ОффтопикРассказ с несколько сложной структурой, который условно можно поделить на две части.
В первой автор показывает обычный день в порту, обычные корабли и необычных полицейских, которые кого-то ожидают. Впрочем, с вопроса кого и начинается интрига.
Потом мы видим и, собственно, главного героя данного рассказа. Герой этот производит на опытного полицейского странное впечатление, отчего полицейский, а вместе с ним и читатель, терзается в сомнениях — разве может этот человек быть виновником столь зверских убийств? Но потом герой преображается в глазах читателя. Мы видим загадку, видим драму, видим, что все не так просто, как кажется на первый взгляд, но до конца не понимаем что… потому что образ ГГ раскрывается в полной мере во второй части.
Итак, вторая часть… яркий калейдоскоп, казалось, несвязанных между собой ярких картинок. Тем не менее несвязанность эта мнимая, разрозненные картинки в общее полотно объединяет опытная рука автора и нить ассоциаций.
Доказываю текстом:
1. акцент на шкатулку, которую герой выбрасывает за борт;
2. картинка вторая, где шкатулка еще в руках героя, значит, имеется легкий прыжок в прошлое;
3. мелочи из шкатулки, рассказывающие герою о близких… тут же намек на то, что ГГ боится серебра;
4. крестик – Марианна – смерть – сильная привязанность ГГ к умершей;
5. трубка – друг – вновь смерть;
6. указание, что вещей больше, пробегаем по остальным, не заостряясь на каждой;
7. шпилька – сестра – опять смерть;
8. крик сестры – ведьма – месть.
И конец отрывка возвращает нас к первому отрывку – к порту, к девушке, что цепляется за его руку, к полиции. И довершает характер героя одним стежком:
—… тогда стреляйте, это куда лучше, чем вести меня в участок. У вас есть серебряные пули?
горькой иронией раскаяния.
В результате разрозненный калейдоскоп оказывается на проверку достаточно узнаваемым и часто встречающимся приемом, когда «маньяк» любовно перебирает свою коллекцию, вспоминая им же убитых, а коллекционер перебирает экспонаты, вспоминая, как он их достал, или старушка рассматривает картинки, что рисовали ее давно уже выросшие дети.
Здесь же прием чуточку видоизменен для потребностей автора и на примерах нам явственно показывает, что вокруг героя вечные убийства, что вещи убитых находятся в шкатулке, что на героя наложили заклятие, отчего исподволь, аккуратненько приводит читателя к ответу на поставленный в первой части вопрос: «Разве может этот человек быть виновником столь зверских убийств?»
Интуиция не подвела полицейского в первой части рассказа, не может. И все же все не так просто. И герой все же убил, хоть и неосознанно, а осознав…
Начинает горько иронизировать.
А две части рассказа сливаются во единое.
Если говорить о языке, то он как всегда достаточно эмоционален, чтобы эти эмоции передались и читателю, мне передались. Первая часть посуше, но ей и не полагается быть иной, вторая, раскрывающая загадки, более яркая и впечатляющая, но следить за нитью смысла надо внимательнее, иначе ускользнет.
Мораль сложная… вернее, автор предоставляет читателю искать ее самому. С одной стороны ситуация аховая – человек не хотел, а-таки убил, и не кота Ваську, а кого на самом деле любил. И осознал. Драма, одна из самых близких моему сердцу драм, ведь вопрос остается открытым — что делать такому человеку с раздвоением личности, если одна личность темная, вторая светлая (условно). После осознания чувства героя-таки за гранью восприятия читателя, отсюда остается легкое чувство недоумения – а дальше что? Хочется спасения для героя, и в то же время понимаешь, что спасения не будет, да и не может быть. И, может, ускользнет герой от полицейских, может, безмолвно пойдет на виселицу, автор нам не рассказал, оставил концовку открытой. Может, раскаяние мне только показалось? Не хватает, мне лично, вот таких моральных ответов.
Не люблю открытых концовок, а это еще и безнадегой попахивает, оттого оставляет странное послевкусие.
