

Мне захотелось его придушить, и тут меня вызвал оператор. Он сообщил о готовности аккаунта и сбросил его данные на мой инт. Я бросилась оттуда со всех ног, лишь скользнув по негодяю испепеляющим взглядом.

Неудержимая, ликующая радость оттого, что я прямо сейчас отправляюсь забирать флаер, позволила мне легко отодвинуть куда-то далеко на периферию сознания все те мерзости, которые я только что услышала.

Сидя в беспилотном мобиле, взятом на прокат для поездки к Рэйну за флаером, я сгорала от нетерпения, и даже злилась, что он так медленно тащился по специально выделенной полосе. Чтобы отвлечься, я стала думать, что надо бы узнать насчет техобслуживания, интересно, как с этим тут, и планировать, куда я полечу и кого с собой возьму.

Рэйн уже ждал меня, он вручил мне ключ и проводил к флаеру:

— Не буду тебя задерживать, я же вижу, что с тобой творится, но если хочешь, приходи ко мне в любое время, я всегда дома.

— Обязательно приду как-нибудь, — ответила я, и это не было вежливой отговоркой.

Я не смогла удержаться, и дважды облетела вокруг Айрина. Я была одна, и впервые за очень долгое время пела во весь голос и славила Творца за это чудо.

Дома я подошла к окну и выглянула в сад. На газоне стоял флаер! Скоро под ним образуется вдавленное пятно с пожухлой травой, но это такая мелочь по сравнению с возможностью подняться в небо, когда захочешь!

Весь остаток дня я словно пребывала в какой-то эйфории, все поздравляли меня, мы строили грандиозные планы, но ближе к вечеру в мое сознание начали просачиваться разные нехорошие мысли. Экзамен, разговор с Винни… У меня зародились смутные подозрения.

— Марк, мне нужно с тобой кое о чем поговорить!

— Да, конечно!

Мы прошли в его кабинет, где нас точно никто не мог услышать, и я спросила, что такое «лояльность»? Он заерзал в своем кресле:

— Понимаешь, когда я забирал тебя из службы безопасности, они там оформили бумагу, что ты согласилась стать лояльной, ну и я подписал, что беру тебя под свою ответственность, обязуюсь не допускать противоправной деятельности и все такое...

— Получается, теперь все думают про меня, что я предательница и вероотступница? Как ты посмел так опорочить мое имя?

— Но я не мог иначе! Тот человек, который это организовал, ему ведь надо было как-то перед начальством отчитаться! Там и так был большой скандал, его даже понизили в должности!

— Как же он на это согласился?

— Я его заставил. Видишь ли, приложив определенные усилия, наш клан мог бы обрушить бизнес его жены, а она ему никогда бы этого не простила. Тем более, она аристократка, а он нет. Да он скорее всего и работать-то пошел в такое место, чтобы хоть как-то компенсировать свое откровенно униженное положение в семье. Естественно, пришлось еще и заплатить, и не только ему.

— Но почему ты решил мне помочь? Ты же меня совсем не знал!

— Потому что ты тен Норн. А тен Норн своих не бросают!

Я так и не заснула в ту ночь. Передо мной огненными буквами стояли грозные слова Евангелия: «Кто отречется от Меня перед людьми, отрекусь от того и Я пред Отцом Моим Небесным». Но я ведь не отрекалась! Я не знала тогда, и не знаю до сих пор, что было в той бумаге, которую подписал Марк. Может, он сказал правду, может, солгал. Как я могу это проверить, не пойду же я туда разбираться… Мне представилось, будто я стою на Страшном суде, и мне суют эту бумагу. Ну это уж слишком! Бог видит то, что происходило с нами, и даже наши мысли лучше любого транс-оператора!

Внезапно я содрогнулась от ужаса. Если мне сейчас предложат, ни от Бога, ни от Светлого Айрина не отрекаясь, просто подписать вот такой омерзительный документ, я ведь подпишу, только чтобы снова не попасть туда. Или не подпишу? Нельзя об этом думать, так можно вообще сойти с ума! И даже без всяких бумажек, что было бы, если бы Марк решил не связываться со всем этим?

В той прошлой жизни дома, где мне часто бывало трудно, изредка страшно, но в целом комфортно, радостно и интересно, я никогда не задумывалась по-настоящему, какова моя истинная сущность и чего я стою в глазах Того, Кто видит нас насквозь?

Впервые в жизни я поняла, как это — плакать о своем грехе, и многие слова Евангелия распахнули передо мной новые, не осознаваемые ранее глубины смыслов.

Наутро я первым делом бросилась к Марку и попросила у него прощения. Как же мне было стыдно перед ним за мои вчерашние упреки! Но он явно не держал на меня обиды, и тогда я спросила:

— Здесь много таких, как я?

— Нет, ваши очень редко попадают на Айрин. Я слышал лишь о нескольких подобных случаях.

— И что, они стали лояльными?

— Есть и такие, но, насколько мне известно, большинство умирают или теряют рассудок, после чего подвергаются эвтаназии.

Не в силах вымолвить ни слова, я смотрела в одну точку, каменея от ужаса. Марк легонько встряхнул меня за плечи:

— Тэми, это всё, конечно, очень печально, но поверь мне, у тебя всё будет хорошо. Только всегда советуйся со мной и делай, что я тебе скажу.

Я вернулась к себе, и отшатнулась от зеркала. Мое лицо превратилось в какую-то застывшую маску. Меня бил озноб, хотя за окном разгорался жаркий летний день.

Надо привести себя в порядок, через два часа у меня занятие с Айли!

Я совершенно точно знала, что сейчас мне ни в коем случае нельзя думать о всех этих страшных вещах, в этом мире я абсолютно беспомощна и ничего не смогу с этим поделать. А дома просто попрошу кого-нибудь из старших стереть кое-что из памяти. Я знаю, что так делают, хотя это и нарушает этику транс-оператора.

Хорошо, что я сама транс-оператор, и у меня есть прочный навык при необходимости отстраняться от своих и чужих эмоций. Немного усилий, и я переключилась на предстоящие заботы этого дня.

Пробежка в саду, душ, немного музицирования, и, когда я вышла к завтраку, никто при всем желании не заметил бы каких либо отличий от того, как я обычно выгляжу.

Флаер привнес в нашу жизнь радостное оживление, разбавив унылую рутину, в которой здесь все увязли.

