Князь Шаликов

НАШИ СТИХОТВОРЦЫ

Ты хочешь, требуешь, мой друг,

Чтоб я тебя привел поэтов наших в круг

Или творений их в картинну галерею.

Изволь — ослушаться не смею.

Итак, войдем. Смотри на этот басен ряд —

Везде их главное достоинство наряд:

Как прост, как чист, с каким невидимым искусством

На первых с головы до ног!

Не кажется ль, что сам трудился вкуса бог

При туалете их: что всё в нем дышит чувством,

Рассудком, скромностью, невинностью, умом?..

Не представляешь ли себе, мой друг, весталок?

А имя автора? — Прочти, и взглянь потом

На басни ж; сих наряд — наряд провинциалок:

С прекрасной шалью, дорогой,

С богатым кружевом, цвет платья иль покрой

Отменно странен, неприятен!

Как будто бы для них закон был непонятен

Того, что знатоки эстетикой зовут!

Кто сочинитель? — Двух увидишь имя тут.

Посмотрим далее: вот басни щеголихи!

Одеты ловко так, так гладко, как франтихи,--

Но что ж?

Костюм их, несмотря на пышность, мил, пригож.

Вот подпись автора! Теперь прошу скорее!

На притчи бросить взгляд.

Скажи, мой друг, каков наряд? —

Ох! неопрятнее, древнее

И безобразнее ничто не может быть!

Не станем же при них и времени губить.

А если имя знать ты их творца желаешь —

В шести строках его титула начитаешь.

Прочел? Пойдем вперед. Вот здесь

На разные предметы оды.

«Какая, — восклицаешь, — смесь!

Какое множество! и больше всё уроды».

На лучшие, мой друг, вниманье обрати;

Их мало — но зато какие краски, тени!

Какая кисть и дух! И можно ли найти

Им равные? Писал их гений!

Вот имя — прочитай. Другое же под сим

Названьем — то есть од — названьем громогласным —

Сумбур, галиматья! Поклон отдавши им —

Таланта мнимого творениям несчастным,--

Посмотрим на сие собранье эпиграмм,

Сатир и песен. Всё еще так свежи, новы,

В цветущем образе являются глазам!

Но снимем легкие покровы

И всмотримся красот в блестящие черты:

Конечно, красоты!

Но сколь опасные!.. Под солью, остротою

Напрасно будешь ты искать, мой друг, того,

Что в юной красоте милее нам всего:

Чувствительность души с сердечной добротою,

Которых вовсе нет (как жаль!) в твореньях сих.

Вот имя автора (как жаль!) младого их,

Но вот другой — еще моложе,

И пишет, выключив сатиры, в роде том же,

Но сколь различен их моральный характер!

Он виден в авторе, подобно как в портрете.

И новый этого пред нами здесь пример:

В последнем сем поэте

Нет с первым сходного по нравам ничего,

Хоть по стихам совместник он его.

Еще любезный вот поэт: его посланья

Достойны взора граций, муз!

Ума с шутливостью им нравится союз:

Я вижу в нем печать прямого дарованья!

Прилежно рассмотри его неложный блеск…

Я слышу рук твоих при каждом слове плеск —

И не дивлюсь тому. — Но время удалиться

Из галереи сей 1 и взять уже покой.

Захочешь — и сюда мы можем возвратиться:

Поэмы, драмы нас займут еще собой,

И всё, что только там ни встретят наши взгляды,--

От мадригала до баллады.

Но мы особенно вниманье посвятим

Стихотворениям прелестным,

Доселе нашему Парнасу неизвестным,

Которые огнем божественным своим

В грудь умиление с восторгом проливают

И слезы нежные из сердца извлекают…

Полюбишь идеал изящного душой,

И скажешь: вот поэт, природы друг — и мой!

<1812>

1 Надобно знать, что приехавший ко мне из-за моря старинный приятель желал видеть творения нынешних поэтов, а прежде бывших ему довольно известны.