Карма.

Карма.

Разбитый нос, порванная рубаха, красные от слез глаза — Мишка шел домой. Он тяжело всхлипывал и злился. Мысли вспарывали мозг, все вокруг сливалось. Дом, калитка. Калитка заскрипела, он собрался с духом и вошел. Айгар весело залаял, кинулся к Мишке на руки и чуть не повалил его, но Михаил отстранился.

— Отстань! — заворчал мальчик, — Не до тебя сейчас! Деда-а-а!

— Ась?

— Деда!

Из сеней вышел сонный дед.

— Деда-а, — залепетал Мишка, — Меня побили!

— Вот те раз! — дед подошел к внуку и потрепал его по голове, — А кто?

— Васька!

— Серебрянский?

— Да не-е! Серебрянский — слабак. Как он меня побить-то сможет? Зверев.

— Зверев? Как так-то?

— Он за брата Сашку заступился.

— Так ты Сашку побил, что ли?

— Побил.

— А зачем? Ты ж знаешь, что Васька за него заступится.

— Он Светку обижал. А я за нее заступился. А он драться полез, ну я ему и наподдал. А Васька мне наподдал. Вон, нос разбил, рубаху порвал. А ведь это же неправильно, деда! Сашка же сам ко мне полез. Вот! А Васька старше, это вообще нечестно.

— Хм, — дед усмехнулся и повел внука умываться, — Знаешь, Миш, тут такое дело. Оно ж ведь не всегда бывает честно. Это даже, знаешь как? Вот, к примеру… К примеру, в Африке. Так вот, было, значит, в Африке племя такое — Марумбату. Да-а! Воинственное племя. И, как у любых свирепых воинов, у них был обряд, ну, в общем, обряд посвящения. И там, значит, молодые воины сражались за право жениться, значит. При этом победителя определяло племя. Так вот, самое смешное, что оно выбирало не обязательно того, кто был сильнее всех. Оно выбирало того, кто больше нравился. А того, кто не нравился, убивали и ели. Вот такие вот дела, Мишка! Да-а…

— Ты это к чему, деда? — удивился Михаил, осторожно вытирая разбитый нос.

— Я это к тому, что неважно: честно или нечестно. Если ты кому-то не нравишься, он всегда найдет причину, чтоб тебя побить. Да ты не бери в голову. Дедушка выпил немножко, чепуху всякую мелет. Беги лучше к бабке, она тебя пожалеет. А я, знаешь, пойду с Васькой потолкую. Он мне, если честно, никогда не нравился.