Мы летали купаться на знаменитые океанские пляжи из снежно-белого песка, нежились в теплых лагунах, играли в мяч на мелководье, потом по пути домой заскакивали в тропические леса, где набирали целые пакеты сочных фруктов. А иногда мы зависали над холодными морями, где сквозь прозрачную воду можно было увидеть в глубине косяки огромных рыб, а рядом с ледяными полями резвились стаи морских зверей. После этих полетов все смотрели на меня глазами, полными восхищения, а я не могла понять, чем тут вообще восхищаться, потому что всегда так жила и не видела в этом ничего особенного.

Я даже нарисовала несколько пейзажей Лелы, постаравшись воскресить в себе то чувство восторга, что охватывало меня, когда я скользила над ее поверхностью.

Айли постоянно донимала меня просьбами научить ее пилотировать флаер.

— Ты же сама мне говорила, что у вас дети в моем возрасте уже летают!

— Начнем с того, что у нас дети в твоем возрасте гораздо больше знают и умеют!

— Ну я же учусь, и вообще, ты бы на других посмотрела!

— При чем тут другие? Чтобы управлять с помощью мысли, нужна развитая нейронная сеть. А развивается она, когда человек познаёт новое!

В конце концов, хорошенько присмотревшись к тому, что она сейчас изучает, я обрисовала ей дисциплины и темы, которые она должна освоить, после чего я начну с ней заниматься.

Айли вспыхнула негодованием:

— Я же целый год буду это учить!

— Ничего подобного! Будешь меньше смотреть сериалы и играть в игры, справишься за 3 месяца.

Хорошенько повозмущавшись, она смирилась с неизбежным, так как знала уже из опыта наших занятий музыкой — пытаться отвертеться от задания, или разжалобить меня нытьем, что у неё ничего получается, абсолютно бесполезно.

Я очень обрадовалась, когда Марк все-таки разрешил мне пойти в консерваторию. Мне хотелось по-настоящему познакомиться со здешней музыкой, созданной после разделения арья. Кое-какие сведения, конечно, до нас доходили, но я желала получить полную картину.

Тен Марн познакомили меня с несколькими преподавателями консерватории, потом мы заключили договор и перечислили оплату за аттестации и обучение. Мне составили индивидуальный план аттестаций, а также я определилась с дисциплинами, которые буду посещать и изучать. Скоро кончится лето, и я приступлю к учебе, здесь начало учебного года почему-то привязано к этой дате. С одной стороны, я была довольна, с другой, все это казалось мне слегка противоестественным, как будто бы я начинала врастать корнями в эту чуждую почву.

Я все время размышляла о том, где я могу с наибольшей вероятностью пересечься с людьми со Светлого Айрина, тайно находящимися здесь. Взять хоть Эйлар. С одной стороны, в городе все под контролем, везде камеры, без личной карты ничего не купишь, не возьмешь напрокат мобиль, не снимешь жилье. С другой стороны, благодаря здешней коррупции личные карты они наверняка как-то получают. К тому же город большой, людей много, а в толпе всегда легко затеряться, плюс много разных интересных организаций. Хотя столица в этом плане, конечно, перспективней. Второй вариант — экопоселения. Там контроля нет практически, так, беспилотники с аппаратурой иногда пролетают, но они больше технологии отслеживают, выбросы энергии и все такое.

Самый хороший вариант — если они выйдут на меня сами. Контакт с нашим весьма могущественным кланом вполне может их заинтересовать. А узнать обо мне они могут. К примеру, информация о концерте с музыкой Светлого Айрина, хоть и не попала в инфосеть, но среди аристократов разошлась довольно широко.

И вот тут возникает большая проблема. Я ведь считаюсь лояльной. А значит, они ко мне и близко не подойдут.

Я съездила в гости к Рэйну тен Норн, и он очень этому обрадовался. Мы пили чай, я немного поиграла ему на синторе и полюбовалась рыбами.

Лето заканчивалось, и я решила, что до начала учебы неплохо было бы взглянуть на столицу Старого Айрина, Велию. Я вызвала Кэйна тен Наро и предложила ему слетать туда на флаере. В обмен на его экскурсии я настояла на том, что сама оплачу отель и прочее. Ранним утром мы полетели на другой континент. Мы приземлились на стоянке для флаеров при отеле, специально выбрали имеющий таковую. Наш номер не был еще готов, поэтому мы сразу отправились гулять по городу. Там было столько интересного, что мы вернулись в отель поздно ночью. Забрав вещи из флаера, мы поднялись в наш номер. Такого недоразумения я не ожидала! Я заказывала двухкомнатный аппартамент на двоих человек, с собственной кухней, потому что завтраки у них тут есть невозможно. Тут и с остальной едой неважно, но на обед и ужин можно найти хоть что-то приемлемое.

Так вот, когда мы зашли в номер, там оказалась только одна кровать, правда, весьма впечатляющих размеров. Во второй комнате стояла лишь пара кресел, и стол со стульями.

После сумасшедшего дня, который мы провели, обойдя пешком почти весь исторический центр города, мне жутко хотелось спать, а Кейн и вовсе, судя по виду, едва держался на ногах. Поэтому перспектива идти разбираться с администрацией, а потом неизвестно сколько ждать, когда нас переселят, меня абсолютно не вдохновила.

— Тут два одеяла, — сказала я. — Ты не животное, и я не животное, ты с одного края, а я с другого.

Кейн как-то странно на меня посмотрел, но сил что-то возразить по этому поводу у него явно не оставалось.

Мы улеглись по краям этого гигантского лежбища и сразу заснули, как убитые.

Когда мы проснулись утром и взглянули друг на друга, нас почему-то разобрал смех, и мы долго не могли успокоиться.

— Я думал, у вас так нельзя! — сказал Кейн.

— У нас грешить нельзя, а всё остальное можно, — ответила я.

— А говорят, у вас там очень жестко все в этом плане, женщины отдельно, мужчины отдельно, и даже обучение раздельное.

— Насколько я знаю, всякие строгости были сразу после переселения. Потом, когда люди привыкли жить по Божьим законам, все формальные запреты начали сами собой отмирать. Еще 200 лет назад у нас женщины с покрытой головой ходили, а сейчас, например, женский купальник выглядит, как короткая юбочка. Естественно, здесь я так не купаюсь. И да, по улицам у нас ходят в гораздо более приличном виде, чем тут. Наши женщины всегда носят красивые длинные платья. А обучение раздельное не из соображений нравственности, а потому, что у мужчин и женщин есть некоторые различия в устройстве и функциях мозга, и мальчики и девочки требуют разных подходов к обучению. Кстати, в профессиональных лицеях многие занятия уже совместные.

