Первая книга цикла, второй кусок

Наши занятия планетологией продолжались, дети тен Норн увлеклись этим. Я решила слетать с ними на Лелу, не забыв пригласить и Нею. Точнее, ее позвала Айли, которой об этом напомнила я. Наш флаер вмещал 7 человек кроме пилота, поэтому я предложила отправиться с нами Дине. Но она сказала, что была уже в Лелапарке, и ей этого хватит. Тогда я вызвала Кейна тен Наро и предложила ему присоединиться к нам, на что он с радостью согласился.

Сначала мы несколько раз облетели Лелу, иногда опускаясь совсем низко. Мы насохраняли с экрана флаера огромное количество великолепных видов поверхности, рельефа и ландшафтов с голубым шаром Айрина в небе.

Потом мы отправились в Лелапарк, где имелся специальный шлюз для небольших частных флаеров.

Нея просто светилась от радости, что мы взяли ее с собой. Я помогла ей сделать собственную страницу в инфосети, где она выставила лучшие снимки с Лелы и несколько своих пейзажей.

Пришло время праздника Новолетия, на обоих Айринах он отмечается в день весеннего равноденствия, как говорят древние мифы, именно тогда Истинно Сущий сотворил мир. Мы собрались тесным кругом в доме тен Норн: Марк, Дина и Тэд, Айли, и даже Кейн тен Наро к нам пришел, похоже, у него в клане есть проблемы во взаимоотношениях, неспроста он так сразу переселился в дом Рэйна.

Как и полагается, мы вспомнили всё хорошее, что было в минувшем году, помахали на прощанье всему плохому, пожелали, чтобы в новом году реализовались все планы и мечты, которые принесут нам хорошее, и не сбылись те, что могут иметь непредусмотренные нами плохие последствия. Я мысленно поблагодарила Творца за все, что Он для меня сделал в прошлом году, и попросила благословения на грядущий.

На закате, что считалось моментом начала нового года, мы загадали желания, потом стали обнимать друг друга и шептать каждому на ухо свои пожелания. Айли и Кейн пожелали мне вернуться домой, но при этом добавили, что им очень не хочется со мной расставаться. У меня промелькнула странная мысль, что жизнь порой абсолютно бесцеремонно соединяет во времени и пространстве казалось бы взаимоисключающие вещи.

Мы ели праздничный ужин, все присутствующие, кроме меня и Айли, уделили внимание и алкогольным напиткам. Не понимаю таких вещей, хотя и у нас есть пиво и вина из разных фруктов. В детстве я даже всё это перепробовала, но мне не понравилось на вкус.

Атмосфера праздника и употребленные напитки, видимо, достаточно раскрепостили присутствующих, и они привязались ко мне с разными вопросами про жизнь на Светлом Айрине, и даже Марк забыл на время о собственных запретах.

Я рассказывала о терраформировании четвертой планеты нашей системы. Лет через 50 там будет пригодная для дыхания атмосфера, которая обогащается кислородом с помощью специально выведенных для этого растений, водорослей и микроорганизмов. Хотя там и сейчас в некоторых местах уже можно без скафандра гулять, правда, с кислородной маской.

— А у вас же была еще обитаемая планета, забыла, как называется… — сказала Дина.

— Сирин, — подсказала я.

— Да, там живут сейчас?

— Кто же там будет жить, после тектонического-то оружия, — ответила я.

— Но как так вообще могло случиться, это же такая редкость, планета с благоприятными для людей условиями и развитой биосферой, — укоризненно покачала головой Дина.

— Я знаю, здесь говорят, что мы сами ее уничтожили, якобы из соображений, пусть лучше никому не достанется, — ответила я. — Но это неправда! Мы же не трогаем ваш Вельдин!

— Он так расположен, что вам неудобно туда добираться, — возразил Тэд.

— Пара звездолетов с тектоникой прорвались бы туда однозначно, тем более, насколько я знаю, у вас там слабая защита в системе!

Лично я полагаю, что обе стороны могли использовать тектонику, — вступил в разговор Марк. — Хотя бы для того, чтобы посмотреть, что будет после нее с биосферной планетой!

— Марк, наши не могли этого сделать! Пойми, все это было совсем недавно, я тогда как раз в лицее училась, и, как все нормальные подростки, рвалась туда воевать, и тщательно изучала всю информацию, у нас же нет такой секретности, как здесь. Потом я познакомилась с теми, кто там родился, и кому повезло успеть оттуда улететь. Там сначала шли обычные бои в атмосфере и ближнем космосе, а кое-где даже на земле. Естественно, население эвакуировалось, и лично мне непонятно, зачем ваши уничтожали транспортники с мирными. Причем такое было не один раз, и не два, а значит, это была не случайность и не ошибка.

