Скрытый текстОфициальным началом хлебозаготовительной кампании 1932 года является 1 июля. План хлебозаготовок по Украине был утвержден ІІІ Всеукраинской конференцией КП(б)У, которая состоялась 6 – 9 июля 1932 года в Харькове в помещении Государственной оперы. Стратегическую линию ЦК ВКП(б) на конференции представляли В. Молотов та Л. Каганович. «К безусловному исполнению» был принят «установленный ЦК ВКП(б) план хлебозаготовок по крестьянскому сектору Украины в размере 356 млн. пудов». Политбюро ЦК КП(б)У после ІІІ партконференции утвердило 4% надбавку к хлебозаготовительному плану, а также разрешило ввести 2% надбавки к районным планам.
План хлебозаготовок определялся, исходя из нормы урожайности 1932 года. На 5 июля это была ориентировочная норма в 48,4-52,7 пудов/га, с 1 октября – оперативная — в 42,1-46,5 пудов/га. Однако и она была завышенной, как и официальная цифра собранного в Украине в 1932 году урожая – 912,5 млн пудов или 14,6 млн. тонн (Таугер М. Б. Урожай 1932 года и голод 1933 года // Судьбы российского крестьянства. – М., 1996. – С. 306, 308). По утверждению одного из самых авторитетных украинских исследователей Голодомора доктора исторических наук В. Марочко, валовой сбор зерновых в Украине в 1932 году составлял 12,8 млн. тонн (около 800 млн пудов). Сравнительно с 1931 годом, он уменьшился на 306,3 млн. пудов.
И все же положение с урожаем само по себе не могло стать причиной тотального голода, из-за которого вымерла почти половина сельского населения Украины. Собранного хлеба было достаточно для удовлетворения как продовольственных потребностей населения, так и создания посевного фонда. Украинские исследователи Голодомора 1932 – 1933 годов в Украине доказали, что «физическое истребление украинских крестьян голодомором – сознательная и целенаправленная террористическая акция большевистского режима в Украине» (В. Марочко. Голодомор 1932 1933 рр. К., 2007. – С. 3). Об этом бесспорно свидетельствуют архивные документы партийных, советских и карательных органов.
С 1929 года Сталин начал открытую борьбу против украинских крестьян, навесив на них ярлык спекулянтов, что автоматически зачисляло их в разряд классовых врагов. Четырехлетняя война путем «ликвидации кулачества как класса» и обобществления крестьянских хозяйств достигла своего апогея осенью 1932 года, когда на село были направлены многочисленные отряды с четко определенными планами хлебозаготовок. Эти планы не исчерпывали всех форм сдачи крестьянами зерна и продовольствия государству. Кроме собственно хлебозаготовок, крестьяне должны были сдавать мирчук (сбор за помол зерна), различные заготовки мяса, сливочного масла, яиц, других видов продовольствия, возвратить государству посевной займ, осуществить расчеты колхозов с МТС за выполненные ими работы и др.
Единственной формой оплаты труда колхозников были не деньги, а трудовые единицы – так называемые трудодни. Средней натуральной оплатой трудодня в колхозах Украины в 1932 году было от 1 до 1,5 кг хлеба. Его денежное наполнение составляло от 50 копеек до 1 руб. 20 коп. Как утверждает В. Марочко, в 1932 году один трудоспособный колхозник, согласно официальной статистике, вырабатывал 143 трудодня. Нетрудоспособным членам колхозов трудодни не начислялись, и секретариат ВУЦИК считал это правильным. Однако по итогам 1931 года колхозники Украины и этого заработка почти не получили, в частности, на Харьковщине полностью не рассчитались с колхозниками 15% колхозов, на Киевщине – 28%.
В единоличном секторе действовали нормы налогообложения, установленные Законом о Едином сельскохозяйственном налоге на 1930/31 год. Для Украины, сравнительно с другими союзными республиками, эти нормы были значительно выше. За гектар засеянной земли украинские хлеборобы должны были вносить 58 руб, белорусские – 55 руб, закавказские – 52 руб, российские – 46 руб. За крупный рогатый скот по Украине должны были платить 21 руб, Белоруссии – 17,5 руб, а по другим республикам – от 13 до 15,5 руб. Харьковщина, как столичный регион, облагалась в границах Украины на еще более высоком уровне. Как свидетельствует Обязательное постановление Харьковского окрисполкома от 29 мая 1930 г. № 50 „О порядке проведения по Харьковскому округу единого сельскохозяйственного налога на 1930 – 1931 годы”, нормы доходности, а с ними и размер налога, устанавливались таким образом, что наивысший размер налога получили ближайшие к г. Харькову районы – Харьковский, Мерефянский, Люботинский, Ольшанский и земли под сельскохозяйственными угодьями, включенные в Харьковскую городскую зону (от 80 до 88 руб. и 110 руб. за га соответственно). После завершения сплошной коллективизации денежный налог был в значительной мере заменен натуральным эквивалентом.