Пока мы делали фруктовый салат с вкусными жирными сливками из экопоселения и разогревали сырные булочки, Кейн продолжил засыпать меня вопросами про жизнь на Светлом Айрине.

Вернувшись из Велии, я решила вплотную заняться экопоселениями, и вызвала Винни, с которой мы успели обменяться контактами. Мы договорились встретиться и погулять по Эйлару, я расскажу ей про разные достопримечательности, а она, в свою очередь, познакомит меня с жизнью экопоселений.

Винни договорилась с тен Марн о выходном, и я заехала за ней на своем мобиле.

Мы направились в центр, и я оказалась в роли гида. Конечно, до тен Наро мне было далеко, но Винни была в полном восторге. Она меня удивила: во-первых, она весьма неплохо знала историю, как бы даже не лучше, чем Айли, которая занималась индивидуально с хорошим преподавателем. Во-вторых, она оказалась такая же быстрая и сильная, как я. Она нисколько не задыхалась, взбегая по винтовой лестнице на какую-нибудь обзорную площадку, и неутомимо ходила за мной, сохраняя при этом полное внимание к моим рассказам.

А еще она обожала музыку и даже умела играть на синторе, правда, по ее словам, не очень хорошо.

Кончилось лето, и у меня началась учеба. На лекциях было довольно интересно, а с другими студентами сложились нейтрально-дружественные отношения. Они не знали, откуда я, и считали меня обычной аристократкой.

Шли месяцы, я училась, регулярно ездила в экопоселения, иногда встречалась с тен Наро, который в этом году заканчивал учебу. Мы посетили несколько интересных музеев, завершили, наконец, изучение исторического центра Эйлара и потихоньку начали выбираться в другие города. Кейну теперь приходилось готовиться к экскурсиям, но он был этим доволен, и говорил, что я даю ему стимул к развитию.

Я продолжала общаться с Винни, правда, встречаться получалось редко, так как у нее обычно не было времени. Мы гуляли по городу, иногда вместе летали в экопоселения. Как-то раз в одном из них мы купили несколько плодовых деревьев, и Винни помогла мне посадить их в нашем саду.

Странно только, что она наотрез отказалась посетить свое родное поселение. Хотя ее можно понять: видимо, хочет сохранить добрые воспоминания, не омрачая их картинами презрения со стороны родных, а то и вовсе агрессивными нападками.

Рэйна я тоже регулярно навещала, и мы вели разговоры, которые точно сочли бы безумными даже аристократы.

Я потихоньку втянулась в эту мирную, размеренную и даже часто приятную жизнь, но тут над моей головой разразилась новая гроза.

Не знаю, кто забыл поставить мобиль на зарядку и как так получилось, что я не заметила этого.

Я ехала, погруженная в размышления, мне надо было успеть много всего, и тут раздался сигнал индикатора уровня заряда. Я знала, рядом была огромная подземная парковка, в это время почти пустая, и с одной стороны там находились гаражи, где выполнялся всякий мелкий ремонт. Я подъехала к одному из них, и рассказала о своей проблеме. Механик охотно согласился помочь, я загнала туда мобиль и подключила к зарядному устройству. Видя, что я собираюсь ждать в мобиле, а это примерно полчаса, он сказал, что отойдет пообедать, минут на 20, не больше. В конце концов, герб тен Норн на мобиле внушал доверие.

Я решила немного размять ноги, вышла из мобиля, и направилась к выходу из гаража. И тут я лицом к лицу столкнулась с человеком, которого всей душой желала бы никогда больше не встречать.

— Тэми Норн!

Я тотчас узнала и голос, и его обладателя. Мерк тен Соро.

Судя по глазам, он явно был под действием какого-то вещества.

— Ты еще не забыла, как мы с тобой развлекались?

После секундного замешательства я бросилась к мобилю.

— Стоять! — услышала я и обернулась.

На меня был направлен бластер и палец тен Соро лежал на спусковом крючке.

С такого расстояния он не промажет, — пронеслось у меня в голове.

Тен Соро шагнул ко мне, и я медленно, очень медленно стала отступать вглубь гаража. Я могла надеяться только на то, что появится механик, или кто-то зайдет узнать насчет ремонта и спугнет его.

— Помнишь, как мы с тобой… — вся та грязь, которую он начал изрыгать, всколыхнула во мне целую бурю самых разрушительных эмоций.

Я уже дошла почти до конца гаража, единственным путем для отступления оставался проход между стеной с верстаком и штабелями каких-то коробок. Тен Соро, видимо, решил, что теперь я никуда от него не денусь, он сунул бластер в кобуру и бросился ко мне. Тогда я схватила с верстака первую попавшуюся отвертку и изо всех сил воткнула ему в грудь. Он покачнулся, но продолжил двигаться в мою сторону. Я отступила еще, и уперлась спиной в стену. Глаза тен Соро стали вдруг какими-то удивленными, и он начал неуклюже валиться на пол.

К счастью, моя особенность, всегда помогавшая выходить из сложных ситуаций, и на этот раз не подвела меня. Когда со мной происходит что-то экстремальное, все эмоции куда-то исчезают, и в сознании воцаряется холодная расчетливая ясность, на фоне которой я начинаю быстро рассматривать варианты решения возникшей проблемы.

Я села в мобиль и вызвала Марка.

Кратко обрисовав ему ситуацию, я спросила:

— Мне теперь бежать и скрываться?

— Ты сказала мне всю правду? Он действительно первым напал на тебя?

— Да, да, да, что мне делать, скажи быстрей?

— Не беги никуда, закройся в этом гараже и жди меня. Тен Соро в целом достойные люди, и мы прибегнем к суду кланов. Это значит, что все останется между кланами, а власти узнают об этом в том виде, в котором наши кланы согласуют им представить. И даже то, что он сотрудник службы безопасности, не будет иметь значения.

Я закрыла изнутри ворота гаража и вновь села в мобиль. В моем сознании воцарилась ледяная пустота. Кто-то отчаянно колотился снаружи, но я даже не пошевелилась. Лишь вызов от Марка заставил меня встать и открыть ворота.

