Глава II

Глава II

Днём ранее

Барселона /улица Сицилии (Calle de Secilia)

«Ещё одна ночь в одиночестве…. Что со мной не так? Тридцать уже не за горами, а у меня…, как говорится «ни ребёнка, ни котёнка», может и правда завести кошку. Нет уж, печальная перспективка, буду всё также одинока, только с репутацией кошатницы»

Стройная фигурка, облачённая в облегающую майку серого цвета, сидела на низком широком подоконнике с бокалом Бейлиса со льдом. Короткая стрижка подчёркивала её длинную шею, а свет фонарей с улицы освещал татуировку с узором на ней. На фоне тихо напевала Sade — No Ordinary love. Девушка внимательно вслушивалась в слова, моментами подпевая свою любимую песню.

«Мне нужна нежность, забота, любовь…, пусть даже необычная, не такая как у всех, неважно» — Вита вела беззвучный монолог в своей уютной, но такой пустой квартирке.

Она приобрела её не так давно, около года с лишним. Вита переехала в Испанию четыре года назад по контракту менеджера по продажам в крупной компании рекламной индустрии. Сама она родом из Украины, мама родилась там, а отец был испанцем. Они оба погибли при пожаре, когда ей было всего три года. Её не оказалось в доме в ночь пожара, днём ранее её отправили на отдых к папиной сестре в Испанию, и больше она их никогда не видела. Поначалу она жила с той самой тётей Сарой, папиной сестрой, а когда ей исполнилось одиннадцать, её забрали родители мамы в город, в родной город — Киев. Там она и прожила до двадцати трёх лет, время от времени навещая тётю в провинции Вальядолид.

Если подумать, Испания всегда нравилась ей больше, но дедушка с бабушкой никак не хотели расставаться с внучкой, а она особо не сопротивлялась, в какой-то мере они заменили ей родителей.

«Я живу в одном из самых прекрасных городов мира, занимаюсь любимым делом, и надо признать, я в нём чертовски преуспела — но всего этого мало для счастья. Моя жизнь — ещё одно доказательство тому, что без любви, остальное не имеет смысла….» Да, Вита неисправимый романтик, мечтательница и та, что никогда не снимает розовых очков. Её девизом могло бы быть: «Лучше красочные фантазии, чем серая реальность»

Sade, со своей необычной любовью, уступила Риане (Rihanna-Diamonds), голосящей о бриллиантах в небе. Не устояв перед проникновенным голосом молодой певицы, Вита поднялась с удобного подоконника, пританцовывая, и подпевая уже громче. Она кружила по комнате, извиваясь под ритм чувственной мелодии, но как только песня подошла к концу, ощущение мимолётной эйфории растворилось в воздухе, и она плюхнулась на диван. Оглядывая своё гнёздышко, Вита в очередной раз мысленно поблагодарила тётю Сару, с детства приучавшую девочку к порядку. Всё стояло на своих местах, стильный интерьер поддерживался в идеальной чистоте. И не удивительно, первую половину субботы она охотно тратила на тщательную уборку дома, а вторую половину дня на то, чтобы этим любоваться, за чтением книг или прослушиванием музыки.

Её забытьё было прервано звонком на домашний телефон. Номер этот знали единицы, из которых звонил только один человек, поэтому она заранее знала, кого услышит на другом конце провода.

— Сара, я уже сама собиралась тебе набрать, и…. — начала было распинаться девушка, но тётя, как всегда, перебила её.

— Дорогая, не нужно оправдываться, знаю, как ты занята — понимающе запела та.

«Уж конечно, особенно последние пару часов…» — Вита любила пристыдить саму себя, дабы совсем не потерять связь с совестью.

— Я так соскучилась, не пора ли тебе навестить любимую племянницу?

— Увидеться нам пора, согласна, поэтому и звоню. Но почему бы тебе самой не приехать, ты так давно не была дома? — тётушка лепетала несвойственным ей мягким голоском.

— Я бы с удовольствием…, попробую наладить график на работе — она заранее прокручивала в голове варианты отговорок.

— Постарайся, деточка, мы бы здорово провели время вместе! — воодушевлённо уговаривала тётя.

