Асмодей Дара так и не нашел (Дара). Не было Абигора и Уфира. «Должно быть, они в Вертероне.» — подумал он(. И) и мысленно призвал Рэзамэль.

«Детка, ты меня слышишь?» — раздался его голос в этот момент в голове у девушки, отчего та испуганно пискнула и подскочила на месте.

Уфир к тому моменту давно уже вернулся в дом и только хотел присоединиться к ужину вместе с остальными, как громкая музыка с левой стороны дома прекратилась. Это могло значить определенно что-то серьезное. Тогда все четверо удивленно переглянулись друг с другом. Демоны замерли, устремив настороженный взгляд в ту сторону, где должна была находиться девушка.

«Да, мой Господин?»

«У тебя все нормально?»

«Да.», — коротко ответила она, шагая из стороны в сторону и нервно кусая губы. Мозг вскпиел, придумывая то, как можно подольше оттянуть разговор. — «А как ты провел время?»

Инкуб сконфузился: вот уж не ожидал, что она так открыто будет интересоваться о том, как он может развлекаться без нее. Неужели показывает свое безразличие? Сейчас его это задело:

«Надеюсь, не хуже, чем ты», — высокопарно отпарировал он, пытаясь скрыть свое раздражение.

Демоны уже подслушивали мысленный разговор господина и госпожи, стоя за ее дверьми — Рэзамэль в который раз забыла накинуть блок. Умная девочка! Так и должна была сделать, как договоривались. Опять ее волосы мгновенно побелели и сделались подобно Уфировым(, как у Уфира).

«Вот жеж, черт!» — Абигор встретился с глазами напарника.

«Вызывай Дара», — мысленно парировал тот ему.

Пылая в гневе, Генерал Карателей стремительно направился по коридору и оказался на кухне вновь: не надо (нельзя), чтобы Герцогиня его услышала. Следовало действовать быстро. Он опустил палец на рубин в своем браслете, таком же как и у самого Асмодея. На удивленных глазах (двусмысленность) Эндрейна и Тамура развернулась лазерная голлограмма.

— Дар. Прием. У нас ЧП! — позвал он его.

— Я на связи, — появилось пиксельное изображение вампира.

Тот, судя по-всему, сидел за круглым столом: раскуривая трубку, едва помещавшуюся в его рот, он играл в покер с собратьями.

— Асмодей связался с Рэзамэль. Немедленно присоединись к телекинет-каналу.

В ответ вампир молча кивнул. Он был готов к такому повороту, еще при тщательном обдумывании их с Абигором и Уфиром совместного плана (тщательно обдумав план с Абигором и Уфиром). Все случаи, которые могли бы произойти при той или иной вероятности, они зараннее предрешили несколькими способами. (Все, что могло произойти, она заранее разрешили несколькими способами)

«Асмодей», — позвал вампир.

«А?» — удивился тот встрявшему в разговор Дару.

«Тебе не о чем беспокоиться. Рэзамэль со мной. У нас все прошло по плану. Помнишь, я к тебе вчера заходил перед тем, как вы решили запереться?» — растянул губы в улыбке фон Кейзерлинг. Сейчас он ловил неимоверный кайф от неведения инкуба и того, что опережал своего искусного врага на несколько шагов вперед.

«Да», — соврал Асмодей, чувствуя как предательская краска приливает к лицу.

«Ты позволил своей Герцогине остаться у меня на несколько месяцев», — губы Дара вновь дрогнули в улыбке. И, тебе не о чем беспокоиться. Ты отдал в ее распоряжение не только нанятых телохранительниц, но и Абигора с Уфиром. Не волнуйся, мы не скучаем."

Инкуб и не знал, что ответить. Как он такое допустил? Неужели? Пора завязыВать с безумными вечеринками Кейзерлингов! Как же долго ее не будет!

«До связи», — сухо попрощался тот.

По-крайней мере, у него оставался Серпент.

…

Дар расслабился. Рэзамэль перевела дух, почувствовав, что ее «отпустило». Демоны же вернулись к ужину.

— Так, что ты сказал ей, когда вы были на улице? — вдруг спросил Уфира Абигор.

— Я просто пытался ей намекнуть о ее беременности. Догадываюсь, все, что я говорил, она воспринимала за глупую издевку из-за утреннего инцидента.

— Мда-а, лихо она тебя, — забывшись, прыснул тот, отчего тут же встретил укоризненный взгляд.

— Нужно дать ей успокоительное и проследить за тем, чтобы она его выпила.

— Не, я не могу. Со мной она тоже поругалась.

Уфир в удивлении изогнул левую бровь. Абигор опустил голову и( )тяжело вздохнул:

— Она сказала, что видеть меня не желает.