Я не обратила внимания, кто привез меня домой, и сразу поднялась к себе. Даже не помыв рук, я рухнула в кровать, и погрузилась в сон, скорее напоминавший обморок. Через пару часов я очнулась, и, наскоро умывшись, бросилась к Марку. Он был у себя и разговаривал с кем-то через инт. Увидев меня, он быстро закончил разговор.

— Что со мной будет?

— Если тен Соро действительно сделал то, в чем ты его обвиняешь, то тебе нечего бояться. С давних времен по законам, которые признают все кланы, за такое полагается смерть.

— А как я это докажу на суде?

— Сейчас мы собираем информацию. На худой конец, я потребую транс-оператора.

Вот этого мне совсем не хотелось...

Следующим утром мы отправились на суд. В дом клана тен Маро. Потому что разбирательство должно было производиться на нейтральной территории.

В небольшом зале за длинным столом собрались по три представителя от каждого клана, включая их глав, Марка тен Норн, Рэма тен Маро и Лизу тен Соро. Я села между Марком и Тедом.

Глава клана тен Маро встал и спросил:

— Все ли принимают меня, Рэма тен Маро, в качестве посредника между кланами тен Норн и тен Соро?

Все присутствующие подняли ладони в знак согласия, и стали пристально на меня смотреть.

Марк спросил: — Ты согласна с только что сказанным, Тэми?

— А что мне еще остается?

— Тогда подними руку, как мы. Таков порядок. Суд кланов требует достижения единогласия, иначе конфликт разрешить не получится!

Я сделала, как они.

— Итак, — продолжил тен Маро, — мы все собрались здесь, чтобы ответить на вопрос:

Виновен ли Мерк тен Соро в преступлении против чести клана тен Норн?

Если ответ будет утвердительным, все дальнейшие вопросы относительно ответственности как Тэми тен Норн, так и клана тен Норн в целом теряют смысл.

Если же нет, они будут озвучены позже. Все согласны с этим?

Все опять подняли руки, и я тоже.

— Предлагаю вначале дать слово Тэми тен Норн. Пусть расскажет, как всё было.

Я попыталась заставить себя собраться с силами, но Марк сказал:

— Я возражаю, потому что имеются видеозаписи с камер, расположенных рядом с местом убийства. Предлагаю вначале ознакомиться с ними. Так как подлинность записей проверена экспертами всех трех собравшихся здесь кланов, предполагаю, что это доказательство будет исчерпывающим. Все согласны с этим?

Согласие вновь было единогласным, и на огромном экране начали воспроизводиться видеозаписи. Первая, совсем короткая, показывала проезд вдоль гаражей. Я вижу, как по нему идет тен Соро, и как я выхожу ему навстречу. Отшатнувшись от него, я бегу назад, а он достает бластер и кричит мне в спину.

Включилось второе видео, сделанное с камеры, направленной изнутри гаража к его входу. Я медленно двигалась спиной к камере, а тен Соро шел лицом к ней, с направленным на меня бластером в руке. Марк попросил остановить запись, выделил и увеличил руку тен Соро, державшую бластер:

— Обратите внимание на палец на спусковом крючке! Это говорит о том, что жизни Тэми тен Норн угрожала реальная опасность!

Видео продолжилось. Качество звука было достаточно хорошим, и каждое слово тен Соро было прекрасно слышно. Слышно каждому из присутствующих. Я не выдержала, и закрыла руками свое лицо. Секунды тянулись и тянулись, а во мне вновь оживали чувства и образы, о которых мне лучше было никогда не вспоминать. Наконец эта пытка закончилась.

Пусть стороны выскажут свое мнение относительно увиденного! — произнес глава клана тен Маро.

— Мне нечего добавить, — произнес Марк, — всё и так предельно ясно.

— У меня только один вопрос, — произнесла Лиза тен Соро, — знал ли Мерк, совершая свое несомненно крайне предосудительное деяние, что она тен Норн?

— Определенно знал, — ответил Марк. — Во-первых, в его распоряжении была информация с инта Тэми. Во-вторых, вы можете сами уточнить дату генетического анализа, свидетельствующего о ее принадлежности к нашему клану.

— Больше вопросов нет, — сказала тен Соро.

— Все ли согласны с тем, что Мерк тен Соро виновен в преступлении против чести клана тен Норн? — спросил тен Маро.

Я не видела толком, но, судя по всему, все подняли руки. Марк толкнул меня в бок, и я тоже сделала это.

Как сквозь туман, до меня донеслись слова главы клана тен Соро:

— Я так и знала, что он плохо кончит!

Когда мы ехали домой, Марк сидел в мобиле рядом со мной, и обнимал меня за плечи. Я должна была бы радоваться, что всё разрешилось так быстро и удачно для меня, но сил на это совершенно не было. Мое сознание напоминало пепелище, все выстроенные мною защитные барьеры были разрушены, и что мне делать дальше, я в данный момент даже не представляла.

Весь остаток дня я провалялась в своей спальне, уставившись в потолок, пытаясь по крупицам собрать хоть какое-то подобие прежней отстраненности от тех событий.

Утром я с трудом заставила себя встать. Мне стоило больших усилий привести себя в порядок, но к завтраку я вышла как ни в чем не бывало.

Я не сомневалась, что справлюсь с тем, чтобы вернуться к обычному порядку жизни, но Марк заявил вдруг, что мне обязательно надо пообщаться с Сэтом и даже провести неделю в его клинике. Сэт был нашим дальним родственником, довольно известным психиатром и владельцем частной клиники. Я уже однажды беседовала с ним по просьбе Марка, видимо, он все-таки изначально опасался чего-то не такого во мне. Мне это было совершенно непонятно, ведь у меня никогда не было вспышек немотивированной агрессии, и вообще я абсолютно спокойный и мирный человек.

— Зачем, Марк? Со мной все в порядке, я выгляжу как обычно и контролирую себя.

— Видишь ли, у нас тут сложное отношение к насилию, тем более, убийству.

— Но суд кланов не предъявил мне никаких претензий!

— Тэми, я глава клана и отвечаю за всё! Поэтому вынужден учитывать все известные мне факторы, мнения, обстоятельства.

Интересно, кто же в нашем клане считает меня психопаткой? — подумала я. — Вроде никаких поводов так думать не давала...