— Тэми, ты уверена, что это не пропаганда? — перебил меня Тэд.

— А как я могу в этом сомневаться, если летала на боевые дежурства с теми, кто видел все это собственными глазами? Если жила рядом с людьми, которые потеряли там своих близких? Многие из тех боев мы изучали в лицее. В конце концов, в инфосфере имеется просто бесчисленное количество и записей, и личных свидетельств. У нас запрещено закрывать от свободного доступа всех желающих какую-либо информацию, за исключением личной и небольшого перечня секретных материалов. Так вот, про тектонику. После уничтожения транспортников с мирными эвакуация приостановилась, люди оставались на Сирине, прятались в убежищах и ждали, когда всё разрешится. Там было около трех миллионов человек. А потом кто-то из ваших отдал соответствующий приказ, и планета превратилась в огненный ад...

Повисло неловкое молчание. — Да уж, праздничек получился, что надо… — подумала я. — Хотя сами виноваты, нечего было пить.

Мы с детьми еще раз слетали на Лелу, на этот раз взяли напрокат скафандры и прогулялись вокруг Лелапарка. Рядом находились ретрансляторы инфосети, меня поразило, что туда можно абсолютно спокойно зайти, и никто их даже не охраняет. Впрочем, это не удивительно, ведь у них между четвертой и пятой от светила планетами целая сеть станций и зона постоянного патрулирования, что весьма надежно защищает внутреннюю часть системы от проникновения извне.

Дети, как всегда, побежали исследовать необычное и интересное, и стали носиться друг за другом, прячась за колоннами, похожими на гигантские грибы с перевернутыми шляпками.

Мы также облазили несколько интересных возвышенностей и мелких кратеров, сделав много снимков, потом дети нашли ровную площадку и стали соревноваться, кто выше и дальше прыгнет.

После Лелы мы решили отправиться на четвертую планету системы, Легию. Почему-то все звездные системы с подходящими для жизни людей планетами имеют схожую структуру: две ближайшие к светилу планеты слишком горячие и безжизненные, третья идеальна для людей, четвертая и пятая холодноваты и тоже безжизненны, правда, иногда на четвертой обнаруживаются совсем примитивные живые организмы. Далее идут газовые гиганты с кучей спутников, потом ледяные планеты, и среди всего этого в самых неожиданных местах обнаруживаются астероиды и кометы, зачастую с очень странными орбитами.

Легия, как и Айрин, имела один спутник, Тинис, правда, он был намного меньше Лелы. В отличие от системы Светлого Айрина, терраформированием четвертой планеты здесь не занимались. Лишь в нескольких местах с более-менее благоприятными условиями располагались маленькие купола научно-исследовательских станций. С одной из них мы и решили наладить контакт. Для этого был хороший повод — на днях Нея заняла первое место на школьном конкурсе проектов со своей работой по планетографии Лелы, проиллюстрированной ее собственными снимками и видео с инта флаера. Ее страница в инфосети также заинтересовала многих. Всё это удивило девочку, никогда раньше ее увлечение не приносило ей ни похвал, ни признания. Даже ее внешний облик начал меняться, она как будто стала выше ростом, и глаза ее уже не были такими грустными.

По моей подсказке Нея написала электронное письмо на самую большую научно-исследовательскую станцию, расположенную в экваториальном поясе Легии, где были весьма интересные ландшафты. У неё завязалась оживленная переписка, как потом выяснилось, там трудились замечательные люди, влюбленные в свое дело. Время от времени я подбрасывала ей идеи, что и как писать, и в конечном итоге она договорилась с ними о посещении станции. Я не забыла похвалить ее за выдающиеся коммуникативные навыки и умение договариваться с людьми о таких нетривиальных вещах. Надо было помочь ей изжить чувство неполноценности — с подачи родителей и одноклассников девочка почему-то считала себя не способной нормально общаться с людьми. На самом деле проблема была в ее окружении, а не в ней самой. С аристократами, учеными и членами планетологического клуба никаких проблем в общении у нее не было. Напротив, все они считали ее интересным собеседником, и хвалили ее речь. Нея действительно говорила правильно и красиво, почти как аристократка, видимо, благодаря тому, что с раннего детства очень много читала. Это было абсолютно не свойственно большинству ее ровесников.