— Правильно сказала. Я же говорил, тебе следует повзрослеть. Ты не думал, что… допустим, ребенок будет от тебя, но в виду твоего ребячества она, возможно, изберет своим напарником по жизни меня… а заодно сделает мужем и будущим отцом ребенка. — тут он издал короткий нелепый смешок, но, будто не выдержав, по-обыкновению взорвался безумным истеричным смехом.

— Только ПО одной лишь этой причинЕ, — едва успокоившись, напомнил он. — Я умнее и сильнее тебя во сто крат. О, дьявол, зачем я это произнес? — устало повел он глазами.

— Что?! — закричал воинственный юноша. — Да я тебе сейчас…

— Что и требовалось доказать, — усмехнулся Уфир Тамуру и Эндрейну.

И в этот же момент, набросившись, Абигор повалил своего соперника со стула. Раздался звук схлестываемых рук и ударов кулаков.

***

Наконец, она заснула. Как и договаривались, оба воздыхателя Герцогини проникли в ее крыло дома. Неумело, но все же, дьяволица попыталась отделиться от всех при помощи добровольного запечатывания.

— Глупая, — Абигор с легкостью расщепил едва видимую преграду, протянувшуюся от пола до потолка в виде тонкой пленки, на которой вспыхивали желтые полосы огня.

Он сделал это одним лишь взмахом руки. Как-никак он был одним из сильнейших принцев ада, являясь самим Генералом войска Карателей. И если война все же случится, а она непременно произойдет — потому что Асмодей никогда не уступает: тогда он призовет всю армию Карателей одним лишь нажатием на черный опал в его кольце. То было печатью, символизировавшей его принадлежность к самому высокому титулу согласно воинской иерархии. Его чтит даже сам Люцифер, также пользуясь его способностью ясновидения.

Герцогиня спала. Уфир приблизился к ее постели и задрал майку на ее животе. Тот выглядел заметно набухшим там, где располагалась ее матка. Он принес с собой прибор в виде прозрачного стекла, закрепленного с двух сторон специальными ручками-держателями. Уфир коснулся поверхности пальцем — отчего та зарябила мелкой волной, представляя его взору список меню.

— Выбор режима? — вслух запросило устройство.

— УЗИ — произнес он и тут же убавил громкость.

— «Определение пола ребенка» или «Определение срока беремменНости»?

— И то, и то, — нетерпеливо ответил Абигор сам.

Устройство никак не прореагировало на звучание постороннего голоса.

— Для начала определение срока беременности, — произнес Уфир.

— Долбанная хрень, — обиженно процедил тот, скрестив на груди руки.

— Сам «хрень», — повторил механический голос, отчего глаза демона сделались очень круглыми. — Точный срок плода два сумеречных дня, — прозвучало тут же.

— Что? — искренне удивился Уфир, — давай еще раз!

— Сканирую еще. Точный срок плода два сумеречных дня и десять секунд, одиннадцать секунд, двенадцать секунд…

— Да, заткнись ты! — не выдержал тот и в гневе разбил кулаком стекло устройство, после чего механический голос замолк.

Абигор взглянул на настенные часы и сравнил:

— Именно в половине одиннадцати сумеречных суток у нас случилось «волшебство», — усмехнулся парень.

— Зря ты радуешься, щенок.

— Я бы попросил… — задрал тот указательный палец, сделав важное лицо.

— Лучше сосредоточься и подумай, где на(в) тот момент полчаса назад мог быть Асмодей. Думаешь, он не может быть отцом ее ребенка? — яростно прошипел Уфир, отчего вся радость с лица Абигора схлынула, как не бывало.

Он закрыл глаза и мысленно возвратился к тому времени: ровно полчаса назад в его видении Асмодей очень вульгарно и жадно, словно животное, овладевал Темной Герцогиней прямо под душем, забросив ее ноги себе на бедра и придыханно шепча ей всякие глупости. Любимая поза инкуба.

Абигор невольно поднес руку ко рту — внутренности закрутило, а съеденный ужин рвался наружу:

— Меня от него тошнит.

— Ну, что там? — откликнул его Уфир, зАметив перемену на лице.

— Да. Он был с ней, — руки Абигора невольно сжались в кулаки. — Что теперь делать?

— Ты все еще веришь в Мессию?

— Не очень.

— Я еще найду способ, как проверить отцовство, — пообещал он.

После чего они с тяжелыми думами разбрелись по своим комнатам. Но, несмотря на весь тяжелый суматошный день, оба так и не могли сейчас сомкнуть глаз.

