Инда бывает- рассупонится небушко над Сероглюками, разулыбается солнышко — навозик прогреет ласково, и встает аромат над селом — такой неповторимо родной, особенный… Хоть и Нижние они почему-то (а Верхних никаких и нету вовсе, рази чо Верхний Кандюк неподалеку имеется), Сероглюки наши, а такие высокие чувства родятся у всех местных — ну хоть по небу летай от счастья невысказанного.

Так и на этот раз было. Накануне Трофим «Хумер» в село припер, чтобы Кольке-ассенизатору культурнЕй можно было нужники прочищать людям — как в городе, да и просто по душе всем сероглючанам пришлась эта идея -купить в складчину машину красивую. Ачо, вон с мобилкой же вышло…

Ну, это не важно, короче, сидят сливки сельские возле сельпа, похмеляются после приема «Хумера» в эксплуатацию, точнее — сразу в ремонт; а Михрюта возьми и брякни:

— Э-эх, мужики, а ведь неправильно мы живем!

Слегка замутненые принятыми на грудь дозами мозги коллег не успели даже отреагировать на такой смелый вызов, как он продолжил.

— Ну вот к примеру возьмем, допустим, Микки…

В прозрачном и ароматном воздухе явственно послышалось напряженное потрескивание — натруженно заработали головы оппонентов, пытаясь осмыслить речь говорящего.

— И че..? — сформулировал, наконец Колька — ассенизатор всеобщее недоумение.

А тут следует пояснить, что этот самый Микки на самом деле был она, то есть в миру — Ирка, учителка местной трехлетки, которая по вечерам переодевалась в мужика и принимала участие во всех культурных мероприятиях уже как Микки. Он, единственный во всех Сероглюках, а то и вообще в округе, курил сигару (вот уже года четыре — одну и ту же), и носил галстук-бабочку. Вначале это даже немного смущало изысканный вкус сероглючан, но поскольку ссориться с училкой было ни к чему, в итоге смирились с таким ее поведением, даже делали вид, что не знают, будто это на самом деле Ирка.

Отпихивая взявшуюся откуда-то козу, которой понравилось содержимое его брючного кармана, Колька продолжил мысль.

— Или вот коза, — двинув ее в морду растопыренной ладонью, на что та настырно продолжала лезть в карман, он уже более энергично продолжил:

— Сука!

Мудро глядя внутрь себя мутными покрасневшими глазами, общество согласно и одобрительно закивало, тихо ропоча — " А ведь прав Михрюта то..."

Исчерпав лимит красноречия и вполне удовлетворясь позитивной реакцией на свои тезисы, Михрюта вновь расслабленно откинулся на траву, со спокойствием бога уставившись в ясное голубое небо, раскинувшееся над Нижними Сероглюками.

«Хорошо-то как, сука...» — подумал он, утомленно закрывая глаза.