Путешествие на Легию было не самой простой задачей. Хорошо, в инте флаера были все необходимые данные по планете и ее спутнику, которые регулярно обновлялись через аккаунт пилота. Хоть тут всё как у нас, — подумала я, выстраивая маршрут.

Нея договорилась о двух ночевках на станции, ведь полет займет почти восемь часов, а обратно даже чуть больше, потому что Легия вращается вокруг светила медленнее, чем Айрин, и расстояние между планетами увеличится.

Скафандр для Неи я купила на собственные средства. Спасибо Рэйну, мне было бы очень неудобно просить на это деньги у Марка, вещь все-таки не дешевая.

Накануне путешествия Нея, Лея и внуки Шелли ночевали у нас. Мы встали рано утром, плотно позавтракали, и сели во флаер, еще с вечера загруженный всем необходимым. Как же было здорово разогнаться по-настоящему!

Мы аккуратно приземлились около станции, надели скафандры и вышли через шлюз, таща за собой большой контейнер с вещами и продуктами из экопоселения. Сотрудники станции отказались от платы за то, что примут нас и всё покажут, и я решила просто угостить их всякими вкусностями, особенно фруктами и ягодами, ведь они там явно сидят на одних консервах, купол-то совсем крошечный, там кроме пары грядок с зеленью ничего особо не посадишь.

Нас встретили, как дорогих гостей. Всего на станции было 6 человек. Двое исследователей и четверо техников, обслуживающих как саму станцию, так и кучу разного оборудования вокруг нее и на спутнике, начиная от ретрансляторов, заканчивая всяким научным и даже военным. Видимо, все они уже устали от жизни в изоляции, как нам рассказали, они обычно заключают контракт на год и все это время сидят здесь безвылазно, разве что техников раз в месяц доставляют на Тинис для обслуживания ретрансляторов и прочего.

Сперва нам показали саму станцию, рассказали, какие исследования сейчас проводятся. На следующий день мы надели скафандры, и нас повели осматривать планету. Сначала мы просто погуляли вокруг станции, там были очень красивые песчаные дюны ярко-оранжевого цвета, потом нас покатали на маленьких забавных на вид машинках-роверах. Нас довезли до каньона, вид на который был просто потрясающим. Мы сделали массу снимков, и вернулись другим маршрутом, там на горизонте вырисовывалась горная цепь, над которой висели полупрозрачные облака местной изреженной атмосферы.

Нея своим интересом и обширными для ее возраста знаниями сразу покорила сердца планетологов, и ей даже подарили небольшую коллекцию местных горных пород.

Насмотревшись красот Легии и полюбовавшись через прозрачный купол здешним закатом, мы легли спать. А рано утром отправились домой, договорившись еще раз побывать на станции через пару недель, уже подольше.

Я решила заняться тем, чтобы привести в порядок сад в доме Рейна, то есть теперь уже моем доме. Еще в самом начале весны мы с тен Наро почистили его от всего лишнего, а теперь там распустилось море цветов, и обнаружилась целая поляна ягодных кустов, которые тоже сейчас цвели.

Я удивлялась, почему здесь не делают вегетарии. У нас такое было в каждом доме — специально выделенный участок сада, очищенный от сорняков, с подогревом почвы зимой, а в холодном климате и с устанавливаемым сверху укрытием. Еще там делалась система автополива, так что можно было просто сажать, что ты хочешь, ходить любоваться, как это растет, а потом собирать и есть.

Здесь же владельцы домов держали сады чисто для красоты, и даже фрукты из них, как правило, не ели. А в экопоселениях сажали огороды точно также, как это делали предки сотни и тысячи лет назад.

Мы с Кейном так и не решились заложить вегетарий. У нас-то с этим просто — отправляешь заявку через инфосферу и получаешь все необходимое оборудование. В поселке, где живешь, берешь на время аппарат для первоначальной обработки почвы и уничтожения сорняков. Родственники, друзья и соседи всегда охотно помогут в таких вещах, день совместной работы — и вегетарий уже готов к посадкам. Обслуживание предельно простое и необременительное — пару раз в год внести культуры микроорганизмов, иногда выдернуть несколько сорняков. Тем более вегетарий утилизирует разные отходы — скошенную траву, опавшие листья, органический мусор из кухни. Здесь же такое приходится увозить и сдавать в специальные места, причем за это еще и деньги платить надо.