В связи с тем, что объем хлебозаготовок 1931 года (39% валового сбора) достиг критической черты для хлебофуражного баланса Украины, весной 1932 года в селах начался голод, скот вымирал. Незасеянными осталось 2,5 млн. га земли. Необходимо также принять во внимание огромные потери при сборе урожая 1932 года и 1,1 млн. га вовсе нескошенных земель. Не обоснованная экономически, аграрная политика большевиков привела к потере крестьянами мотивации к труду, следствием чего стало падение сельскохозяйственного производства. Из материалов, которые хранятся в бывшем Кремлевском архиве Политбюро ЦК КПСС, видно, что средняя урожайность за 5 лет перед 1932 годом снизилась почти на 30%, по Украине этот показатель составил свыше 43% (в 1927 году, до коллективизации – 11,2 ц/га, в 1931 – 8,3 ц/га). Между тем хлебозаготовки росли из года в год. По Украине их прирост в 1931/32 году, сравнительно с 1929/30 годом, составил 36,7%.
При таких обстоятельствах расчеты с колхозниками по трудодням за 1932 год, сравнительно с прошлым годом, еще ухудшились. Из материалов пленума ЦК КП(б)У от 15 февраля 1933 года видно, что с августа 1932 до февраля 1933 года 88% колхозников Одесской, 94,8% колхозников Днепропетровской, 81,6% колхозников Харьковской и почти 70% колхозников Винницкой областей не имели ни единого грамма хлеба. Такая же картина наблюдалась и по другим областям Украины. Из около 20-миллионного сельского населения Украины трудоспособных колхозников насчитывалось только 6,3 миллиона, из них половина ничего не получила по заработанным трудодням, а 13 миллионов нетрудоспособных (дети, люди пожилого возраста, инвалиды) вообще не снабжались из фондов колхозов. В случае смерти колхозника, заработанный им на трудодни хлеб семье не выдавался.
Несмотря на все «старания» хлебозаготовительных отрядов, использование репрессивных мер на основании написанного Сталиным собственноручно закона об охране общественной собственности от 7 августа 1932 года, откомандирование всего руководящего состава ЦК КП(б)У и обкомов на хлебозаготовки в районы с целью устранения у местного руководства «хвостистских настроений», запрет колхозной торговли хлебом и помола зерна на мельницах без разрешения сельсоветов, а также то, что хлебозаготовительный план пришлось трижды сокращать, к 1 ноябрю 1932 года от крестьянского сектора Украины поступило лишь 136 млн. пудов хлеба (Ю. Шаповал. «Повелительная необходимость»: рік 1932-й. До дня пам’яті жертв голодомору і політичних репресій / Дві Русі. К., 2003, С. 283 – 284).
И хотя Сталин понимал размер кризиса в республике и побаивался социального взрыва, допустить прекращение хлебозаготовительной кампании он не собирался. Отказ от хлебозаготовок привел бы к дефициту валюты, свертыванию закупок за границей оборудования для новых заводов, признанию ошибочности политики «большого скачка». Для Сталина вопрос «быть или не быть» осенью 1932 года решался в Украине. Учитывая степень недовольства его политикой в обществе, а также в руководимой им партии, Сталин и его сторонники предпочли обречь на голод и смерть миллионы, чем выпустить власть.