Клиника Сэта находилась далеко от города, и я решила воспользоваться флаером, нагло приземлившись прямо перед зданием и заняв изрядный кусок парковки для мобилей. Удивленный Сэт вышел мне навстречу. Я поставила на землю тяжелую сумку с вещами и продуктами из экопоселения, и поприветствовала его.

Сэт сам показал мне просторную и со вкусом обставленную комнату, где мне предстояло прожить неделю. Я разложила вещи и спустилась к флаеру за своим синтором.

Сэт уже знал мое абсолютное неприятие психологии и всего такого, ведь на Светлом Айрине не принято открывать свою душу никому, кроме близких, хороших друзей, или наставников, которым абсолютно доверяешь, да священника на исповеди. Поэтому мы договорились на ежедневную часовую беседу с ним, остальное же время я буду использовать, как хочу.

На следующий день в назначенное время я пришла к нему в кабинет, и он предложил мне сесть в удобное кресло напротив него.

— Как ты думаешь, почему ты сейчас здесь? — начал он.

— Потому что меня Марк сюда отправил!

— А почему он тебя сюда отправил?

— Судя по его словам, кто-то опасается, вдруг я сумасшедшая, агрессивная, представляю опасность. Я орта, и этим все сказано!

— Ты полагаешь, что причина именно в этом?

— А в чем же еще? Ведь Мерка тен Соро никто к психиатру не отправлял, хотя основания для этого были видны невооруженным глазом!

— Тем не менее, убила его именно ты!

— Ты считаешь, надо было позволить ему убить меня?

— То есть ты не сожалеешь о содеянном?

— По крайней мере теперь он точно не сделает ни с кем того, что делал со мной...

— Тэми, а как же ваша идеология? Насколько я знаю, у вас считается, что любой может покаяться в своих плохих поступках, даже перед смертью, и ваш Бог его простит. А ты, получается, лишила человека такой возможности, можно сказать, своими руками в ад отправила!

Я рассмеялась ему в лицо:

— Если бы он мог покаяться, Бог не попустил бы ему сдохнуть от отвёртки! Знаешь, в лицее нас знакомили со статистикой расхода боеприпасов на уничтожение человека в бою. Так вот, для того, чтобы убить кого-то, их расходуется просто огромное количество, которым, на первый взгляд, можно тысячи на тот свет отправить. Но все это летит мимо тех, чье время еще не пришло. И это вполне можно расценивать, как доказательство того, что в таких делах не бывает случайностей.

— Хорошо, а почему тогда ваш Бог попустил тебе такие неприятности?

— Пока не знаю, хотя некоторые предположения на этот счет у меня уже есть. Думаю, с возрастом и жизненным опытом стану понимать еще лучше. В любом случае, я уверена, что получу исчерпывающий ответ, не в этой жизни, так в будущей. Кстати, а почему ты мне все это говоришь, как будто пытаешься пошатнуть мою уверенность в себе? Как это вообще согласуется с тем, что ты вроде как должен оказывать мне психологическую помощь?

Теперь рассмеялся он:

— Поверь мне, если бы я всерьез хотел расшатать твою уверенность в себе, я бы нашел другие слова, гораздо более эффективные. Да и помощь я оказываю только тогда, когда меня об этом просят!

Я почти никуда не выходила из своей комнаты, даже находящееся на огромной территории клиники небольшое озеро не соблазнило меня. Не хватало еще столкнуться с настоящим психопатом. Я решила действовать по принципу — хочешь отвлечься от плохого — займись хорошим. Поэтому я музицировала и разбирала новые произведения, подключив к синтору наушники, чтобы никого случайно не побеспокоить, а также готовилась к аттестациям в консерватории.

В следующий раз Сэт спросил меня, как на Светлом Айрине обстоят дела с психическими заболеваниями и их лечением.

Я рассказала ему, что ни разу в жизни не видела ни одного психопата. Хотя больные такими вещами у нас все-таки есть, как и место, где их лечат. Под это выделен небольшой остров, где находится соответствующая больница.

— Что, одна больница на всю планету?

— Нам хватает.

— Но как такое может быть?

— Видимо, у нас нет такого количества причин, из-за которых люди сходят с ума.

— А ты точно говоришь мне правду?

— Еще совсем недавно я совершенно не умела лгать. Здесь же мне пришлось этому научиться. И поверь, это просто ужасно действует на психику. Поэтому я стараюсь этого избегать без острой необходимости. В данный момент и по данному вопросу такой необходимости у меня нет.

Вернувшись домой, я быстро влилась в привычную жизнь.

Почему-то мне все чаще приходила в голову мысль, что хорошо было бы как следует изучить планетную систему Старого Айрина. Это было весьма нетривиальной задачей, так как могло вызвать ко мне неприятные вопросы со стороны неприятных организаций. В моем сознании шла настоящая борьба — с одной стороны, чувство самосохранения просто вопило не ввязываться в это, с другой, мне казалось, будто какая-то сила побуждает меня постоянно думать в этом направлении. Я все-таки решила рискнуть, совершенно не предполагая тогда, что это станет начальным звеном цепочки значимых событий в истории арья.

В один прекрасный день я посадила в мобиль Айли, Лею и двух мальчиков, их ровесников из нашего клана, внуков Шелли и Тэма тен Норн, и мы отправились на лекцию в клуб, где собирались люди, интересующиеся планетологией и планетографией. Их было немного, всего около десятка взрослых и подростков.

Дети попарно разместились за небольшими, составленными полукругом столиками, а я села рядом с тихой и какой-то печальной на вид девочкой.

Началась лекция, и моя соседка совершенно преобразилась. Ее глаза засияли живым и радостным интересом, она задавала вопросы, которые удивляли своей глубиной. Я даже невольно залюбовалась ею.

На следующей лекции через неделю я опять села с той девочкой, и на этот раз разговорилась с ней в перерыве. Я узнала, что ее зовут Нея, она уже три года увлекается планетологией, и очень мечтает побывать хоть на каком-нибудь небесном теле.

Я спросила, почему она не попросит родителей слетать в Лелапарк, это огромный купол, построенный в одном из кратеров Лелы, там много всяких аттракционов, использующих низкую гравитацию, и даже можно взять напрокат скафандр и совершить небольшую экскурсионную прогулку непосредственно по поверхности спутника.

Она посмотрела на меня грустными глазами, и ответила:

— Я очень давно прошу, но папа и мама считают это напрасной тратой денег. Это ведь очень дорого. А папа вообще ругается, что я сюда хожу. Говорит, я трачу время на всякую ерунду. Он хочет, чтобы я стала юристом, а мне это совсем не интересно.