В итоге мы посадили несколько деревьев и кустов, и потратили целый день, чтобы сделать пару грядок по древней технологии. Убирать сорняки вручную было просто чудовищно, не понимаю, как люди в экопоселениях справляются, у них же там поля целые.

К вечеру мы устали от непривычной работы и заказали доставку еды. Я сделала чай из трав, и мы завалились в шезлонги на террасе.

— Ты ведь транс-оператор? — спросил вдруг Кейн.

— Все кшатри транс-операторы, — ответила я. — Потому что эти способности обеспечивают абсолютную невосприимчивость к психотронному оружию.

— У нас они мало у кого есть, в основном у аристократов, да в экопоселениях. Я даже не знаю, что у меня в этом плане. Мне разное говорили.

— Если хочешь, могу помочь разобраться.

— Говорят, что это не очень полезно. Риск психических расстройств и всё такое...

— С чего ты взял? У нас очень много транс-операторов, и никто от этого еще с ума не сошел.

— И ты действительно можешь мысли читать?

— Только с согласия человека. Даже обычные люди инстинктивно закрываются. А транс-оператор имеет такую защиту, что ее даже воздействием наркотиков или аппаратуры не снять.

— А наложения?

— Я, конечно, в общих чертах представляю, как такое осуществить, но никогда этого не делала, и, надеюсь, не придется. Это же нарушает фундаментальный принцип свободы воли. Даже Бог на такое не посягает. Кстати, отсюда, наверное, и идут проблемы с психикой.

— Логично...

— У нас существует этический свод транс-оператора. Если это нарушать, могут быть проблемы вплоть до потери способностей.

— Так у нас и теряют их, считается, что так и должно быть.

— А у нас всю жизнь с этим живут, и никто ничего не теряет.

— Получается, можно спокойно развивать эти способности, становиться транс-оператором, и, если не делать наложений, ничего плохого с тобой не случится?

— Думаю, да.

Кейн задумался, а потом спросил:

— А ты можешь определить, есть ли у меня эти способности?

— Запросто. Могу прямо сейчас, но тогда я должна буду войти в твое сознание. Либо скажу тебе, что делать, это что-то типа мысленных упражнений, и ты скоро сам поймешь. Советую второй вариант, если способности у тебя есть, то они заодно и развиваться начнут.

Наш следующий визит на Легию продлился три дня. Планетолог Нат тен Фаро, один из двух работающих на станции аристократов, посвятил нам целый день. Сначала он открыл карту поверхности планеты, показал все немногочисленные имеющиеся станции и рассказал, чем они занимаются. Потом сел с нами во флаер и провел несколько маленьких экскурсий по самым интересным местам Легии. Он даже напомнил мне тен Наро, такой же увлеченный, и так же интересно и понятно умеющий рассказывать о самых сложных вещах и взрослым, и детям.

На следующий день мы отправились на спутник Тинис. Так как у нас во флаере оставалось свободное место, меня попросили взять одного из инженеров, там были какие-то проблемы с оборудованием. На Тинисе не было ничего особо интересного, разве что из-за низкой гравитации можно было очень высоко прыгать, чем дети немедленно и занялись. Они даже попытались перепрыгивать через скалистые возвышенности, и мне пришлось вмешаться и запретить, все-таки это могло закончиться травмой. В конце концов дети принялись фотографировать друг друга на фоне висящего в небе шарика Легии, а меня попросил о помощи инженер. Он начал разбирать один из аппаратов на площадке рядом с ретрансляторами, и там надо было кое-что подержать.

Я взглянула, и сразу поняла, что это такое. Значит, не все ретрансляторы тут именно ретрансляторы. Впервые я столкнулась с тем, что было направлено против нас — это оборудование фиксировало работу двигателей, работающих на энергии гравитации, именно такие приводили в движение все флаеры и звездолеты. Понятно, что космос большой, и всё не отследить, но тем не менее нарваться на такое и быть обнаруженным с соответствующими последствиями вполне реально. Инженер долго ковырялся в аппаратуре, постоянно справляясь со своим интом, ему даже очков было мало, он развернул дополнительный экран. Мне было все прекрасно видно, и я быстро поняла, в чем там проблема, ведь аналогичное оборудование используется и в нашей системе. Но не подсказывать же ему. Убедившись, что ему не разобраться в проблеме, он закрыл корпус, и мы вернулись на Легию. Вскоре ко мне пришла целая делегация с просьбой завтра опять слетать на Тинис с двумя техниками для ремонта. Мне пообещали присмотреть за детьми и даже допустить их поучаствовать в реальной исследовательской работе. Как мне объяснили, если докладывать о неисправности начальству и вызывать флаер в неурочное время, из-за непредвиденных расходов им снизят премиальные выплаты.