22 октября 1932 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение: „С целью усиления хлебозаготовок откомандировать на 2 декады полномочные комиссии под руководством В. М. Молотова на Украину, под руководством Л. М. Кагановича – в Северо-Кавказский край”. 29 октября комиссия ЦК ВКП(б) во главе с В. Молотовым прибыла в Харьков. Он тут же приступил к делам: разослал украинских руководителей по районам, просил телеграммой Сталина направить в Украину на месяц для проведения хлебозаготовок 50 — 70 опытных коммунистов, распорядился прекратить продажу промышленных товаров колхозникам и единоличникам, потребовал от местных руководителей наладить учет зерна у молотилок и сам выехал в южные области Украины. С приездом в Украину Молотова главным методом хлебозаготовок стали репрессии. В Российском государственном архиве социально-политической истории хранится директива ЦК КП(б)У, принятая по указанию этого сталинского приспешника, которая обязует судебные органы рассматривать судебные дела по хлебозаготовкам вне очереди «как правило выездными сессиями на месте с применением крутых репрессий». Для этого в каждой области дополнительно создавали не менее 5 — 10 разъездных судебных групп. Обкомы партии были предупреждены, что «пассивность в этом деле… ЦК КП(б)У будет рассматриваться как худшая разновидность гнилого либерализма, недопустимого в большевистской партии» (В. Васильєв. Ціна голодного хліба. – В кн.: Командири великого голоду: Поїздки В. Молотова і Л. Кагановича в Україну та на Північний Кавказ. 1932 – 1933 рр. / За ред. В. Васильєва, Ю. Шаповала. – К., 2001. С. 36).
Наладив таким образом в Украине дело хлебозаготовок, В. Молотов 6 ноября отбыл в Москву. Однако его действия показались Сталину недостаточными. Вернувшись в Харьков, В. Молотов собрал 18 ноября заседание Политбюро ЦК КП(б)У, которое под его давлением приняло постановление „О мерах по усилению хлебозаготовок”. Для ее выполнения из Харькова и других промышленных центров было отправлено на село бригадами по 3 – 4 человека 600 рабочих-коммунистов, которым были даны полномочия устраивать в крестьянских хозяйствах подворные обыски, изымать не только зерно, но и все продовольствие, применять натуральные штрафы в размере 15-месячной нормы сдачи мяса. Этим же постановлением вводилось такое неизвестное ни одной системе судопроизводства наказание, как занесение колхозов, сел и целых районов на „черную доску”. Лишенные всей еды, не имея возможности бежать из-за заградительных постов ГПУ, которыми окружали занесенную на «черную доску» территорию, люди были обречены на голодную смерть. До 5 декабря на «черную доску» решением ЦК КП(б)У и СНК УССР было занесено шесть сел, а постановлениями облисполкомов – 400 колхозов. Среди первых сел Харьковщины, занесенных на „черную доску”, были с. Лютеньки та Каменные Потоки.
С 19 ноября в 243 районах Украины началась спецоперация ГПУ, в ходе которой намечалось выполнить разнарядку на аресты 3525 сельскохозяйственных работников. По предложению В. Молотова 22 ноября Политбюро ЦК ВКП(б) создало тройку в составе Косиора, Реденса, Киселева, которой предоставлялось право выносить смертные приговоры по делам репрессированных в ходе хлебозаготовок. Комиссии с аналогичными функциями создавались в каждой области Украины.
С целью недопущения неконтролированных миграций населения 27 декабря 1932 года появилось постановление о введении паспортной системы. Крестьяне были исключены из категорий граждан СССР, которым выдавались паспорта.
Заготовки с урожая 1932 года в земледельческих районах продолжались до января 1933 года. У „должников” были конфискованы все продукты длительного хранения. Как следствие, не получая помощи извне и не имея возможности спастись на законных основаниях, люди в селах Украины вымирали массово. Между тем, новый первый секретарь Харьковского обкома КП(б)У П.П. Постышев, выступая 4 февраля 1933 года на объединенном пленуме Харьковского обкома и горкома КП(б)У, констатировал: „Вы знаете, что хлебозаготовительная кампания текущего года проходила и, к сожалению, до сих пор еще проходит на Украине в конец неудовлетворительно. Государство не получило то количество хлеба, которое оно имело все основания ожидать от Украины, не говоря уже о том, что в отношении сроков выполнения хлебозаготовительного плана партийные организации Украины, в первую очередь, парторганизация Харьковской области, идут далеко не на первом месте в Союзе”.
Анализу „ошибок” Харьковской парторганизации в руководстве сельским хозяйством и организации хлебозаготовок Постышев посвятил треть доклада. И ни единого слова не сказал, что в течение нескольких месяцев страшной смертью вымерла почти треть сельского населения области. Как раз за такое напоминание поплатился должностью предшественник Постышева Р. Терехов, которого Сталин назвал сказочником.
По количеству умерших Харьковщина удерживала печальное лидирующее место. Только за 3 месяца 1933 года в Харьковской области, в состав которой в то время, кроме районов нынешней Харьковской, входили также большинство Сумской, Полтавской и некоторые районы Киевской области, умерло свыше 600 тыс. человек. Ученые Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина вывели коэфициент смертности за 1929 — 1933 годы в регионах, заселенных украинцами. В Харькове он превысил 25%.