— У тебя ничего не случилось? — ей показалось, та настаивала больше обычного.

— Всё замечательно, правда, скучаю по тебе, только и всего — ответила Сара весьма убедительно.

— Хорошо, я очень постараюсь — согласилась Вита, уже всерьёз рассматривая эту затею.

— Расскажи хотя б, что у тебя нового, встретила кого-нибудь? — с надеждой спросила она.

«Кого-нибудь..., иначе говоря, хоть кого-то….» — досадовала она.

— Мне как-то не до этого, Сара…. Столько дел, не успеваю даже вспомнить про личную жизнь — и снова она лукавила, когда вопрос касался отношений.

— Милая, ты ведь понимаешь, это куда важнее работы. Не хочешь же ты закончить, как я, в полном одиночестве, надоедая своей племяннице с приглашениями в гости — наставления прозвучали не без юмора в интонации.

— Что ты такое говоришь, ничего у тебя не закончено! Ты в полном рассвете сил, и совсем не надоела мне. Вот у меня и племянницы то нет, и быть не может… — та всегда расстраивалась таким комментариям тёти Сары, от части, потому как в глубине души такой страх имел место быть.

— Это вопрос времени, дорогая, вопрос времени. А племянница тебе не нужна, тебе нужен мужчина — настаивала Сара.

Они обменялись ещё парой фраз, и Вита снова осталась наедине со своими печальными думами. Нанося крем на свою гладкую, пока ещё без морщинок, кожу, она смотрела в зеркало, и ей нравилось то, что она видела. Блеск карих раскосых глаз, выделяющихся на фоне её коротко-стриженных волос цвета ириса, очерченные уголки верхней губы, чуть пухлее нижней, остренький нос, скулы, словно нарисованные. Она научилась любить и ценить себя за последние годы и, казалось бы, теперь должна заполучить заслуженное счастье. Но, по непонятной ей причине, только когда самооценка её была, не так высока, а отношения и вовсе не стояли на первом месте, тогда ей везло с ухажёрами. Даже располагала завидным выбором. А сейчас было глухо, как в чаще мрачного леса…. Завтра ей предстояло ещё одно скучное воскресенье. Вита всегда тайком завидовала её коллегам, которые ждали конца рабочей пятницы, в предвкушении интересных планов. Иногда ей казалось, они переигрывают…, нарочно, чтобы им завидовали. Не верилось ей в то, что бывает так хорошо, а то, как было раньше, уже и забыла.

«Время десять вечера, а я уже в постели, безуспешно пытаясь уснуть…. Я старею, точно старею…» — размышляла Вита, отвлекаясь на оживлённые крики ребят, по-видимому, встретившихся перед вечеринкой, как раз под её окнами.

Барселона / побережье Сант Андреу

— Ай, Диос мио, это же моя любимая песня «Ми Санта» (Romeo Santos — Mi Santa)!!! — ликовала бразильская красотка, прибавляя громкость в магнитоле автомобиля.

— Можно, не так громко? — сухо обратился к ней мужчина за рулём лет 30, с суровым выражением лица.

— Красавчик мой, ты что? Тише нельзя, это же Ромео! Послушай слова, как красиво — она изобразила трогательную гримасу и чмокнула парня в щёку.

— Ну, что такое, почему радио зашипело! — возмущалась Ванесса.

— Очевидно потому, что мы заехали в туннель — его терпение было на исходе.

Они веселились всю ночь, разъезжая по клубам побережья провинции Барселоны, а это около семи часов её возгласов и лишних телодвижений, которые на пару с её акцентом, порядком надоели Джонатану, и сейчас уже начинали раздражать. Если на чистоту, единственное, что ему в ней нравилось, так это её аппетитные пышные формы, свойственные бразильянкам.

«Она когда-нибудь угомониться, должна же рано или поздно устать, захотеть спать, в конце концов? Чёрт возьми, как мне от неё избавиться? Ей Богу, я уже близок к тому, чтобы впервые в жизни поднять руку на женщину» — Джонатан судорожно искал выход из ситуации.

— Давай, откроем верх! — воодушевлённо завизжала она.

— Девочка, на улице минусовая температура, это что терапия омоложения? — язвил Джонатан.