…

Темно. Очень темно. Лишь над головой мигает (неисправная) одиночная лампа. Взгляд устремляется в отражение. Оттуда на нее смотрит эффектная брюнетка в вечернем платье. По виду, очень уставшая и уже(,) порядком(,) нетрезвая. Рука вздрагивает и медленно поднимается вверх, будто сама стремится коснуться противоположного силуэта. Фигура с той стороны повторяет движение: между ними только холодная гладь зеркала.

У той девушки очень беспокойное лицо. А большие голубые глаза распахнуты в ужасе. Губы ее шепчут: «Беги, беги. Лэр, беги и не оглядывайся».

— Илэриас, — раздается шепот из темноты(,) и тело предательски вздрагивает.

Талию обвивают сильные руки, разворачивают и прижимают спиной к прохладной стене.

— Тшш, это я, — горячее дыхание касается обнаженного плеча.

На мгновение дальняя лампа зажигается и погасает(гаснет). Но она успевает увидеть возмутителя своего спокойствия.

— Вилсон.

Вместо ответа парень властно опускает руки ей на ягодицы и в один миг запрокидывает ноги себе на бедра с такой легкостью, будто ему это ничего не стоит. Их взгляды встречаются. Губы напротив растягиваются в усмешке. Он склоняется к ней все ближе в предвкушении первого поцелуя. Кончик скользкого черного языка дотрагивается рта, пробуя на вкус, властно раздвигает губы, проникая внутрь.

Тело дрожит в его руках, еще крепче обвивших талию. Внезапно он замирает и устремляет свои нефритовые глаза на нее. А потом так резко припадает к губам, с болью терзает их в животном поцелуе. Эта боль приятна. Она будоражит до мозга костей и тело дрожит еще больше. Внизу живота разливается волна желания, которую он тут же чувствует. Она это знает. Потому что он — Асмодей, Царь Инкубов. Его настойчивые движения не терпят протеста.

— Великие боги, как я хочу тебя сейчас, — страстно шепчет он. — Хочу доставить тебе неземное удовольствие, какое ты еще не испытывала.

Демон отстраняется, чтобы вновь приковать к себе ее взгляд, полный вожделения. Она уже знает: в омуте его нефритовых глаз можно тонуть бесконечно. Черная дымка, появившаяся внезапно, вихрем кружит вокруг их тел. Сильнее. Все сильнее. Тьма обволакивает сознание. Ею хочется накрыться как одеялом. Этой Тьмой был он.

Снова черный язык скользит по шее, оставляет свой влажный след. Тело конвульсивно сжимается в сильных руках — дьявольская плоть охотно отзывается на этот импульс.

— Да-а-а, моя девочка, — прерывисто, со свистом, выдыхает исчадие ада.

Хочется, чтобы он просто остановил время, как сделал это тогда…

Музыка электродарк набатом бьет по голове, грозясь разорвать барабанные перепонки. Его горячие сухие губы снова завладевают ртом. Острый, накалившийся кинжал языка проникает все глубже и глубже — доводит и без того помутневшее сознание до полного безрассудства.

— Вилсон… — с ужасом отмечает, что собственный голос больше походит на всхлип. — Я не могу…

— Я не могу… — бормочет Рэзамэль во сне, струи скатывающихся слез обжигают кожу. — Я не могу. Я не могу. Я не могу! — вскрикнула она совсем громко и резко села в постели, открыв глаза.

Плечи затряслись в безмолвном плаче.

Ее крик одновременно услышали демоны, тут же примчавшиеся к ней в комнату. Они удивленно переглянулись, застряв в дверном проеме. Темная Герцогиня сидела в своей кровати и содрогалась. Она испуганно взглянула на них.

— Что вы здесь делаете?

— Мы услышали твой крик, — Абигор выглядел не менее напуганным.

— Это был просто кошмар, — она подняла на них заплаканные глаза.

— Мы побудем тут с тобой. Постарайся заснуть, — ласково произнес Уфир.

Приблизившись, он стер с лица ее слезы.

— Прости меня за сегодня, не знаю, что на меня нашло, — вдруг прижалась она к нему, обвив шею руками.

Уфиру ничего не оставалось сделать, как обнять ее в ответ. И тут ее словно прорвало: Рэзамэль так надрывно заревела, что он едва мог удержать ее содрогавшееся в руках тело.

— Все в порядке. Я с тобой. Мы здесь оба с тобой, — стал гладить он по ее вновь обелившимся (побелевшим) волосам.

Нахмурившись, второй парень тоже присел на кровать и с другой стороны попытался ее обнять.

— И ты меня тоже прости, Абигор.

— Я тебя прощаю.

Ну чо, последний отрывок уже можно читать. Небо и земля, так сказать. В первых повыпалывай всё лишнее — там очень много мусора, а потом где можешь, упрощай фразы, тогда тебе и ошибки будут заметнее. Такие сложные предложения даже согласовывать сложно.