В перерыве третьей лекции мы продолжили общение, и Нея предложила мне посмотреть ее рисунки, оказывается, она тоже любила рисовать инопланетные пейзажи. Она развернула на столе экран своего старенького инта, и я буквально задохнулась от восторга. Нарисованные чем попало, разными карандашами, ручками, какими-то мелками, эти пейзажи так и манили в неведомые дали.

— Ты явно училась у хороших художников! — восхитилась я.

— Нет, я нигде не училась. Папа бы не разрешил тратить на это деньги, он и так недоволен. Просто я всё время рисую, особенно в школе. Там всё равно больше нечего делать.

Услышав это, я поняла, что не смогу пройти мимо. Я подозвала Айли, и показала ей рисунки Неи. Айли сама неплохо рисовала, но увидев эти пейзажи, просто ахнула:

— Ой, как же здорово ты рисуешь!

Я решила пригласить Нею к нам, во-первых, попробовать организовать ей занятия рисованием с кем-то из хороших художников, во-вторых, общение с ней будет хорошо влиять на Айли, мотивируя ее к учебе.

Но, когда я позвала ее к нам в гости, она замотала головой:

— Это невозможно, меня родители не отпустят!

Я подумала, что у них тут с детьми часто случаются разные неприятности, и ее родители опасаются этого, и предложила:

— А ты скажи им, что тебя приглашает в гости твоя знакомая Айли тен Норн, наш клан все знают!

— Ой, так вы аристократы! Ну тогда может и разрешат...

Нея вызвала своего отца, и тот, услышав, что ее приглашают в дом клана тен Норн, разрешил ей поехать с нами.

Рисунки Неи произвели впечатление на всех, и Дина пригласила ее заниматься рисованием вместе с Айли, к которой три раза в неделю приходила учительница, молодая, но уже довольно известная художница.

Нея явно обрадовалась этому, но потом как-то сникла и сказала:

— Вряд ли мои родители разрешат мне пропускать школу...

Я показала Нее свои пейзажи, и предложила прямо сейчас научить её, как рисовать пастелью. Она с удовольствием согласилась, мы прошли в мастерскую, и с минимальной помощью она нарисовала очень неплохой пейзаж. Я решила дать ей небольшую подсказку:

— Когда ты будешь разговаривать с папой по поводу уроков рисования, не забудь сделать акцент на том, что это поможет тебе приобрести полезные знакомства среди аристократов!

Напоследок я подарила ей большую коробку пастели, и пачку листов специальной бумаги разных оттенков. Одно удовольствие было наблюдать, как она этому обрадовалась.

Тем временем Айли изучила, наконец, всё то, о чем мы с ней договорились, и я сказала Дине, что надо бы заказать ей обруч для управления флаером. Такие вещи делаются индивидуально для каждого человека, после того, как специальный аппарат зафиксирует некоторые параметры работы его мозга.

Дина с некоторым сомнением отнеслась к этой идее, но ее дочь мастерски умела добиваться желаемого. И вот Айли, держа в руках обруч, села в кресло пилота. Собственно, таковых во флаере было два — те, что находились впереди. И даже был режим совместного пилотирования, при котором отдавать команды могли оба пилота, но у одного они были приоритетными. Это обычно использовалось при обучении.

— Видишь, Айли, между креслами что-то типа подлокотника. Здесь находится инт флаера, который связывается с твоим обручем, а также с твоим личным интом.

— Как странно, почему здесь даже руля нет?

Действительно, перед пилотскими креслами не было вообще ничего. Зато вся передняя часть корпуса представляла собой экран, так, что казалась прозрачной, когда сидишь внутри флаера.

— Руль и прочие вещи были бы здесь абсолютно бесполезными, это все-таки не мобиль. Движение в трехмерности, совсем иные скорости… Человеческий мозг просто за ними не успевает. Поэтому управляет инт. А человек лишь дает команды. Мысленно, чтобы не терять время на передачу сигнала от мозга к руке, которая куда-то будет нажимать или что-то поворачивать.

— А если я что-то сделаю неправильно?

— Пока я сижу рядом с тобой, я просто отправлю нужную команду, сейчас мои команды инт считает более важными, чем твои.

Я объяснила Айли, как сформулировать мыслеобраз подъема вверх и велела ей надеть обруч:

— Давай!

Флаер рывком поднялся вверх и завис.

— Всё правильно, теперь поднимись повыше!

Затем мы стали тренировпть спуск вниз и посадку. Убедившись, что у нее все получается, я сказала:

— Теперь надо довести эти навыки до автоматизма, когда ты думаешь, а флаер тотчас поднимается и опускается.

Я объяснила, как выводить на экран, в ту его область, на которую удобно направлять взгляд, разные данные типа высоты, скорости.

— Потихоньку меняй высоту спуска и подъема, это все надо почувствовать. Это займет несколько часов, но дальше, с другими командами дело пойдет всё быстрее.

Когда я в очередной раз собралась в гости к Рэйну, я позвала и Кейна тен Наро. Оказывается, они давно уже знали друг друга, как-никак наши кланы были родственными, двое тен Норн женились на девушках тен Наро.

Меня удивляло, как так получалось, что здешние арья при абсолютном господстве идеологии пацифизма в их обществе были весьма достойными противниками кшатри. Они практически никогда не проявляли трусости, обладали великолепной подготовкой, стойко держались в бою, и лишь в плане креативности, способности к нестандартным решениям, немного не дотягивали до нас.

— Некоторые кланы остались верными своему идущему из древности призванию, и многие там становятся военными, — начал объяснять Рэйн. — Практически все старшие офицеры оттуда. Тен Заро, тен Дорн, тен Меро, хотя последние все больше используют свое положение для укрепления собственного бизнеса. Ты ведь прекрасно знаешь, что уровень образования аристократов на порядок выше, чем у простых, большинство которых учится в госшколах. Там, конечно, тоже есть какой-то отбор: детей, соответствующих определенным параметром, приглашают в интернаты, в том числе и такие, из которых потом многие идут в военные лицеи и становятся офицерами.

— А так им просто платят хорошо, — вмешался Кейн. У аристократов хоть идея какая-то есть. Простые же люди, особенно из малообеспеченных, идут туда ради перспектив, которые им больше нигде не светят. Один доступ к регенератору чего стоит. Каждый сеанс убирает все проблемы со здоровьем и дает возможность прожить лет на 20 больше.