Но собран коллажик знатно.
В первой автор показывает обычный день в порту, обычные корабли и необычных полицейских, которые кого-то ожидают. Впрочем, с вопроса кого и начинается интрига.
Потом мы видим и, собственно, главного героя данного рассказа. Герой этот производит на опытного полицейского странное впечатление, отчего полицейский, а вместе с ним и читатель, терзается в сомнениях — разве может этот человек быть виновником столь зверских убийств? Но потом герой преображается в глазах читателя. Мы видим загадку, видим драму, видим, что все не так просто, как кажется на первый взгляд, но до конца не понимаем что… потому что образ ГГ раскрывается в полной мере во второй части.
Итак, вторая часть… яркий калейдоскоп, казалось, несвязанных между собой ярких картинок. Тем не менее несвязанность эта мнимая, разрозненные картинки в общее полотно объединяет опытная рука автора и нить ассоциаций.
Доказываю текстом:
1. акцент на шкатулку, которую герой выбрасывает за борт;
2. картинка вторая, где шкатулка еще в руках героя, значит, имеется легкий прыжок в прошлое;
3. мелочи из шкатулки, рассказывающие герою о близких… тут же намек на то, что ГГ боится серебра;
4. крестик – Марианна – смерть – сильная привязанность ГГ к умершей;
5. трубка – друг – вновь смерть;
6. указание, что вещей больше, пробегаем по остальным, не заостряясь на каждой;
7. шпилька – сестра – опять смерть;
8. крик сестры – ведьма – месть.
И конец отрывка возвращает нас к первому отрывку – к порту, к девушке, что цепляется за его руку, к полиции. И довершает характер героя одним стежком:
—… тогда стреляйте, это куда лучше, чем вести меня в участок. У вас есть серебряные пули?
горькой иронией раскаяния.
В результате разрозненный калейдоскоп оказывается на проверку достаточно узнаваемым и часто встречающимся приемом, когда «маньяк» любовно перебирает свою коллекцию, вспоминая им же убитых, а коллекционер перебирает экспонаты, вспоминая, как он их достал, или старушка рассматривает картинки, что рисовали ее давно уже выросшие дети.
Здесь же прием чуточку видоизменен для потребностей автора и на примерах нам явственно показывает, что вокруг героя вечные убийства, что вещи убитых находятся в шкатулке, что на героя наложили заклятие, отчего исподволь, аккуратненько приводит читателя к ответу на поставленный в первой части вопрос: «Разве может этот человек быть виновником столь зверских убийств?»
Интуиция не подвела полицейского в первой части рассказа, не может. И все же все не так просто. И герой все же убил, хоть и неосознанно, а осознав…
Начинает горько иронизировать.
А две части рассказа сливаются во единое.
Если говорить о языке, то он как всегда достаточно эмоционален, чтобы эти эмоции передались и читателю, мне передались. Первая часть посуше, но ей и не полагается быть иной, вторая, раскрывающая загадки, более яркая и впечатляющая, но следить за нитью смысла надо внимательнее, иначе ускользнет.
Мораль сложная… вернее, автор предоставляет читателю искать ее самому. С одной стороны ситуация аховая – человек не хотел, а-таки убил, и не кота Ваську, а кого на самом деле любил. И осознал. Драма, одна из самых близких моему сердцу драм, ведь вопрос остается открытым — что делать такому человеку с раздвоением личности, если одна личность темная, вторая светлая (условно). После осознания чувства героя-таки за гранью восприятия читателя, отсюда остается легкое чувство недоумения – а дальше что? Хочется спасения для героя, и в то же время понимаешь, что спасения не будет, да и не может быть. И, может, ускользнет герой от полицейских, может, безмолвно пойдет на виселицу, автор нам не рассказал, оставил концовку открытой. Может, раскаяние мне только показалось? Не хватает, мне лично, вот таких моральных ответов.
Не люблю открытых концовок, а это еще и безнадегой попахивает, оттого оставляет странное послевкусие.
Но собран коллажик знатно.