О масштабах смертности в селах области и в г. Харькове свидетельствует письмо председателя Харьковского облисполкома Шелехеса в ЦК КП(б)У от 30 мая 1933 года. В нем, в частности, указывается, что по неполным данным районов, в связи с тем, что смерть вобще не регистрируется органами ЗАГС, есть села, где за последние 3 месяца умерло 450 – 600 человек, во многих селах выделены специальные подводы, которые ездят по дворам и собирают трупы. На улицах Харькова лишь за 27 — 28 мая 1933 года подобрано 5447 человек и 147 трупов. Наплыв нищенствующего и голодающего элемента в последнее время все увеличивается, только за 5 месяцев 1933 года контингент детей в детдомах Харькова и области вырос на 14185 детей (больше чем вдвое), поток беспризорных детей не прекращается и, безусловно, так будет и впредь, сообщал Шелехес. Только за 1 день – 25 мая на Харьковском железнодорожном вокзале было подобрано 2 тыс. детей, а за ночь с 27 на 28 мая по г. Харькову – 700 детей, отмечал он.
Уточненные данные человеческих потерь могла бы дать всесоюзная перепись населения 1937 года. Однако ее результаты были уничтожены, а исполнители репрессированы. Вместе с тем, всесоюзная перепись населения 1939 года, проведенная под пристальным присмотром власти, не смогла полностью утаить катастрофические последствия голодомора 1932 – 1933 годов в Украине, которые не были преодолены даже к концу 30-х годов. По данным этой переписи, численность населения Украины составляла 30960,2 тыс. человек (против 31901,4 тыс. человек в начале 1933 года), то есть меньше на 941 тыс. человек, а численность украинцев, которые проживали в 1939 г. на всей территории СССР, равнялась по ней 28,1 млн., тогда как в 1926 году – 31,2 млн.
О масштабах Голодомора можна судить также по таким данным: население СССР с осени 1932 до апреля 1933 года сократилось со 165,7 млн. человек до 158 млн. или на 7,7 млн., главным образом за счет сельского населения. Цифра 158 млн. человек наводится Б.Ц. Урланисом с оговоркой как „приблизительная”.
Динамику смертей, а не фактичное их количество, по Харьковской области можно проследить благодаря подсчетам, проведенным в 2002 году работниками районных отделов РАГС Харьковской области (в ее современных границах) по книгам регистрации смертей по заказу Организационного комитета по подготовке и проведению в области мероприятий в связи с 70-й годовщиной голодомора в Украине. Неполнота этих данных обусловливается тем, что, по-первых, большое количество книг не сохранилось, во-вторых – не все смерти регистрировались. Следует отметить, что такой подсчет проводился повторно. (Результаты первого хранятся в документах научно-вспомогательного фонда Харьковского исторического музея и опубликованы в книге „Чорні жнива. Голод 1932 – 1933 років у Валківському та Коломацькому районах Харківщини (документи, спогади, списки померлих)”. Упор. Т. В. Поліщук. – Київ – Харків – Нью-Йорк – Філадельфія. – 1997). Подсчеты последних лет дали несколько другие цифры, но тенденция не изменилась. Общее количество зарегистрированных смертей в 1933 году на территории современной Харьковщины составляет свыше 120 тыс. (вместе с г. Харьковом, где зарегистрировано 33900 смертей). В сравнении с НЭПовским 1925 годом это больше чем в четыре раза, а с 1936 годом, последним годом перед массовыми политическими репрессиями, – в шесть раз.
С целью обеспечения достойной организации и проведения мероприятий в связи с 75-й годовщиной Голодомора 1932 – 1933 годов в Украине Президент В. А. Ющенко Указом от 14 марта 2007 года создал Координационный совет по подготовке мероприятий в связи с 75-й годовщиной Голодомора 1932 – 1933 годов в Украине, а через 2 недели Указом Президента № 250 эти мероприятия были утверждены. На сегодня состоялось два заседания Координационного совета, второе прошло 23 октября в г. Харькове, откуда в 1932 году было организовано воплощение в Украине античеловеческого плана большевистского имперского руководства – умерщвление голодом-геноцидом 7 миллионов украинских крестьян. Украинцы, как историческая нация, должны возродить имена украинских хлеборобов, жертв целенаправленного государственного террора.