Естественно, я согласилась, и утром отправилась на Тинис вместе с техниками, которые тащили с собой кучу всяких инструментов, контейнеров, и даже небольшого робота.

Никто здесь и представить не мог, откуда я. Для них я была молодой и красивой аристократкой, на которую им хотелось произвести впечатление. И они его действительно произвели. С упоением они рассказывали мне, что тоже стоят на страже Айрина, обеспечивая наблюдение за космосом. Они подробно объяснили и даже показали мне, что тут есть, и как оно работает. В сочетании с системой искусственных спутников вокруг Легии это было довольно эффективно. Я мысленно прикинула, как надо лететь, чтобы тебя не заметили. Варианты есть — например, разогнаться заранее и выключить двигатель в опасной зоне. Или удалиться от плоскости, где расположены орбиты планет системы, правда, там будут сложности с гравитационным полем. Из-за этого на военных звездолетах помимо гравитационных часто имеются и другие типы двигателей. Когда мы вернулись на станцию, ее руководитель попросил, чтобы я никому не говорила о том, как помогла им, ведь это является нарушением регламента.

И все-таки деньги — это очень большое зло! — подумала я.

Нея начала писать свою первую научную работу под руководством планетолога Ната тен Фаро. Он настолько впечатлился девочкой, что пообещал организовать ей грант на учебу в лицее, где готовили исследователей космоса.

Мы с тен Наро наконец-то закончили все дела в саду, и посетили несколько новых городов. Способности транс-оператора у него все-таки обнаружились, и теперь он с моей помощью работал над их развитием. Однажды я приехала к нему, дверь дома была открыта, я вошла и услышала, как кто-то играет на синторе. К моему удивлению, это оказался Кейн.

— Надо же, не знала, что ты умеешь!

— Ну, до тебя мне далеко, просто решил вспомнить, я ведь в детстве играл… Не знаю, как мне тебя благодарить, что живу в этом доме! Здесь даже дышится легче. Никакой суеты, тишина, очень легко настроиться на учёбу. Я за это время столько всего успел, что даже самому не верится...

Потом мы решили залезть в инфосеть, и посмотреть какой-нибудь видеофильм. С моего инта можно было развернуть экран, дающий очень реалистичное объемное изображение. Мы нашли фильм, где действие происходило на Светлом Айрине. Мне было интересно, как они тут видят нашу жизнь. Я, конечно, была готова к тому, что правду там вряд ли покажут, но такого не ожидала. Светлый Айрин и жизнь людей там изображались как абсолютное зло. У нас вряд ли когда получится увидеть злое или унылое лицо, в фильме же наши храмы и даже улицы были полны именно таких. Мрачные стены, серая унылая жизнь, и на фоне этого разворачивалась история любви, точнее, не любви, а прелюбодеяния. Вот на изображение греха ярких красок не пожалели. Мне стало противно, но я все-таки заставила себя досмотреть до конца, чисто из интереса, какие еще лживые стереотипы о нас тут покажут. Конец был абсолютно бредовым — грешников застали в момент, хм… совершения плотского греха, и это было показано крупным планом, после чего отправили в жуткую тюрьму и в конечном итоге расстреляли. И там еще была просто умопомрачительная сцена, где несчастные прощались друг с другом через решетку.

— Я даже не знаю, что и сказать… — начала я, — тут можно каждый эпизод разобрать и целый списак составить, что там не соответствует действительности.

— Но разве у вас не наказывают за супружескую измену?

— У нас такого не бывает, я, во всяком случае, не слышала. Вряд ли в наше время могут существовать такие дремучие проявления животных инстинктов. Сейчас ведь никто не вступает в брак бездумно, сначала заключается помолвка, которая длится как минимум год, и все это время люди смотрят друг на друга в разных ситуациях, чтобы определиться, смогут ли они всю оставшуюся жизнь быть вместе.

— А если они ошибутся?

— Как такое может быть, если они специально себя проверяют?

— Это как?

— Обычно участвуют вместе в каком-то сложном деле. Это может быть все, что угодно, в зависимости от их обстоятельств. Экспедиция в дальний космос. Строительство базы на каком-нибудь астероиде. Исследование далекой планетной системы. Ликвидация последствий большого стихийного бедствия. Могут вместе дежурить в отряде спасателей. Или провести полгода на какой-нибудь далекой космической станции или планетарной базе.