Так что же, их военные только поэтому не уступают кшатри? — подумала я. А остальные тут, которых я вижу на улицах, имеют такой нездоровый по сравнению с нами вид и не отличаются красотой просто потому, что их не допускают до современных технологий?

Мое предположение оказалось верным. Технология регенерации стоила здесь очень дорого и ею пользовались только весьма обеспеченные люди. Какой разительный контраст со Светлым Айрином, где всем доступны самые современные медицинские технологии, абсолютно любое образование, было бы только желание и время, качественная еда, транспорт, дом.

— Обычных людей никто не жалеет и не считает. Их набирают, сколько потребуется, доводят до нужного качества и очень жестко дрессируют, продолжил объяснять Рэйн. — Порой и транс-операторов используют, делают всякие наложения, так что они уже просто не смогут нарушить приказ, даже если и захотят. О правах человека там и речи не идет, наказания за разные проступки, не говоря уже о трусливом бегстве, могут быть просто чудовищными. Все это было бы, наверное, оправдано, если бы у нас шла тотальная война с абсолютно враждебной цивилизацией, но когда арья убивают арья...

Потом я ушла на кухню, чтобы приготовить чай, а когда вернулась, заговорщицки склонившиеся друг к другу Рейн и Кейн вдруг как-то внезапно и подозрительно замолчали. Я не стала расспрашивать, мало ли какие секреты у мужчин. Лишь через несколько лет я узнала, о чем они тогда разговаривали.

Родители все-таки позволили Нее раз в неделю пропускать школу и приходить в дом тен Норн учиться рисованию, чему девочка была несказанно рада. Школу же она ненавидела всеми фибрами души. И я могла ее понять: зная, что творится в здешних государственных школах, я представляла, каково там такому умному, имеющему светлые мечты и чистому душой ребенку, как Нея. Я удивлялась, почему ее родители не беспокоятся о качестве ее образования. Кроме того, она рассказывала совершенно жуткие вещи о том, как дети в школе относятся друг к другу и чем иногда занимаются в туалетах. Я уверена, что люди, тем более дети, в принципе не должны находиться в сообществе, напоминающем стаю злобных и распущенных приматов, непрерывно грызущихся друг с другом, чтобы показать свое мнимое превосходство над более слабым сотоварищем, и подняться хоть на ступеньку в своей примитивной животной иерархии.

— Папа говорит, что я должна социализироваться! Ну, то есть, приспособиться к этому миру, научиться жить среди всех этих злых и бесстыжих людей, конкурировать с ними, как он выражается, не стесняться идти по головам. Но я знаю, что у меня так никогда не получится...

Айли делала успехи в управлении флаером, и однажды мы с ней слетали к Рейну. Она с гордостью продемонстрировала ему все, чему успела научиться, и сидела потом в гостиной, буквально сияя от его похвал. Это было трогательно до слез...

Все бы хорошо, но с каждым посещением я замечала, что Рейн становится все более слабым. Когда человеку почти 180 лет, тут даже регенератор бессилен.

Как-то раз мы пили чай прямо на кухне, и вдруг он попросил меня:

— Расскажи мне о христианстве, Тэми!

У меня перехватило дыхание, я судорожно сжала руками сиденье стула. Не в силах выговорить ни слова, я застыла, соображая, как мне быть. Марк строго-настрого запретил касаться этой темы даже с родственниками.

— Ну что же ты, Тэми, боишься, что я на тебя донесу? — донесся до меня насмешливый голос.

Конечно же он не донесет, я была абсолютно уверена в этом. Но Марк внушал мне, что в случае нарушения запрета проблемы будут не только у меня.

— А ты сам не боишься на старости лет попасть в психушку, хотя тебя из-за возраста, наверное, сразу на эвтаназию отправят?

В ответ я услышала смех:

— В моем возрасте глупо бояться смерти.

— Разве в инфосети...

— Представь себе, нет! — перебил он меня неожиданно резко. — Там полно проповедей самых экзотических, зачастую весьма изуверских, идеологий. Там без проблем можно найти наркотики и шлюх! Блуд и извращения на все вкусы! Насилие вплоть до откровенного садизма! И это никого не колышет, представь себе! Зато малейшее упоминание о христианстве тут же вычищается без следа!

Я не знала, что и сказать на это, но он продолжил:

— Скажи, как могло получиться, что три человека с какой-то захолустной планеты принесли сюда веру, которую приняли миллионы, да так, что она взбудоражила, перевернула всю нашу жизнь? Да была ли вообще эта планета? Может, правы наши охранители и это всего лишь хорошо организованная фальсификация? Ведь никому не удалось побывать там еще хоть раз!

— Там такое место странное, непонятные вещи происходят с пространством и временем, — увы, я так мало знала об этом, как-то не приходило в голову всерьез поинтересоваться. — Я сама там не была, но люди, кто бывали, много интересного рассказывают. В системе ближайшей звезды даже исследовательскую базу хотели создать.

— И что же помешало?

— Так ваши же там тоже были! В конечном итоге никому не удалось закрепиться в той системе.

— У нас это замалчивается, хотя кое-что и просочилось, даже в инфосеть, такие потери невозможно было скрыть. Официальная позиция — там усердно искали, но ничего не нашли. Впрочем, у меня свои источники информации, и я знаю — ищут до сих пор. Правда, ничего не находят.

— Ну как сказать… Иногда приборы показывают гравитационные характеристики, типичные для звездной системы. Мне рассказал человек, который это сам видел. Ведь есть же гипотеза, что Эрида — прародина человечества. А раз люди расселились по планетам до покорения космоса, значит, это была телепортация, отсюда могут быть и странности с пространством. Взять хоть древний миф о Золотых Вратах, явно же о телепортации речь идет. Но, если честно, я не особо в этом разбираюсь.

— Хорошо, допустим, Эрида была, может, и есть где-то там и ее найдут еще. Но то, что наш народ раскололся на две враждующие части из-за всего этого...

— Так ведь Христос сказал: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч».

— И ты считаешь, что это хорошо?

— Но Он ведь честно об этом предупредил!

— Пусть так, расскажи теперь про само христианство!

