опять «я не при делах, просто мимо проходила, записала и все», да? )))

а то) это как «потому что потому». Вот, Люция — женщина, потому что потому)

 

Не, ну если он не сказал, а ты, как честный летописец, соврать не можешь — тогда конечно ))

ему такое просто несвойственно)

 

просто более понятную логическую цепь: нет Нойко — она с горя ходит на кладбище — острее воспринимает боль от потери детей и одновременно видит, сколько их умирает — и вот тут осознает, что не хочет больше делать ангелов.

дык оно ведь так и есть. буквально вот именно так… смотри:

— Восемнадцать. Столько детей умерло за последние трое суток, — глухо прошептала Изабель.

Раун внимательно оглядел ее. Форма тренировочная — штаны да рубашка. На животе въелась грязь — где же она лазила? Колени потерты. Наручи ослаблены, меч в перевязи весь в пыли. А в руке сверкающая императорская диадема. Изабель сжимала ее до побледневших костяшек, и раны на кулаках оттого казались еще болезненнее.

— Они не стали ни ангелами, ни охотницами, — продолжала она, смотря в одну точку. — Они просто умерли.

— Вас это тревожит? — осторожно спросил он, не понимая, к чему она клонит.

— Скажи, для чего эти дети умирают? — Изабель посмотрела ему в глаза и покачала головой. Под тенью крыльев Люциферы она казалась постаревшей. Хотя ей было чуть больше сорока. Последние несколько дней после побега Нойко вымотали подчистую.

— Почему вы думаете об этом? — он не нашелся, что ответить. Но она не нуждалась в его ответах и как будто не слушала.

— Я никогда раньше не задавалась этим вопросом. Я никогда раньше не думала, что тоже могла оказаться среди них. Я никогда раньше не спрашивала, что происходит с теми, у кого Имагинем Деи забирает детей. Забирает, чтобы потом предать их сердца песочным часам, — она провела рукой, переворачивая все сосуды, и они тихо в унисон зашуршали лиловым песком. — Я потеряла сына, мой дорогой фактотум.

Он готов был услышать проклятья, гнев, обиду. Но их как будто не оказалось в сердце императрицы. Она пустыми голубыми глазами смотрела на сердца, и продолжала.

— Для чего я его потеряла? Зачем? Чтобы кто-то попытался его сломать и вылепить кого-то другого? — Изабель покачала головой.

— Но ведь Нойко и все эти дети — несколько разные вещи, Ваше Императорское Величество, — Раун поставил часы Инессы в ряд, рукавом протер стекло от следов пальцев. — Дети нужны империи, как воздух и вода. Не будет этих жертв — не будет ни ангелов, ни охотниц. Понимаете, Изабель? Без этих жертв не было бы нас самих.

Изабель прыснула смехом за его спиной.

— На этом зиждется власть. Ваша власть, Изабель. Это гарант…

Закончить он не смог, запоздало поняв, что это был вовсе не смех. Медленно обернулся.

Изабель крепко сжимала диадему двумя руками и смотрела на нее, качая головой. Нервно тряслись крылья. Она смеялась и рыдала как будто одновременно. Но без слез и без громкого хохота. Давилась своей болью, душила ее.

— Мой трон стоит на детских черепах, — сипела она, укрывая себя крыльями. — Моя власть зиждется на детских сердцах. Моя диадема — из измученных детских душ.

— Изабель, — он осторожно приблизился и сжал кулаки. Что с ней делать? Самым разумным будет позвать Лиона или отвести ее к нему. Но сперва этот приступ надо как-то успокоить. Но как?

— Я не хочу так!

Продолжаем?)