Голодное лихолетье 33-го – не просто историческое прошлое, а незаживающая физическая и духовная рана украинского народа, которая жгучей болью пронизывает память многих поколений. Сегодня необходимо говорить о прошлом ради будущего, ибо беспамятье порождает бездуховность, которая, будто раковая опухоль, разъедает тело и душу нации – перечеркивает ее историю, попирает традиции и разрушает социокультурную самобытность народа.
План хлебозаготовок определялся, исходя из нормы урожайности 1932 года. На 5 июля это была ориентировочная норма в 48,4-52,7 пудов/га, с 1 октября – оперативная — в 42,1-46,5 пудов/га. Однако и она была завышенной, как и официальная цифра собранного в Украине в 1932 году урожая – 912,5 млн пудов или 14,6 млн. тонн (Таугер М. Б. Урожай 1932 года и голод 1933 года // Судьбы российского крестьянства. – М., 1996. – С. 306, 308). По утверждению одного из самых авторитетных украинских исследователей Голодомора доктора исторических наук В. Марочко, валовой сбор зерновых в Украине в 1932 году составлял 12,8 млн. тонн (около 800 млн пудов). Сравнительно с 1931 годом, он уменьшился на 306,3 млн. пудов.
И все же положение с урожаем само по себе не могло стать причиной тотального голода, из-за которого вымерла почти половина сельского населения Украины. Собранного хлеба было достаточно для удовлетворения как продовольственных потребностей населения, так и создания посевного фонда. Украинские исследователи Голодомора 1932 – 1933 годов в Украине доказали, что «физическое истребление украинских крестьян голодомором – сознательная и целенаправленная террористическая акция большевистского режима в Украине» (В. Марочко. Голодомор 1932 1933 рр. К., 2007. – С. 3). Об этом бесспорно свидетельствуют архивные документы партийных, советских и карательных органов.
С 1929 года Сталин начал открытую борьбу против украинских крестьян, навесив на них ярлык спекулянтов, что автоматически зачисляло их в разряд классовых врагов. Четырехлетняя война путем «ликвидации кулачества как класса» и обобществления крестьянских хозяйств достигла своего апогея осенью 1932 года, когда на село были направлены многочисленные отряды с четко определенными планами хлебозаготовок. Эти планы не исчерпывали всех форм сдачи крестьянами зерна и продовольствия государству. Кроме собственно хлебозаготовок, крестьяне должны были сдавать мирчук (сбор за помол зерна), различные заготовки мяса, сливочного масла, яиц, других видов продовольствия, возвратить государству посевной займ, осуществить расчеты колхозов с МТС за выполненные ими работы и др.
Единственной формой оплаты труда колхозников были не деньги, а трудовые единицы – так называемые трудодни. Средней натуральной оплатой трудодня в колхозах Украины в 1932 году было от 1 до 1,5 кг хлеба. Его денежное наполнение составляло от 50 копеек до 1 руб. 20 коп. Как утверждает В. Марочко, в 1932 году один трудоспособный колхозник, согласно официальной статистике, вырабатывал 143 трудодня. Нетрудоспособным членам колхозов трудодни не начислялись, и секретариат ВУЦИК считал это правильным. Однако по итогам 1931 года колхозники Украины и этого заработка почти не получили, в частности, на Харьковщине полностью не рассчитались с колхозниками 15% колхозов, на Киевщине – 28%.
В единоличном секторе действовали нормы налогообложения, установленные Законом о Едином сельскохозяйственном налоге на 1930/31 год. Для Украины, сравнительно с другими союзными республиками, эти нормы были значительно выше. За гектар засеянной земли украинские хлеборобы должны были вносить 58 руб, белорусские – 55 руб, закавказские – 52 руб, российские – 46 руб. За крупный рогатый скот по Украине должны были платить 21 руб, Белоруссии – 17,5 руб, а по другим республикам – от 13 до 15,5 руб. Харьковщина, как столичный регион, облагалась в границах Украины на еще более высоком уровне. Как свидетельствует Обязательное постановление Харьковского окрисполкома от 29 мая 1930 г. № 50 „О порядке проведения по Харьковскому округу единого сельскохозяйственного налога на 1930 – 1931 годы”, нормы доходности, а с ними и размер налога, устанавливались таким образом, что наивысший размер налога получили ближайшие к г. Харькову районы – Харьковский, Мерефянский, Люботинский, Ольшанский и земли под сельскохозяйственными угодьями, включенные в Харьковскую городскую зону (от 80 до 88 руб. и 110 руб. за га соответственно). После завершения сплошной коллективизации денежный налог был в значительной мере заменен натуральным эквивалентом.
