Я в курсе, что некоторые авторы меня пламенно «любят». И им, скорее всего, не понравилось бы всё, что я бы ни написала. Напишу про кошечек-зайчиков — станут кричать, что их в детстве кошка поцарапала или зайчик покусал, и тащить на конкурсы рассказы про этих тварей — это оскорбление их чувств.
Кстати, на днях одна моя фейсбучная подруга так прикололась — вывесила чистый лист и написала, что этим постом она, пожалуй, не оскорбит ничьих чувств. Кто-то взял и написал: а-а-а, Вы намекаете, что мы все пустые, как этот лист бумаги, на котором всяк может написать всё, что вздумается! Так что придраться можно к чему угодно — было бы желание.
Однако Аривенн вроде никогда не имела ничего против меня. Почему она вдруг решила послушаться тех, кто мной сильно недоволен — непонятно.
Вот я бы, если бы какие-то авторы взяли и ополчились против Аривенн (да и вообще против какого-либо автора) и стали бы от меня чего-то требовать, в жизни бы не пошла у них на поводу. А активное давление с их стороны, напротив, вызвало бы у меня желание забанить их самих, а не ограничивать кого-то в творческом самовыражении.
Кстати, похожая история имела место на Самиздате Мошкова. На мою страницу зашла украинская поэтесса Наталия Сидоренко, стала комментировать мои рассказы. Тут же набежала толпа т.н. «пламенных патриотов» и стала в ультимативной форме, с криками, ором, оскорблениями требовать, чтобы я гнала её в шею. Потом зашёл другой автор — Михаил Гарцев, тоже стал комментировать мои рассказы. Следом тоже набежали его ярые недоброжелатели и тоже стали требовать, чтобы я не смела его, такого плохого, привечать на своей страничке. Только ни Михаила, ни Наталию я не прогнала. Единственное, может, мне стоило не пытаться как-то помирить стороны и договориться по-человечески с теми, кто против Михаила и Наталии ополчились, а сразу в бан? Но это я уже потом поняла, что такие люди патологически недоговороспособные и признают лишь один ответ: слушаюсь и повинуюсь! Ответь им по-другому — станешь им врагом навеки.
Я в курсе, что некоторые авторы меня пламенно «любят». И им, скорее всего, не понравилось бы всё, что я бы ни написала. Напишу про кошечек-зайчиков — станут кричать, что их в детстве кошка поцарапала или зайчик покусал, и тащить на конкурсы рассказы про этих тварей — это оскорбление их чувств.
Кстати, на днях одна моя фейсбучная подруга так прикололась — вывесила чистый лист и написала, что этим постом она, пожалуй, не оскорбит ничьих чувств. Кто-то взял и написал: а-а-а, Вы намекаете, что мы все пустые, как этот лист бумаги, на котором всяк может написать всё, что вздумается! Так что придраться можно к чему угодно — было бы желание.
Однако Аривенн вроде никогда не имела ничего против меня. Почему она вдруг решила послушаться тех, кто мной сильно недоволен — непонятно.
Вот я бы, если бы какие-то авторы взяли и ополчились против Аривенн (да и вообще против какого-либо автора) и стали бы от меня чего-то требовать, в жизни бы не пошла у них на поводу. А активное давление с их стороны, напротив, вызвало бы у меня желание забанить их самих, а не ограничивать кого-то в творческом самовыражении.
Кстати, похожая история имела место на Самиздате Мошкова. На мою страницу зашла украинская поэтесса Наталия Сидоренко, стала комментировать мои рассказы. Тут же набежала толпа т.н. «пламенных патриотов» и стала в ультимативной форме, с криками, ором, оскорблениями требовать, чтобы я гнала её в шею. Потом зашёл другой автор — Михаил Гарцев, тоже стал комментировать мои рассказы. Следом тоже набежали его ярые недоброжелатели и тоже стали требовать, чтобы я не смела его, такого плохого, привечать на своей страничке. Только ни Михаила, ни Наталию я не прогнала. Единственное, может, мне стоило не пытаться как-то помирить стороны и договориться по-человечески с теми, кто против Михаила и Наталии ополчились, а сразу в бан? Но это я уже потом поняла, что такие люди патологически недоговороспособные и признают лишь один ответ: слушаюсь и повинуюсь! Ответь им по-другому — станешь им врагом навеки.