— Это у всех такой экстрим?

— В определенном возрасте да.

— Я, кажется, понял, почему у вас нет наркоманов и этой бестолковой молодежной преступности, когда что-то громят или кого-то избивают для развлечения… Но до того, как вы к этому пришли, сразу после переселения, вроде действительно как-то наказывали за внебрачные связи?

— Начнем с того, что при переселении все, начиная с 7 лет, подписывались под клятвой соблюдать закон Божий. То есть изначально не было такого, что кто-то считал грех нормальным и допустимым. Далее, Герни Заро, ты в курсе, кто это такой, провозгласил, что мы — нация аристократов, и следующие 50 лет перед всеми родовыми именами ставилось тен и всему обществу старательно прививались принципы жизни, свойственные аристократам. А у тех все же, как правило, было единобрачие.

— Так были у вас супружеские измены, или нет?

— Да, были, хоть и очень мало. И да, за внебрачные отношения реально сажали в тюрьму. За блуд вроде бы на год, за прелюбодеяние на 2. Правда, если кто-то отказывался покаяться и искупить свой грех, и заявлял о нежелании жить по установленным у нас правилам, его просто держали в тюрьме, пока не накопится некоторое количество подобных ему, после чего их отправляли на Старый Айрин.

— Ты считаешь, что это было правильно?

— Тогда надо было в кратчайшие сроки стабилизировать общество, чтобы все доверяли друг другу, не опасаясь предательства, чтобы не было преступности, брошенных детей, чтобы семьи были крепкими, и люди не боялись рождать много детей. Большинству тогда уже было ясно, что войны не избежать. Учитывая то, что нас было около 150 миллионов, а на старом Айрине больше 2 миллиардов, перспективы представлялись отнюдь не радужные… К тому же все эти правила и наказания за их нарушение не какой-то диктатор-человеконенавистник установил, каковым вы считаете Герни. Они после всеобщего обсуждения были приняты прямым голосованием всего населения планеты. У нас и сейчас так все важные решения принимаются.

Я как-то раньше не задумывалась, какой ценой мы пришли к нашей нынешней свободе и изобилию, вся эта информация была благополучно в свое время выучена, сдана на аттестации, и лежала где-то в дальних закоулках памяти, дожидаясь своего осмысления.

— То есть расстрел за внебрачные связи — это вранье?

— Тут есть один нюанс. Еще в самом начале войны случилась очень нехорошая история. Некий кшатри, в силу сложившихся обстоятельств, не мог попасть домой около двух лет. Когда же, наконец, оказался дома, он услышал, что его ребенок, которого он оставил еще совсем крохой, назвал папой другого человека, с которым его жена вступила в греховную связь. Он этого не выдержал и застрелился. Так получилось, что об этой истории узнали, возмущение было просто до небес, в результате население планеты проголосовало за то, чтобы приравнять прелюбодеяние супруга того, кто находится на войне, к измене родине. С соответствующим наказанием. Правда, та прелюбодеица не стала дожидаться кары от людей, и ушла из жизни сама. Насколько я знаю, этот случай так и остался единственным в своем роде. У нас всё-таки христианская планета, и, переселяясь, люди знали, на что шли.

— Как же мне хочется познакомиться с вашей историей! Но ведь не найти ничего, одна пропаганда.

— Причем абсолютно тупая. Такое чувство, что те, кто ее производят, людей за дураков держат.

— Согласен, это просто отаратительно! Как власти не понимают, что себе же хуже делают, позволяя подрывать доверие государству такой вот продукцией...

В конечном итоге мы разобрали самые дурацкие ляпы этого фильма, и тен Наро написал небольшую статью, которую выложил в инфосеть. Там, естественно, не было ничего противозаконного, никаких сомнений в политике властей, никакой критики войны. Я подумала, теперь хоть будет на что ссылку дать тем, кто станет задавать мне идиотские вопросы про жизнь на Светлом Айрине. Надоело уже по сто раз повторять одно и то же.

Под статьей очень быстро появилась весьма эмоциональная дискуссия, которая вскоре дошла до такого градуса, что Кейн отключил комментарии.

На следующий день статья исчезла без следа. Меня это просто взбесило, ведь там не было абсолютно ничего против власти.

А после обеда ко мне в комнату вошел Марк.