В связи с тем, что объем хлебозаготовок 1931 года (39% валового сбора) достиг критической черты для хлебофуражного баланса Украины, весной 1932 года в селах начался голод, скот вымирал. Незасеянными осталось 2,5 млн. га земли. Необходимо также принять во внимание огромные потери при сборе урожая 1932 года и 1,1 млн. га вовсе нескошенных земель. Не обоснованная экономически, аграрная политика большевиков привела к потере крестьянами мотивации к труду, следствием чего стало падение сельскохозяйственного производства. Из материалов, которые хранятся в бывшем Кремлевском архиве Политбюро ЦК КПСС, видно, что средняя урожайность за 5 лет перед 1932 годом снизилась почти на 30%, по Украине этот показатель составил свыше 43% (в 1927 году, до коллективизации – 11,2 ц/га, в 1931 – 8,3 ц/га). Между тем хлебозаготовки росли из года в год. По Украине их прирост в 1931/32 году, сравнительно с 1929/30 годом, составил 36,7%.
При таких обстоятельствах расчеты с колхозниками по трудодням за 1932 год, сравнительно с прошлым годом, еще ухудшились. Из материалов пленума ЦК КП(б)У от 15 февраля 1933 года видно, что с августа 1932 до февраля 1933 года 88% колхозников Одесской, 94,8% колхозников Днепропетровской, 81,6% колхозников Харьковской и почти 70% колхозников Винницкой областей не имели ни единого грамма хлеба. Такая же картина наблюдалась и по другим областям Украины. Из около 20-миллионного сельского населения Украины трудоспособных колхозников насчитывалось только 6,3 миллиона, из них половина ничего не получила по заработанным трудодням, а 13 миллионов нетрудоспособных (дети, люди пожилого возраста, инвалиды) вообще не снабжались из фондов колхозов. В случае смерти колхозника, заработанный им на трудодни хлеб семье не выдавался.
Несмотря на все «старания» хлебозаготовительных отрядов, использование репрессивных мер на основании написанного Сталиным собственноручно закона об охране общественной собственности от 7 августа 1932 года, откомандирование всего руководящего состава ЦК КП(б)У и обкомов на хлебозаготовки в районы с целью устранения у местного руководства «хвостистских настроений», запрет колхозной торговли хлебом и помола зерна на мельницах без разрешения сельсоветов, а также то, что хлебозаготовительный план пришлось трижды сокращать, к 1 ноябрю 1932 года от крестьянского сектора Украины поступило лишь 136 млн. пудов хлеба (Ю. Шаповал. «Повелительная необходимость»: рік 1932-й. До дня пам’яті жертв голодомору і політичних репресій / Дві Русі. К., 2003, С. 283 – 284).
И хотя Сталин понимал размер кризиса в республике и побаивался социального взрыва, допустить прекращение хлебозаготовительной кампании он не собирался. Отказ от хлебозаготовок привел бы к дефициту валюты, свертыванию закупок за границей оборудования для новых заводов, признанию ошибочности политики «большого скачка». Для Сталина вопрос «быть или не быть» осенью 1932 года решался в Украине. Учитывая степень недовольства его политикой в обществе, а также в руководимой им партии, Сталин и его сторонники предпочли обречь на голод и смерть миллионы, чем выпустить власть.
22 октября 1932 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение: „С целью усиления хлебозаготовок откомандировать на 2 декады полномочные комиссии под руководством В. М. Молотова на Украину, под руководством Л. М. Кагановича – в Северо-Кавказский край”. 29 октября комиссия ЦК ВКП(б) во главе с В. Молотовым прибыла в Харьков. Он тут же приступил к делам: разослал украинских руководителей по районам, просил телеграммой Сталина направить в Украину на месяц для проведения хлебозаготовок 50 — 70 опытных коммунистов, распорядился прекратить продажу промышленных товаров колхозникам и единоличникам, потребовал от местных руководителей наладить учет зерна у молотилок и сам выехал в южные области Украины. С приездом в Украину Молотова главным методом хлебозаготовок стали репрессии. В Российском государственном архиве социально-политической истории хранится директива ЦК КП(б)У, принятая по указанию этого сталинского приспешника, которая обязует судебные органы рассматривать судебные дела по хлебозаготовкам вне очереди «как правило выездными сессиями на месте с применением крутых репрессий». Для этого в каждой области дополнительно создавали не менее 5 — 10 разъездных судебных групп. Обкомы партии были предупреждены, что «пассивность в этом деле… ЦК КП(б)У будет рассматриваться как худшая разновидность гнилого либерализма, недопустимого в большевистской партии» (В. Васильєв. Ціна голодного хліба. – В кн.: Командири великого голоду: Поїздки В. Молотова і Л. Кагановича в Україну та на Північний Кавказ. 1932 – 1933 рр. / За ред. В. Васильєва, Ю. Шаповала. – К., 2001. С. 36).