— Эй, папи, чего ты такой угрюмый? — Ванесса надула свои немаленькие губки и запустила свою шаловливую ручонку под его рубашку, где верхние пуговицы были заманчиво расстёгнуты. Она лезла ниже, другой рукой расстёгивая рубашку до конца.

«Это у тебя неплохо получается, пока мне всё нравится, продолжай, детка…» — он сосредотачивался на дороге, но это не мешало получать удовольствие от её игр. Она уже добралась до пуговицы на джинсах, которую ловко расстегнула одной рукой.

— Мм, красавчик, я хочу поиграть с тобой, давай остановимся — она вся извивалась от желания, покусывая мочку его уха и целуя его в шею.

— Послушай, потерпи чуток, я тоже очень хочу поиграть, но нам нужно добраться хотя бы до ближайшего отеля — он убрал её руку со своих штанов, и кротко ответил на её поцелуй, в качестве компенсации.

— В отель? Но почему не к тебе? Ты же сказал, что живёшь здесь, в Сант Андреу? — Ванесса снова скорчила свою коронную гримасу в стиле: «пожалуйста, купите мне щенка».

«Ещё чего. Потом от тебя не отделаешься…, отель, отель, нужно срочно найти отель». Ему хотелось как можно скорей получить то, ради чего он так долго терпел её визгливый голосок.

— Но, детка, отель ближе, разве тебе не хочется поскорей оказаться в моих руках? — он окинул её своим блудливым взглядом, перед которым мало кто мог устоять.

— Ай, си, папи, ещё как хочется, газуй до отеля!

Спустя три часа….

«Неужели это случилось, она уснула. Да…, когда она спит, вообще загляденье» — Джонатан воздержался от шлепка по её умопомрачительной пятой точке, дабы не будить ненасытного зверя, и поспешил сбежать с места совокупления, оставив после себя только конверт с надписью «на такси». Содержимым конверта был утешительный призовой фонд в размере тысячи евро. Ему показалось, этого будет достаточно, чтобы Ванесса не впала в депрессию, проснувшись в одиночестве.

Переступив порог своей виллы, Джонатан на ходу скидывал с себя одежду. Он не спал почти сутки, и бразильянка его чрезмерно утомила как морально, так и физически, хотя последнее он был не прочь и повторить. Но заставить её замолчать, можно было только насильственным путём, что было под запретом в списке его моральных принципов. После продолжительного горячего душа, он рухнул в свою мягкую кровать с ортопедическим матрасом из латекса. Кровать точно огибала контуры его тела, и он полностью расслаблялся, наслаждаясь каждой секундой тишины, безмолвия и абсолютного спокойствия.

Сквозь сон, ему послышались тяжёлые шаги. Он с трудом поднялся с кровати, и уже не торопясь, спускался на первый этаж. Увидев до боли знакомое лицо, Джонатан затормозил.

— Что ты здесь делаешь? Как ты забрался в мой дом? — голос охрип то ли ото сна, то ли же неприятной неожиданности. Джонатан почувствовал подкатившую тошноту.

— Совсем не рад меня видеть? — мужчина преклонного возраста говорил с ухмылкой в голосе, но без следа улыбки на лице.

— Двенадцать лет избегал встречи с тобой, как ты думаешь, я мог вдруг передумать в один момент? — в голосе парня было столько гнева, мужчина невольно сморщился, будто ему только что влепили пощёчину.

— Не смей мне дерзить! — прошипел седовласый тип, поднимаясь по лестнице.

Джонатан на миг потерял дар речи, неожиданно для себя обнаружив страх среди хаоса эмоций, парализовавших его до мозга костей. Он рефлекторно двинулся назад, а мужчина подобрался совсем близко к нему и резким движением набросился на него с объятьями.

«Какого чёрта?! Почему я его боюсь, я больше не ребёнок! Я сильнее его. Он не может причинить мне вред!» — множество мыслей пробежало в его голове всего за долю секунду.

— Ты…, ты что творишь? — он убрал с себя ненавистные ему руки и отклонился назад, — пошёл вон из моего дома, чудовище! — парень кричал во всё горло.

