так, я пробую нарисовать картинку в твоем любимом стиле: всезнайка автор, любящий и прикалывающийся над персами.
ща, сыграем в комедию положений. «Он меня обожает! — Надо ее подбодрить!»
Люси открыла дверь и упала. Да, упала! Прямо в огромный букет ярко-фиолетовых пионов и дурманящий аромат цветов и надежды. Букет сунул ей в лицо обожаемый, весело улыбающийся Кристиан, стоящий на пороге.
— Это тебе за спасение дома Даниэля от разрушений и меня от нечеловеческих страданий.
Обворожительный Кристиан еще и что-то говорил. Не слишком понятное, да.
Какие еще разрушения и страдания, когда Кристиан рядом?!
Сердце Люси выскакивало из груди, в ушах гудело, изо всех слов она смогла выдавить лишь невнятное:
— А… — и тут же пожелала покончить с собой самым зверским способом.
Остатки не растекшегося мозга подсказали, что пялиться на на мужчину своей мечты так долго не очень прилично, и Люси посторонилась, пропуская его внутрь.
— Я помню, ты говорила, что розы не любишь, а какие цветы нравятся, не сказала. Пришлось положиться на свой вкус. Лично я обожаю пионы. Надеюсь, не промахнулся?
«Да притащи ты хоть дохлую лягушку. Все равно не промахнешься!» — Люси вновь поймала себя на мысли, что снова молчит не в силах оторваться от искрящихся весельем глаз Кристиана.
Кристиан и правда был очень и очень рад. Тем, что удалось хоть немного порадовать эту малышку, вечно зажатую, испуганную. Даже сейчас!
— Конечно нет, — Люси несмело взяла букет, — я их очень люблю. Теперь люблю, — чуть слышно добавила она, очень надеясь, что Кристиан поймет вложенный в эти слова тайный смысл.
Раз Кристиан обожает пионы, то и Люси — тоже!
— Я рад. А если ты еще и улыбнешься, то стану просто счастлив, — подмигнул ей Кристиан.
Он подмигнул ей! Он… он все понял! Другие слова ей были уже не нужны. «Кристиан и Люси — вдвоем навеки!» — говорили ей невероятно довольные ярко-фиолетовые цветы.
Ну, смотри, это я так
«приятные дрожи» — точно фтопку Это трудно, но сделай это для меня
Есть у меня один герой, который постоянно портит пафос
Мэллин
— А я думала, этот ободок от еще одного лепрекона, что стережет клад под радугой, — тихо произнесла Этайн.
— От еще одного? — удивился Мэллин. — А! Так вы искали клад! Человечка не побоялась испачкать ручки?
— Я?! — поперхнулась Этайн. — Да я!.. Я конюшню чистила! Я коров доила!
— Доила коров? — нарочито ошеломленно переспросил брат.
— Ну что, что в этом такого?
— Ты любишь дергать животных за соски…
— Мэллин! — вырвалось у Мидира.
— Нет, просто не всем в доме Волка это может прийтись по нраву, мой король. Чтобы опробовать на себе возможный вред, я даже могу превратиться в корову, — Мэллин округлил глаза, прижимая руку к груди.
— Мне казалось, порядочные волки в коров не обращаются! — захлебывалась смехом Этайн.
— Где ты тут видишь порядочного волка?
— Еще чего! Я непорядочный и горжусь этим! — надул щеки брат.
— Мидир! Мэллин! — Этайн, перестав смеяться, поклонилась. — Благодарю вас от души. За обруч вашей матери! Жаль, что наше знакомство невозможно… Я уверена, память о ней дорога вам обоим.
— Для нашего короля ты тоже дорога, — выдал Мэллин в пространство. — Я перевожу, он всегда плохо владел языком.
так, я пробую нарисовать картинку в твоем любимом стиле: всезнайка автор, любящий и прикалывающийся над персами.
ща, сыграем в комедию положений. «Он меня обожает! — Надо ее подбодрить!»
Ну, смотри, это я так«приятные дрожи» — точно фтопку
Это трудно, но сделай это для меня
Есть у меня один герой, который постоянно портит пафос
— А я думала, этот ободок от еще одного лепрекона, что стережет клад под радугой, — тихо произнесла Этайн.
— От еще одного? — удивился Мэллин. — А! Так вы искали клад! Человечка не побоялась испачкать ручки?
— Я?! — поперхнулась Этайн. — Да я!.. Я конюшню чистила! Я коров доила!
— Доила коров? — нарочито ошеломленно переспросил брат.
— Ну что, что в этом такого?
— Ты любишь дергать животных за соски…
— Мэллин! — вырвалось у Мидира.
— Нет, просто не всем в доме Волка это может прийтись по нраву, мой король. Чтобы опробовать на себе возможный вред, я даже могу превратиться в корову, — Мэллин округлил глаза, прижимая руку к груди.
— Мне казалось, порядочные волки в коров не обращаются! — захлебывалась смехом Этайн.
— Где ты тут видишь порядочного волка?
— Еще чего! Я непорядочный и горжусь этим! — надул щеки брат.
— Мидир! Мэллин! — Этайн, перестав смеяться, поклонилась. — Благодарю вас от души. За обруч вашей матери! Жаль, что наше знакомство невозможно… Я уверена, память о ней дорога вам обоим.
— Для нашего короля ты тоже дорога, — выдал Мэллин в пространство. — Я перевожу, он всегда плохо владел языком.