Наладив таким образом в Украине дело хлебозаготовок, В. Молотов 6 ноября отбыл в Москву. Однако его действия показались Сталину недостаточными. Вернувшись в Харьков, В. Молотов собрал 18 ноября заседание Политбюро ЦК КП(б)У, которое под его давлением приняло постановление „О мерах по усилению хлебозаготовок”. Для ее выполнения из Харькова и других промышленных центров было отправлено на село бригадами по 3 – 4 человека 600 рабочих-коммунистов, которым были даны полномочия устраивать в крестьянских хозяйствах подворные обыски, изымать не только зерно, но и все продовольствие, применять натуральные штрафы в размере 15-месячной нормы сдачи мяса. Этим же постановлением вводилось такое неизвестное ни одной системе судопроизводства наказание, как занесение колхозов, сел и целых районов на „черную доску”. Лишенные всей еды, не имея возможности бежать из-за заградительных постов ГПУ, которыми окружали занесенную на «черную доску» территорию, люди были обречены на голодную смерть. До 5 декабря на «черную доску» решением ЦК КП(б)У и СНК УССР было занесено шесть сел, а постановлениями облисполкомов – 400 колхозов. Среди первых сел Харьковщины, занесенных на „черную доску”, были с. Лютеньки та Каменные Потоки.
С 19 ноября в 243 районах Украины началась спецоперация ГПУ, в ходе которой намечалось выполнить разнарядку на аресты 3525 сельскохозяйственных работников. По предложению В. Молотова 22 ноября Политбюро ЦК ВКП(б) создало тройку в составе Косиора, Реденса, Киселева, которой предоставлялось право выносить смертные приговоры по делам репрессированных в ходе хлебозаготовок. Комиссии с аналогичными функциями создавались в каждой области Украины.
С целью недопущения неконтролированных миграций населения 27 декабря 1932 года появилось постановление о введении паспортной системы. Крестьяне были исключены из категорий граждан СССР, которым выдавались паспорта.
Заготовки с урожая 1932 года в земледельческих районах продолжались до января 1933 года. У „должников” были конфискованы все продукты длительного хранения. Как следствие, не получая помощи извне и не имея возможности спастись на законных основаниях, люди в селах Украины вымирали массово. Между тем, новый первый секретарь Харьковского обкома КП(б)У П.П. Постышев, выступая 4 февраля 1933 года на объединенном пленуме Харьковского обкома и горкома КП(б)У, констатировал: „Вы знаете, что хлебозаготовительная кампания текущего года проходила и, к сожалению, до сих пор еще проходит на Украине в конец неудовлетворительно. Государство не получило то количество хлеба, которое оно имело все основания ожидать от Украины, не говоря уже о том, что в отношении сроков выполнения хлебозаготовительного плана партийные организации Украины, в первую очередь, парторганизация Харьковской области, идут далеко не на первом месте в Союзе”.
Анализу „ошибок” Харьковской парторганизации в руководстве сельским хозяйством и организации хлебозаготовок Постышев посвятил треть доклада. И ни единого слова не сказал, что в течение нескольких месяцев страшной смертью вымерла почти треть сельского населения области. Как раз за такое напоминание поплатился должностью предшественник Постышева Р. Терехов, которого Сталин назвал сказочником.
По количеству умерших Харьковщина удерживала печальное лидирующее место. Только за 3 месяца 1933 года в Харьковской области, в состав которой в то время, кроме районов нынешней Харьковской, входили также большинство Сумской, Полтавской и некоторые районы Киевской области, умерло свыше 600 тыс. человек. Ученые Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина вывели коэфициент смертности за 1929 — 1933 годы в регионах, заселенных украинцами. В Харькове он превысил 25%.
