История для Ивашки.

Ивашка сидел у костра, прижавшись к отцу. Очень хотелось домой, но пришлось остаться на покосе с ночевкой. Раньше отец косил с дядей Юрой, и так бы оно и было, если б дядя Юра не был в отъезде. Да и Ивашке шел уже одиннадцатый год — пора было приучаться к мужской работе.

С утра он помогал отцу косить. Нет, он пробовал и раньше, но в этот раз косить пришлось больше и аккуратнее. Ивашка очень старался, даже несмотря на то, что быстро устал. Устал, но не сдавался. Хотя и очень хотел домой: поиграть с пацанами в догонялки, поесть черемухи, искупаться. Все это отец прекрасно понимал, и когда Ивашка выбился из сил и начал халтурить, отпустил сына на речку, благо та была рядом.

Вода была уже холодной, но мальчонку это не пугало. Папа шутил, что на Ильин день «медведь жопу в речке моет» и купаться нельзя, но что Ивашке эти помывки. Как будто в другие дни медведь речку стороной обходит. Искупавшись, он выбрал место получше, достал удочку и червей, и сел рыбачить. С удочкой мальчик справлялся в разы лучше, чем с косой, да и речка была щедра на рыбу. Час времени — и на уху хватит. Пара ельцов, три красноперки и два окуня, которых Ивашка зажарит на рожне.

Но это было днем, а сейчас окуней уже съели, пора было спать, а мальцу, как назло, не спалось. Городские часто восхищаются природой, речкой, небом, полным звезд, а Ивашка смотрел на все это с унынием. Он хотел домой. Что ему эта природа? Как будто он ее не видел? Выйди за деревню, и вот она. Любуйся сколько хочешь, никуда она не денется. А ребятня без него столько всего интересного может натворить, пока он на покосе вкалывает. Тоска…

— Пап, а ты маленький тоже деду помогал?

— А то! — папа улыбнулся, — как с косой научился управляться, так и помогал.

— И неужели ты не хотел поиграть вместо этого?

— Хотел, конечно, — отец потрепал Ивашку по голове и продолжил, — Знаешь, давай я расскажу тебе одну сказку. Мне ее еще дед рассказывал. Как раз на покосе.

— Давай, — мальчонка оживился, — Всяко веселее будет.

Отец подбросил деревяшку в огонь, приобнял сына и начал:

«Это было давно. В далекой земле Башарак, раскинувшейся посреди пустыни. Место это было удивительным. Вокруг — пески на несколько дней пути, со всех сторон — только пустошь и зной, а в Башараке — белокаменный город, окруженный плодородными землями и озерами. А какие фрукты там выращивали, а какие специи. Множество торговцев приходили с караванами, чтобы поторговать с местными купцами. И у одного из богатейших купцов Башарака, Махмуридина, работал на полях крестьянин Аркеши. Хорошо работал, но хотел всегда большего. И Махмуридин хотел большего, а потому регулярно находил повод платить меньше своим работникам, и Аркеши в том числе. Пока живы были родители Аркеши, он старался работать прилежно, потому что знал, что без него они не выживут, а как мать с отцом умерли, загоревал Аркеши и возненавидел бедняцкую жизнь. «Почему, — думал он, — почему одним — все, а другим — ничего? Почему я не могу жить как Махмуридин? Есть на золоте и купаться в роскоши. Я тоже хочу набивать живот на чужом труде,» — думал Аркеши, работая в поле.

Солнце палило его. Он смотрел вдаль, и видел бескрайние просторы пустыни. Там. Где-то там, за горизонтом он мог бы стать купцом. Достаточно было обокрасть Махмуридина и бежать, и тогда бы он смог зажить, как богач. Всего одного мешка сокровищ Махмуридина хватило бы на долгую и безбедную жизнь. И бежать. Туда, где за желтым песком его никто не знает.»

Ивашка слушал историю, разинув рот. Глядя на языки пламени от костра, он представлял пески пустыни, сокровища и лихого Аркеши. Сознание перенеслось вместе с рассказом в далекий Башарак к несметным сокровищам и настоящим приключениям.

«Аркеши долго вынашивал план. Он разведал, где Махмуридин хранит сокровища, купил на скопленные монеты верблюда, приготовил запасы в дорогу и отправился на дело. Словно тень он проскочил мимо охраны купца и пробрался в сокровищницу. Увиденное поразило Аркеши. Никогда в своей жизни он и представить не мог себе столько золота. Столько украшений и камней, что не всякий царь мог себе позволить. Очнувшись от удивления, Аркеши достал из-за пазухи мешок и стал быстро сгребать все, что попадалось под руку. На звон золота сбежались стражники, и скоро Аркеши стоял на коленях связанный перед самим Махмуридином.

— Так значит, ты настолько смел и глуп, что не побоялся обокрасть меня? — с ухмылкой спросил купец.

