Спит себе Люська и снится ей сон, что открывается дверь на сеновал.

— Ты кто?

— Капитан Загоройпятьсотналивайко. Ваш инспектор по пожарной безопасности. Я тут смотрю, у вас объект пожароопасный, а о технике пожарной безопасности и слыхом не слыхивали!

А Игнатий, а Игнатий опять в сенях с призраком разговаривает.

— Слышь, капитан, а чего это у вас там за багровое зарево?

— Так это Пионэрка с Ильичём балуют. Она запевает; «взвейтесь кострами синие ночи», а он, вишь, из искры пламя раздувает, приплясывает и притопывает: «мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!». Раздул ведь, сцуко.

— И что, никто ему не помешал?

— Дык ведь баба с веслом припозднилась, ну надавала ему веслом, ей тоже перепало нехило, а она же с веслом, а не с коромысломи вёдрами. А я понимаешь, дух бестелесный. Летал што твой демон в багровом пожарище, что саламандра твоя, тьфу ты осподи, а сделать ничего и не мог. Да и что тут сделаешь?

— И что, всё-всё сгорело?

— А то! Это то ведь чо учудили. Они где пламя-то раздувать почали? Так прямо на текилопроводе начали. Слышь, Дону надоело текило из-за моря возить, он решил вектор поменять и наоборот её за море. Построил подземный самогонный завод, емкости там текиловоналивные, Япона-мама думаешь сюда зачем приезжала? Ленточку разрезать и приезжала. А текилопровод до Большого Бодуна протянули, а там уже текилоналивные танкеры стояли класса «река-море». Ну, полыхнуло. Куда там твой Эйяфьятлайокудль, даже Толбачек отдыхает, он же плоский.

— Ну а глюки-то, глюки-то чё? Погибли, как Помпея?

— Не дождётесь! Или я не капитан Загоройпятьсотналивайко? Я и налил. У матрёны только козу чуть подпалило, да у Микки аня было зашаяла. Так он её шайкой, шайкой, уцелела баня.