— Это чудовище тебя вырастило, если ты забыл! — мужчина активно жестикулировал в разговоре.

— Как ты меня вырастил? Ты над этим хотя бы раз задумывался? — Джонатан всё ещё не верил в то, что сейчас происходило. Его самый большой кошмар воплотился в реальность. Монстр в плоти отца нашёл его.

«Он здесь! Вот дерьмо, он нашёл меня!» — он достал мобильник из кармана, трясущейся рукой, и набрал номер по памяти, отец недоумённо таращился на него.

— Рой, мне нужно, чтобы ты сейчас же приехал, у меня… — он не успел договорить, как тот выхватил мобильник и швырнул вниз по лестнице.

— Какого чёрта, ты что творишь?! Габриель, убирайся из моего дома! — он поймал себя на мысли, смелости хватало только на крик, силу применить он не смог. Тело будто не слушалось разума, боялось.

— Послушай меня, просто послушай! — Габриель надрывался, повышая голос.

Джонатан оцепенел и стоял в стороне, наблюдая за отцом.

— Я вернулся, потому что хочу, чтобы мы с тобой нашли твою маму, понимаешь? Мы можем воссоединить семью, сынок! Ты слышишь меня? — он выдерживал паузу, ожидая ответа сына.

— Я искал везде, но не смог найти её за все эти годы. И как ты вообще можешь говорить о ней! С чего ты взял, что она жива после того, как ты её покалечил? — слёзы предательски потекли по его щекам.

— Что ты такое говоришь? Ты не можешь помнить, ты был слишком мал. Мы с ней ссорились да, иногда до драк, но я никого не калечил! — отец говорил так, словно Джонатан сам придумал всю историю, и искренне верил в неё все эти годы.

— Габриель, в первый раз ты сломал мне рёбра, когда мне было четыре года, и я пытался защитить маму. Когда мне было семь, ты проломил мне череп, обнюхавшись до беспамятства. А день моего совершеннолетия, помнишь? Мама уже несколько лет как сбежала от тебя изувеченная, и ты полностью переключился на меня. Ты избил меня клюшкой для гольфа, которую сам и подарил. Ты убил меня, отец, в буквальном смысле, убил! Чёрт возьми, меня реанимировали, и я пробыл в коме несколько недель. А ты даже ни разу не пришёл ко мне. Ни извиниться…, ни покаяться. Ходер[1]!

— Сын мой, ты всё так преувеличил, это мать с рождения тебе внушала ужас обо мне. Она нас бросила, ушла не от меня, а от нас обоих! — между слов проскользнул нервный смех.

— Господи, да ты не в себе. Габриель, я помогу тебе с лечением, с чем угодно, только оставь меня в покое…, и самое главное, давай, ты не будешь очернять память о маме, прошу тебя. Чёрт! Я впервые прошу тебя о чём-то в этой жизни, не говори больше о ней, если не готов признать то, что ты с нами обоими сделал. Мне достались только шрамы и страх в память об отце! Сделай хоть что-нибудь хорошее в этой жизни….

— Заткнись, закрой свой рот! Чем ты мне поможешь, моих денег хватит, чтобы выкупить все твои рестораны и лечебницу целиком, если так будет нужно. Ты мальчишка ещё, ты ничего не знаешь о жизни и обо мне.

— Ты что несёшь? Чего я о тебе не знаю, и кого ты тут пытаешься запугать своим состоянием?! — он толкнул отца, и тот сразу же свалился на несколько ступеней ниже.

«Почему, почему мне его жаль?! Я мечтал убить его при встрече. Что за сострадание во мне проснулось?» — Джонатан был в сметении, как если бы он снова был беззащитным ребёнком, пытающимся найти оправдание своему папе. Он спустился на корточки, а Габриель сидел всего парой ступеней ниже. Отец выглядел истощённым, измученным и жалким. Впервые в жизни он выглядел жалким и беспомощным в глазах сына. Тот, кого он так сильно боялся всю свою сознательную жизнь, тот, кто изувечил его мать и в детстве казался таким сильным, могущественным злодеем, которого мог победить только настоящий супермен….