И вот тут я поняла, что не знаю, о чем, собственно, рассказывать. Точнее, не знаю, с чего начать. Как вообще донести до человека не просто кучу фактов, а самую суть? Наверное, те, кто служит в Церкви земной, как-то этому обучаются… Я же выросла, с детства впитывая христианство не столько разумом и логикой, сколько всеми моими чувствами. Я подумала немного, но все было не то. И вдруг меня осенило:

— Кейн, ты же любишь музыку? Знаешь, многие композиторы творили, вдохновляясь христианскими смыслами...

Мы переместились в гостиную, и я долго играла все, что приходило в голову. Рэйн сидел, казалось, совершенно безучастно, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. Я несколько раз оглядывалась на него, мне даже пришла мысль, вдруг ему плохо. Я встала и подошла к нему. Он поднял голову:

— Я просто думаю… вот жил я себе, доживал, спокойно ждал смерти, а потом появилась ты, взбудоражила и перевернула...

— Ну извини. Я не хотела...

— Я тебя и не упрекаю...

Мы помолчали немного, потом я сказала:

— Дома я пела много христианских песен и гимнов, псалмов, мне это всегда нравилось, а здесь нельзя. Я иногда ловлю себя на том, что начинаю что-то напевать, но потом спохватываюсь...

— Давай!

— Только я пою не так хорошо, как играю. Чисто, конечно, но голос у меня слабый.

— Ничего!

Как бы то ни было, но петь я всегда любила. Особенно что-нибудь задушевное и даже сентиментальное. Наверное, это тянется из детства. Ожидание праздника, собирается вся семья, все радуются, мы вместе поем. Рождество, Великий пост, Пасха — и везде свои песнопения, одно другого прекрасней. С каждым годом, с каждым циклом суть происходящего осознается все глубже и глубже, и все новые и новые смыслы начинаешь улавливать в песнях и текстах. Вот и сейчас, я пела давно знакомые вещи, но открывались они какими-то неожиданными гранями. Я так и не спела все, что хотела, просто уже не в силах была продолжать, ощутив себя то ли совершенно опустошенной, то ли наоборот, переполненной.

— Не могу больше, — прошептала я.

— Уже поздно, тебе пора, — тихо отозвался Рэйн. Я попрощалась, он посмотрел мне вслед, и глаза его как-то странно блестели.

Я успела навестить его еще несколько раз. Он уже лежал в постели, но наотрез отказывался от поездки в клинику. На все увещевания отвечал: — Дайте мне умереть по-человечески!

Мы много говорили, абсолютно откровенно, обо всем, все мои страхи и опасения улетучивались, как только я переступала порог его дома. Нисколько не таясь, я читала ему со своего инта Евангелие и разные молитвы, пела о Христе, ангелах и святых. Я совершенно отчетливо ощущала, что прямо сейчас надо мной распростерт покров, нарушить который не в силах не то что какая-то там служба безопасности, но даже самые остервеневшие бесы во главе со своим предводителем.

Когда я уходила от него в тот, последний, раз, в моем сознании возник странный образ — будто я связываю воедино разорванную нить в каком-то сложном, вытканном узоре, разглядеть который целиком у меня почему-то не получается.

Рэйн умер, и я узнала, что он оставил мне свой дом и некоторую сумму денег.

Зачем мне это, — думала я. — У меня все есть. А то, что мне нужно, за деньги все равно не купишь...

Я опять играла концерт у тен Марн.

— А где Винни? — спросила я Лену. — Что-то давно ее не видно.

— Так она учится сейчас на профессиональных курсах. Мы все-таки купили ей школьный сертификат. Думаю, из нее получится вырастить прекрасного специалиста для нашей корпорации.

Помимо музыки их клан специализировался на информационных технологиях, у них было несколько предприятий, где производились инты и разное оборудование для инфосети.

— Она такая талантливая, ты даже не представляешь, что она выжимала из этих примитивных технологий, допущенных в экопоселениях! Теперь верю рассказам, что дети там зачастую получают образование не хуже, чем у аристократов.

— Да, я заметила, когда мы с ней по городу гуляли, — согласилась я. — Она очень хорошо знает историю.

— Ну вот мы и решили ей помочь. Она такая чистая и честная девочка, надеюсь, через пару лет у нас будет в ее лице очень ценный и добросовестный сотрудник. Сейчас таких трудно найти...

Мне надо было спросить кое-что у Айли, и я зашла в комнату, где она должна была заниматься музыкой.

— ..., какие ..., — я не поверила своим ушам, слыша голос Айли, произносящий омерзительные бранные слова.

— Ты что, разве не знаешь, что такие слова — как ошметки грязи, пачкают и тебя, и тех, кто слышит, и вообще все окружающее пространство?

— А как их еще называть?

— Кого?

— Да папиных сотрудниц, которые ему всякие бумаги составляют! Их надо выгнать!

— За что?

— Знаешь, что они о тебе говорили? — Айли вскочила на ноги и, яростно потрясая сжатыми кулаками, начала говорить, мастерски имитируя отвратительный акцент, увы, широко распространенный среди городской молодежи, не принадлежащей к аристократическим кланам:

— Эта орта девка еще та! Втерлась в доверие к выжившему из ума старикану! Уж не знаю, чем она его ублажила, что огребла от него нехилое наследство! Надо же, какая недоработка службы безопасности, что они ее там не… — тут Айли осеклась, и густо покраснела. — Вот так, Тэми! И ты еще будешь мне говорить, что эти простолюдины такие же люди, как мы! Да ни у кого из кланов язык не повернется вот так вот сказать...

Я молча шагнула к двери, но что-то, видимо, отобразилось на моем лице, Айли проводила меня слегка ошалелым взглядом. Прежде чем закрыть за собой дверь, я все-таки смогла выговорить:

— Когда произносишь такие слова, ты становишься похожей на них!

Сначала я думала переехать в дом Рэйна, но Марк сказал, что пока мне лучше продолжать жить в их доме из соображений безопасности. Да и на занятия музыкой с Айли и Леей было бы неудобно ездить. Но дом требовал присмотра, за теми же рыбами надо было иногда ухаживать, хоть там и автоматика. Я решила предложить пожить в нем Кейну тен Наро, ведь у него не было собственного жилья, кроме маленькой комнаты в доме родителей. Только я боялась, что он откажется, и посоветовалась с Диной:

А ты скажи, чтобы это выглядело так, будто ты просишь его об одолжении! — подсказала она.

В итоге Кейн все-таки согласился переехать, чему я была очень рада. И ему хорошо, и дом в надежных руках.