— Тэми, мы же вроде договорились, что ты будешь сидеть тихо! Ты что творишь? Ко мне сегодня заявились из службы безопасности, из-за статьи в инфосети.

— Но там же ничего противозаконного не было!

— Они сказали, что это подрывная пропаганда!

— Они что, идиоты?

— Хочешь с ними пообщаться?

— Марк, но я же правда никогда ничего противозаконного...

— Мне удалось замять все это. Естественно, не бесплатно...

— Я тебе отдам!

— Не говори глупостей! Тен Наро, кстати, тоже досталось.

— Что с ним? — ужаснулась я.

— Ничего страшного, он же все-таки аристократ. Просто вызвали, побеседовали… Следи за собой, пожалуйста!

Я тотчас села в мобиль и отправилась к Кейну. Я не ожидала увидеть его в таком подавленном состоянии.

— Ну вот, а я хотел к тебе ехать, — сказал он, увидев меня. — А может, и не надо. Нет мне прощения, втянул тебя в эту историю...

— Мы же вместе всё это затеяли, — ответила я. — И я больше тебя виновата, что не подумала...

— Ты еще не всё знаешь, — продолжил он, — меня вызывали в службу безопасности… Ты, наверное, теперь будешь меня презирать, но я подписал бумагу, что обязуюсь передавать им информацию о тебе...

Я смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова.

— Мне надо уходить отсюда, я понимаю...

— Я… Тебя… Не осуждаю… — с трудом смогла прошептать я.

— Правда?

— Я не могу тебя осуждать. Живи здесь, как и раньше. Ты ни в чем не виноват...

Он шагнул ко мне и пристально посмотрел в глаза. Я опустила взгляд.

— Что с тобой, Тэми?

— Марк сказал, что всё обойдется...

Мы сидели на террасе и каждый думал о своем. Когда начало темнеть, я поехала домой.

Дома я пришла к Марку и спросила:

— Что они сделали с тен Наро? Он не мог так просто подписать эту гадость! Не такой он человек...

— Я же сказал, ничего! Просто вызвали на беседу, естественно, начали запугивать, что не дадут сделать карьеру в науке и все такое. Он с ними спорить начал. Тогда они сказали, что арестуют тебя, если не подпишет...

— Они действительно могут это сделать?

— Я договорился, чтобы тебя не трогали. Сказал, что у тебя плохо с нервами и ты даже лечишься у психиатра.

Мне много чего хотелось сказать Марку, но я заставила себя сдержаться и даже извиниться перед ним за свой бездумный поступок.

Эта история не прошла для меня даром. Мне начали сниться сны, от которых я просыпалась с бешено колотящимся сердцем, охваченная ужасом, и не могла прийти в себя, пока не осознавала, что нахожусь в собственной спальне в доме тен Норн. Сначала я надеялась, что это пройдет, потом стала бояться засыпать, и порой читала всю ночь напролет, лишь под утро проваливаясь ненадолго в короткий, не приносящий отдыха сон.

Какое-то время я продолжала жить, как и прежде, заставляя себя музицировать, учиться, заниматься с детьми, невзирая на постоянную усталость. А потом всё стало еще хуже. Мне начало казаться, что за мной следят. Разумом я понимала, что ничего такого нет, но страх, живущий во мне, не давал покоя. Мне даже есть теперь совершенно не хотелось, и я просто забывала иногда позавтракать или поужинать. Вскоре окружающие начали замечать, что со мной что-то не так, и от их вопросов стало совсем тошно.

Тен Наро чувствовал себя виноватым передо мной, и у меня не получалось убедить его, что не держу на него никакого зла. Он даже сказал, что ненавидит себя за свою недальновидность, а еще больше за то, что не может защитить меня от всего этого. Он сильно переживал за меня, и изо всех сил пытался отвлечь от печальной реальности. Мы отправились на очередную экскурсию, но из этого ничего хорошего не вышло, у меня просто не получалось должным образом сконцентрироваться на его рассказе. Я и на флаере-то теперь побаивалась летать, опасаясь чего-нибудь не заметить или не отреагировать вовремя. Хорошо, что Айли уже нормально освоила полеты в атмосфере, и, когда мы летали за продуктами в экопоселения, пилотировала она, а я просто сидела рядом, даже не надевая обруч.

Однажды тен Наро вручил мне небольшую книжку, и сказал:

— Это записи одного из участников экспедиции на Эриду.

— Прямо настоящие?

— Да, это не копия. Один из тен Даро написал их собственной рукой.