Габриель вдруг заплакал, прикрывая своё морщинистое лицо одной рукой, а другой, подпираясь о пол.

«О, нет, что он делает? Какого чёрта он плачет, даже не признав своей вины. Боже мой, поскорей бы он исчез из моего дома» — Джонатан, будто имитируя движения своего отца, уселся на ступенях, обхватив голову руками.

— Я дам тебе время подумать, сынок, слышишь, я уйду сейчас, но вернусь и, знай, что больше не оставлю тебя одного, никогда — он поднялся на ноги и уже спускался по ступеням мраморной лестницы.

— Убирайся, уходи сейчас же! — Джонатан кричал ему вслед, что было мочи.

— Не горячись…. Сын, мы не такие уж разные с тобой — сказал тот ровным голосом и поплёлся восвояси.

Рой увидел друга, сидящего на ступенях, убитого горем.

— Эй, что здесь случилось?! — спрашивал он, взволнованный звонком Джонатана.

— Откуда ты так долго добирался? — он выглядел совсем раздавленным

— Я ехал из Салоу как раз, когда ты позвонил — объяснился Рой.

— Зачем телефон раздолбил? — он едва ли не наступил на обломки мобильного под ногами.

— Это не я… — вымолвил Джонатан, опуская ладони с лица.

— Девица какая-нибудь психованная попалась? — подшучивал Рой, — нет, серьёзно, что случилось? К тебе, что, в дом вломились?!

— Хуже…, психованный папаша объявился — прохрипел тот, поднявшись с пола.

— Шутишь, Габриель нашёл тебя? Как? Ты же даже фамилию сменил — друг не скрывал удивления.

— Пойдём в кухню, мне нужно выпить чего-нибудь покрепче.

— Он был вооружён? — спрашивал Рой.

— Нет, я не видел у него оружия — спокойно говорил Джонатан.

— Тогда, почему ты не мог справиться с ним в одиночку? Не пойми неправильно, я бы всё равно приехал, но он что был не один?

— Он не был вооружён, был один и выглядел немощно и жалко. Конечно, я мог бы с ним справиться и сам вышвырнуть его отсюда, да…, но меня парализовало, понимаешь…. Я всегда думал, что убью его, если когда-нибудь увижу снова. Но всё, на что я отважился, это повысить голос, и даже ничего не сделал, когда он выхватил мой телефон. Я, правда, боялся его, боялся, как если бы я снова был ребёнком.

— Ещё бы, ты столько лет жил в страхе. Джонатан ты всё это время скрывался от него, а он внезапно явился в твой дом. Он застал тебя врасплох — Рой был единственным человеком в его окружении, которому было, как нельзя лучше, известно обо всём.

— Мне надо снова исчезнуть, я не вынесу ещё одной встречи с ним. Подумать только, хочет воссоединить семью, поддонок! Ещё сказал, хочет найти маму.

— Но он не найдёт её, ты же не нашёл. Тебе незачем прятаться от ненормального старика, можешь нанять себе личную охрану, к дому приставить усиленную. Что за чушь с исчезновением?!

— Рой, наличие охраны не принесёт мне спокойствия. Я всё время буду на иголках, ожидая удара в спину. И я боюсь даже не его самого, боюсь прошлого, воспоминаний…. Чёрт! К тому же, у него слишком много связей, сейчас, когда он знает обо мне всё, мне не спрятаться за охраной, неужели ты не понимаешь? — высказался Джонатан, стукнув стаканом по кухонной стойке.

— Что ты намерен делать? — Рой сделал глоток виски и смотрел на друга с тревогой в глазах.

— Я уже сказал, исчезну. И хочу попросить тебя поддерживать бизнес, пока меня не будет.

— Когда ты уедешь и на какой срок? — вопросы он задавал уже чёткие, приняв всю серьёзность его слов.

— Я скажу тебе, когда буду знать точно.

Прикончив второй стакан виски уже в одиночестве, Джонатан вернулся к той единственной, которая всегда принимала его с распростёртыми объятьями и могла, молча выслушать его негодования — уникальная и неповторимая дизайнерская спальная кровать с панелью стерео передач, массажной вибрацией и другими необходимыми ему функциями.

[1] Joder — испанское ругательство