Аркеши молчал, но стражник ударом хлыста напомнил, что за совершенное преступление его скоро забьют плетьми до смерти.

— Отвечай, мерзавец! — Махмуридин был грозен.

— Я смел, но не глуп. Глупостью было работать на тебя столько времени, — дерзко ответил крестьянин, и новый удар лег на его спину.

— И поэтому ты решил, что лучше украсть? Так ты считаешь, что твоя работа ценнее, чем работа остальных крестьян? И ты готов умереть за свою дерзость?

— Оно того стоило. Ты ничем не лучше тех, что работают в поле. Так почему ты живешь в золоте? — следующий удар достиг своей цели, и Аркеши упал, закорчившись от боли.

Махмуридин нахмурился и знаком руки велел стражнику сдержать свои старания. Купец склонился над воришкой:

— Каждый получает ровно столько, сколько работает. Если ты действительно смел и ловок, я могу предложить тебе работу, за которую ты сможешь получить половину того, что пытался у меня украсть.

Аркеши не поверил своему счастью и, все еще корчась от боли, прошептал:

— Я готов на все!

Довольный купец велел стражникам поднять Аркеши и рассказал ему о предстоящем задании. А задание заключалось вот в чем: на юге от Башарака в смертельных песках пустыни Ршах скрыт дворец Обишада, могущественного колдуна, жившего больше ста лет назад. Дворец этот полон невообразимых сокровищ и знаний. Все, что требовалось от Аркеши — найти дворец, вернуться и привести Махмуридина с дружиной ко дворцу. Пытаться взять сокровища самому было бессмысленно, поскольку дворец не открыть без тайных слов, известных одному Махмуридину. Никто из прежних искателей, а их было больше десятка, не вернулся похода, и только отчаянному человеку по силам справится с этим заданием. Аркеши терять было нечего, и он согласился. Махмуридин снабдил юношу всем необходимым и предостерег от глупостей. Если Аркеши решит его обмануть и сбежать, кара будет ждать его в любой ближайшей земле.

Долго странствовал на верблюде Аркеши по южным пескам, кожа его высохла и совсем огрубела, верблюд выбивался из сил, запасы подходили к концу, а ведь надо было еще вернуться назад. Аркеши совсем потерял надежду, но не сдавался, и его настойчивость была вознаграждена. Вдалеке между дюнами он увидел оазис, над которым возвышался купол дворца. Теперь Аркеши мог вернуться к Махмуридину, но он так нуждался в отдыхе, что первым делом устремил верблюда к оазису.

Вода. Вода, прохлада и свежие фрукты на деревьях. Вынужденный беречь запасы Аркеши кинулся утолить свои голод и жажду и отдохнуть от беспрерывной качки. Он закрыл глаза и хотел уснуть перед тем, как возвращаться, но прикосновение руки вырвало его из сна. Аркеши открыл глаза. Перед ним стоял его умерший отец. Юноша вскочил от испуга, а отец заговорил:

— Посмотри на мои руки, сын! Видишь? Они все в мозолях. Всю свою жизнь я трудился и тебя приучал к труду. И как ты отплатил мне за это? Ты сделал меня отцом вора. Разве этому я тебя учил?

Аркеши закрыл глаза руками, а его отец продолжал:

— Ты хочешь легкой жизни, считая свою слишком тяжелой. А как же мы с матерью? Мы столько сил вложили в тебя, радовались, пока ты рос, но ты решил предать наши надежды и стать таким же, как Махмуридин. Кто научил тебя этому? Неужели, мы?

Аркеши стало стыдно и страшно, и он заплакал:

— Но что же мне делать, отец? Я не могу вернуться и не привести сюда Махмуридина. Меня забьют плетьми.

— Дворец не так пуст, как ты думаешь. Ты можешь пойти внутрь и предложить свою помощь взамен на убежище.

— Убежище?

Глаза Ивашки закрылись, и он погрузился в сон. Во сне мальчик видел пески пустыни. Пламя танцевало на ладонях Махмуридина. Он вздымал руки вверх и рос до небес. Рос, пока не заполнил собой все вокруг до линии горизонта. И как только это произошло, Махмуридин треснул, превратился в песок и сам стал пустыней.

Когда мальчик проснулся, было уже утро. Он выскочил из спальника, куда его бережно положил отец, и бросился из палатки к костру, на котором закипал котелок для чая.

— Как же так! Я все проспал… А история? Как же история?

Отец повернулся к Ивашке и подмигнул:

— История? Не переживай! Будет новый вечер, и история продолжится. А сейчас мы с тобой выпьем чая и пойдем работать.

— Работать? — грустно пробормотал Ивашка, а потом задумался и бодро повторил, — Работать! А знаешь что, папка? Ты мне вечером лучше другую историю расскажи. С этой мне уже все понятно.