Дома я раскрыла книгу где пришлось и начала читать строки, написанные не совсем ровным, но разборчивым почерком:

На следующий день мы решили продолжить исследования, но двигатель флаера почему-то не запустился. Мы попытались воспользоваться вторым, но с ним приключилась та же история. Техники бросились проверять, и развели руками в недоумении: все должно работать!

Через пару часов начались странные неполадки в двигателях самого звездолета. Они теряли мощность, потом опять возвращались к нормальной работе. Было принято решение переместиться с орбиты Эриды на орбиту ее спутника. Это удалось сделать без проблем, и мы решили запустить флаер. Как ни странно, это получилось. Не обнаружив на спутнике ничего интересного, мы вернулись на звездолет. Попытка опять приблизиться к Эриде имела совсем уж необъяснимые последствия. Мощность двигателей упала практически до нуля. Все это выглядело так, будто какая-то неведомая сила прогоняла нас от этой планеты. Мы переместились на орбиту самого большого газового гиганта системы...

Тогда ведь звездолеты были совсем другими, — подумала я. — Они имели экипажи по несколько сотен человек, и такие экспедиции длились долгие годы...

Вот только уделить должное внимание этому живому кусочку истории у меня не получилось. Я подумала, что такие вещи бесполезно читать в моем состоянии, и отложила записи до лучших времен.

Конечно же, я пыталась молиться, но и этого у меня толком не получалось. Я кричала к Богу о помощи, но ощущала себя совершенно оставленной Им.

У меня начались приступы панического страха, иногда прямо посреди улицы, и мне мерещилось, что сейчас из мобиля выйдут, чтобы меня арестовать, а я буду стоять в оцепенении и смотреть, как они приближаются...

Дома было не легче, особенно, когда мне начинали давать советы, как, например, Дина однажды:

— Тэми, хватит себя изводить! Я прекрасно вижу, что с тобой происходит нехорошее! Да, понятно, всё это не так-то просто разрешить, но можно же хоть иногда отключиться и расслабиться! Можно же выпить немного крепкого алкоголя, или есть легкие наркотики, которые не вызывают привыкания… Лучше иногда употребить что-нибудь такое, чем медленно сходить с ума, тебе так не кажется?

— Такого я точно не ожидала услышать.

— Я понимаю, что у вас там все это под запретом, но неужели вы совсем никогда ничего не нарушаете? — не отставала Дина.

Естественно нарушаем, — подумала я. — Технику безопасности, этику транс-оператора. Но это же не то совсем… Как же ей объяснить-то?

— Дина, я тебя не понимаю. Ты вроде хочешь мне помочь, но в итоге получается, что к уже имеющимся у меня проблемам ты предлагаешь добавить еще парочку?

— Ну почему сразу проблемы? Многие через это проходят, особенно в молодости, и ничего. С твоей-то силой воли вообще не о чем беспокоиться.

— Хорошо, Дина, я подумаю над твоим предложением, — ответила я, только чтобы она поскорее от меня отвязалась.

У меня было такое чувство, будто этот мир медленно, но верно убивал меня, словно какую-то чужеродную частицу, заброшенную в него слепой превратностью судьбы.

От отчаяния я вызвала Сэта и попросила о встрече, кратко обрисовав ситуацию. Он назначил мне время, а потом добавил:

— Ты же вроде рисуешь, так вот, есть такой метод, нарисовать свой страх. Это может показаться глупым и детским, но порой работает, помогает увидеть и осознать какие-то вещи. При встрече можно будет обсудить, если что-то получится.

Сначала эта идея действительно показалась мне глупой, но потом передо мной начали появляться смутные образы. Наверное, все в детстве увлекались той древней романтической эпохой, когда правили князья, строились замки и крепости, а между кланами шли постоянные войны, но совсем не такие, как сейчас. В те времена честь была дороже не только денег, но даже победы, и если находились таковые, кто нарушал данное слово и творил подлость и бесчестье, то от них с презрением отворачивались даже союзники.

Я взяла лист бумаги и нарисовала крепость. Ее уже взяли приступом, в стенах зияли проломы, и лишь цитадель с горсткой оставшихся защитников еще держалась. Я рисовала в каком-то странном полудетском стиле, маленькие многочисленные фигурки людей были слегка упрощенными, даже с немного нарушенными пропорциями. Зато композиция удалась так, как никогда раньше. Я закончила последнюю фигурку и взглянула на рисунок. И поняла, чего боюсь на самом деле.