О масштабах смертности в селах области и в г. Харькове свидетельствует письмо председателя Харьковского облисполкома Шелехеса в ЦК КП(б)У от 30 мая 1933 года. В нем, в частности, указывается, что по неполным данным районов, в связи с тем, что смерть вобще не регистрируется органами ЗАГС, есть села, где за последние 3 месяца умерло 450 – 600 человек, во многих селах выделены специальные подводы, которые ездят по дворам и собирают трупы. На улицах Харькова лишь за 27 — 28 мая 1933 года подобрано 5447 человек и 147 трупов. Наплыв нищенствующего и голодающего элемента в последнее время все увеличивается, только за 5 месяцев 1933 года контингент детей в детдомах Харькова и области вырос на 14185 детей (больше чем вдвое), поток беспризорных детей не прекращается и, безусловно, так будет и впредь, сообщал Шелехес. Только за 1 день – 25 мая на Харьковском железнодорожном вокзале было подобрано 2 тыс. детей, а за ночь с 27 на 28 мая по г. Харькову – 700 детей, отмечал он.
Уточненные данные человеческих потерь могла бы дать всесоюзная перепись населения 1937 года. Однако ее результаты были уничтожены, а исполнители репрессированы. Вместе с тем, всесоюзная перепись населения 1939 года, проведенная под пристальным присмотром власти, не смогла полностью утаить катастрофические последствия голодомора 1932 – 1933 годов в Украине, которые не были преодолены даже к концу 30-х годов. По данным этой переписи, численность населения Украины составляла 30960,2 тыс. человек (против 31901,4 тыс. человек в начале 1933 года), то есть меньше на 941 тыс. человек, а численность украинцев, которые проживали в 1939 г. на всей территории СССР, равнялась по ней 28,1 млн., тогда как в 1926 году – 31,2 млн.
О масштабах Голодомора можна судить также по таким данным: население СССР с осени 1932 до апреля 1933 года сократилось со 165,7 млн. человек до 158 млн. или на 7,7 млн., главным образом за счет сельского населения. Цифра 158 млн. человек наводится Б.Ц. Урланисом с оговоркой как „приблизительная”.
Динамику смертей, а не фактичное их количество, по Харьковской области можно проследить благодаря подсчетам, проведенным в 2002 году работниками районных отделов РАГС Харьковской области (в ее современных границах) по книгам регистрации смертей по заказу Организационного комитета по подготовке и проведению в области мероприятий в связи с 70-й годовщиной голодомора в Украине. Неполнота этих данных обусловливается тем, что, по-первых, большое количество книг не сохранилось, во-вторых – не все смерти регистрировались. Следует отметить, что такой подсчет проводился повторно. (Результаты первого хранятся в документах научно-вспомогательного фонда Харьковского исторического музея и опубликованы в книге „Чорні жнива. Голод 1932 – 1933 років у Валківському та Коломацькому районах Харківщини (документи, спогади, списки померлих)”. Упор. Т. В. Поліщук. – Київ – Харків – Нью-Йорк – Філадельфія. – 1997). Подсчеты последних лет дали несколько другие цифры, но тенденция не изменилась. Общее количество зарегистрированных смертей в 1933 году на территории современной Харьковщины составляет свыше 120 тыс. (вместе с г. Харьковом, где зарегистрировано 33900 смертей). В сравнении с НЭПовским 1925 годом это больше чем в четыре раза, а с 1936 годом, последним годом перед массовыми политическими репрессиями, – в шесть раз.
С целью обеспечения достойной организации и проведения мероприятий в связи с 75-й годовщиной Голодомора 1932 – 1933 годов в Украине Президент В. А. Ющенко Указом от 14 марта 2007 года создал Координационный совет по подготовке мероприятий в связи с 75-й годовщиной Голодомора 1932 – 1933 годов в Украине, а через 2 недели Указом Президента № 250 эти мероприятия были утверждены. На сегодня состоялось два заседания Координационного совета, второе прошло 23 октября в г. Харькове, откуда в 1932 году было организовано воплощение в Украине античеловеческого плана большевистского имперского руководства – умерщвление голодом-геноцидом 7 миллионов украинских крестьян. Украинцы, как историческая нация, должны возродить имена украинских хлеборобов, жертв целенаправленного государственного террора.
Голодное лихолетье 33-го – не просто историческое прошлое, а незаживающая физическая и духовная рана украинского народа, которая жгучей болью пронизывает память многих поколений. Сегодня необходимо говорить о прошлом ради будущего, ибо беспамятье порождает бездуховность, которая, будто раковая опухоль, разъедает тело и душу нации – перечеркивает ее историю, попирает традиции и разрушает социокультурную самобытность народа.