А как же всё это:

Разве она не прилагает усилий? Она сама на грани шока. Она прячется за свою игровую личность, за иронию, за логику… хватается за соломинки. Потому что иначе та боль, от которой она задыхается и горит, выхлестнет наружу и спалит ее заживо. А она — не одна. Она отвечает за сестру.

Я понимаю, что это — отнюдь не типичная реакция. И всё, что Лаиса делает с собою, отнюдь не просто. И большинство нормальных девушек, и нормальных юношей, и нормальных взрослых людей обоего пола, на такое не способны. Я описываю невероятно сильный характер — даже не стальной, а мифриловый. Таких людей не на каждом шагу встретишь…

 

Но вот что мне интересно: а если бы на месте Лаисы был юноша? Мужчина? Воин, на чьих глазах разорвало в клочья жену, но уцелел бы ребенок? Тогда бы ты тоже спрашивал меня, отчего этот мужчина ведет себя так логично, отчего он способен сжать всё в себе мертвой хваткой в кулак, подавить и горе, и ярость, включить логика и все силы устремить на этого уцелевшего ребенка, а жажду мести, рычание и вой от боли зажать глубоко внутри и оставить на потом?

 

А твой Нар — он что, первым делом ударился в истерику? Мне показалось, он тоже принял более чем взвешенное и логичное решение… а если рыдания и битье головой о стенки там и были, то ты их в красках не описываешь.

И что бы делал Нар, если бы каким-то чудом один из его младших братишек уцелел? А главное — каким бы он с виду казался этому братишке?

 

Охотно верю, что ее описание убедительно и правдиво. И непременно почитаю.

Но дело-то в том, что ее женщина и дети — это совершенно не такие люди, как моя Лаиса. И мне не надо читать, чтобы понять это. Другой автор — другие герои. Не говоря уж о том, что одно дело — женщина-мать, взрослый человек с вполне четко заданной природной ролью, по сути, на генетическом уровне… хотя о чём я говорю, и матери-то бывают ну очень всякие… и совсем другое дело — девушка-подросток (юные психически более устойчивы, и это факт), причем девушка отнюдь не «нормальная», уж точно не принцесса. Вероятно, из всех персонажей этой истории она — самая сильная. Вплоть до жестокости как к другим, так и к себе.

И кто же сказал, что шок, горе плюс такое колоссальное напряжение сил никак на ней не отразилось? Если над ухом у человека оглушительно грохнуть чем-то — он ведь может и навсегда оглохнуть… или инфаркт едва не словить. А когда такое происходит с душой, этого глазами не разглядишь… по крайней мере, не сразу.