Эльфийская меткость в измерениях

  Фэнтезийный трюизм: эльфийские лучники никогда не промахиваются. Почему? Самая убедительная версия – эльф управляет стрелой на всём протяжении её полёта. То есть, ушастику и целиться не надо, и никакой он не гениально меткий стрелок, а просто грамотный оператор. Вроде авиамоделиста: тот ведь тоже не целится своим самолётиком, а умело ведёт его, куда хочет.
  У людей такие кунштюки со стрельбой не проходят. Даже если палить из намертво закреплённого ружья, пули – опять же, общеизвестно – не попадут в одну точку. Гауссово нормальное распределение, ничего не поделаешь.
  С измерениями та же зараза: сколь тщательно ни проводишь какой-нибудь химический анализ, в параллельных пробах получаются разные результаты (может, какой-то из них и "в яблочко", но какой?..). И с культивированием микроорганизмов. Да, да, самые распространённые примеры, они и в Википедии есть:
  Нормальное распределение часто встречается в природе. Например, следующие случайные величины хорошо моделируются нормальным распределением:
  отклонение при стрельбе
  погрешности измерений
  некоторые характеристики живых организмов в популяции.

  И, однако, дважды в жизни мне случалось эльфически попасть… Нет, из ружья я стреляю неплохо, но ничего выдающегося, из арбалета – на "троечку", а лук даже натянуть правильно не могу. Так я и не лучник. Я биохимик.
  Университет. Практикум по аналитической химии. Препод раздал нам пронумерованные колбочки. В каждой плещется раствор некоторого количества фенола. Надо долить туда того-сего, бухнуть избыток йода, выдержать 5 минут, подкислить, оттитровать тиосульфатом до светло-жёлтой окраски, добавить суспензию крахмала и дотитровывать по капле, тщательно взбалтывая, пока раствор не перестанет синеть. Терпеть не могу йодометрию… Затем вычислить, сколько мне отвесили фенола. И чтобы разница между истинной и вычисленной массой не превышала десяти процентов. Нормальным студентам простили бы и пятьдесят, но нам, заочникам, спуску не дадут: мы – люди работающие, должны уметь управляться с пипетками-бюретками.
  Управились. Преподаватель отпер свой кабинет, торжественно принёс гроссбух и принялся записывать наши цифры. Мои совпали с искомыми. Все. До последнего, четвёртого, десятичного знака.
  – Списала, – багрово сверкнув глазами, приговорил препод. – Переделать.
  Начался скандал. А с чего, собственно? При нормальном распределении можно попасть и в центр мишени – вполне вероятное случайное событие. И я же не идиотка. Если бы каким-то чудом через две стены и обложку подглядела ответ, то изменила бы его на 5-7 процентов. Всё это я изложила преподу. Сокурсницы дружно вопили, что я не выходила из лаборатории, а журнал был заперт в каптёрке. Вотще. Народ выпорхнул на волю, я осталась переделывать анализ. Воистину, surtout pas de zèle, главное – не усердствуй.
  И вот теперь думаю: а может, это реальность пыталась избавить меня от перфекционизма?

  Десять лет спустя я работала в НИИ, занимающемся спиртовым и смежными производствами. Основная тематика нашего сектора – технологии культивирования кормовых дрожжей. Но мы вели и другие темы. Однажды пришёл к нам физик, сотрудничающий с каким-то хлебопекарным институтом в Казахстане. Он разработал метод активирования воды, от которого она приобретала свойства, аналогичные свойствам заряжённой воды Алана Чумака (это сам физик объяснял). Разливал воду из-под крана по пробиркам в штативе, что-то с ней делал (не подглядывать, ноу-хау, это вам не что-либо как!). Причём, по его утверждению, если активировать воду только в одной ёмкости, то дальше она сама активируется в каждой седьмой, расстояние между пробирками не имеет значения (это уже я полезла с наивными вопросами). И хотел он от нас, чтобы мы вырастили на этой воде сахаромицеты – спиртовые, они же хлебопекарные, дрожжи – и доказали, как она замечательно на них своё действие оказывает и кругом себя оправдывает: дрожжи растут, как на дрожжах, дают фантастический приплод, чуть ли не двойную массу биомассы, и приобретают небывалые свойства. Ладно, чего там, метода отработана. Первый этап: рассеваем сахаромицеты, подращиваем в колбах на качалке, загружаем в два ферментёра, один – опыт, другой – контроль на обычной воде, все прочие параметры одинаковые, сутки растим культуру, отбираем из каждого ферментёра по литру, фильтруем, высушиваем сахаромицеты до постоянной массы и взвешиваем. Результат действительно фантастический. Масса опыта и контроля совпала до последнего, четвёртого, знака. До того я, честно говоря, думала, что такого вообще не может быть, потому что не может быть никогда.
  Физик, подумавши, нашёл причину: аэрация. Воздуха, мол, в ферментёре много, так и булькает, он и деактивирует. Ладно. Не будем болтать дрожжи в ферментёре с постоянной продувкой, вырастим их в колбах, благо на качалку (дышать-то им надо, вот их и трясут) можно поставить сразу 12 колб: 6 опытных, 6 контрольных. Результат уже не столь впечатляющий, массы двенадцати проб дали разброс в доли процента. То есть, достоверной разницы по-прежнему никакой. Физик побежал звонить в Казахстан, и вскоре к нам прибыла его руководительница. Очаровательная дама, горячая энтузиастка. Она вдохновенно рассказала нам об убедительных экспериментах и грандиозных перспективах, вручила брошюрку о благотворном действии активированной воды на дрожжи, тесто, готовый хлеб и организм едока и отправилась отдохнуть с дороги. Физик занялся очередной партией пробирок, а моя начальница открыла брошюрку. И через минуту протянула её мне, молча хватая воздух ртом и тыча пальцем в страницу.
  Под пальцем было написано, что после обработки активированной водой дрожжи обретают способность к азотфиксации. Если бы они обретали способность к членораздельной речи, это выглядело бы правдоподобнее.
  Начальница моя была женщина серьёзная, положительная. Я же заржала за двоих, потребовала немедленной Нобелевской, места во всех академиях наук и золотых прижизненных памятников для казашки и физика, вспомнила, как Мигдал пришёл лечиться к Джуне Давиташвили… Она усадила его на стул, стала ходить вокруг и помавать ладонями. Он, естественно, спросил: "Что это Вы делаете?" – "Концентрирую поток нейтрино", – солидно ответила Джуна. Академика, беднягу, перекорячило, он встал и ушёл.
  Про нейтрино физик понял. Больше мы его не видели. Всё-таки от перфекционизма есть какая-то польза.