Наверное, лучше, чем когда-то писала в своём дневнике, уже не скажу )

 

Ей было семь лет.

 

Она жила в военном городке под Москвой. В Гарнизонном Офицерском Клубе организовали хоровой кружок. Педагогом позвали пианистку из местного дома пионеров — Неллю Евгеньевну. Голосок у Женечки был звонкий — это потом он сломался и превратился в чувственное меццо, а тогда был чистейшим сопрано. Хоровой кружок вскоре увял, но Нелля Евгеньевна уже заприметила маленькое чудо с вздёрнутым носиком и вечным шухером на макушке. Проверила слух. Пришла в восторг. Предложила учиться у неё. Мама согласилась. Женя послушалась — хотя всегда мечтала стать балериной или певицей. Ну, на худой конец играть на флейте. Или на скрипке. Они такие красивые, изящные, в чёрных футлярчиках…

Тогда Женя ещё не знала, что музыкальный мир — один большой серпентарий, где нужно или идти по трупам, или стать одним из этих трупов.

Купить пианино было не на что, поэтому решили позаимствовать инструмент из того же ГОКа. Ничего, не обеднеют — всё равно за инструментами не следят, к тому же у них там ещё одно пианино стояло. На пятый этаж его втаскивали шесть человек — папа и все мужики-соседи. Когда через два часа наконец втащили и уселись за стол — тяпнуть по сто грамм за труды — кто-то сказал:

— Женя, не бросай это дело. Обратно мы его не потащим. Проще с балкона.

— Не брошу, — сказала Женя.

Она сдержала слово.

 

Ей было восемь лет.

 

Ещё в конце учебного года мама решила, что её Женечка разительно отличается от всех детей, тыркающих пальчиками в клавиши роялей в доме пионеров. Объявив об этом вусмерть разобидевшейся Нелле Евгеньевне, она увезла Женю на два месяца на море. Когда приехали, мама стала искать дочери музыкальную школу. Приехали в Центральную Музыкальную Школу при Консерватории (ЦМШ). Это сейчас они отстроили шикарное здание близ Тверской, облицованное мрамором. А тогда ЦМШ временно располагалось в полуразрушенной школе из красного кирпича.

Женя запомнила только одно — карту мира, висящую на стене, дыру на месте Африки и подпись белым мелом на красном кирпиче: «Африка»…

В общем, мама решила, что её дочь достойна лучшего. Но пока думала, чего же — приёмные экзамены кончились. Оставалась лишь одна школа, в которой объявляли донабор — МДМШ имени Гнесиных. Или просто Гнесинка.

На экзамене Женя играла не очень. В одной пьесе с бесконечными рефренами запуталась в тексте. Если бы она продолжила сидеть за роялем и ковырять что-то в надежде вспомнить, что же дальше — экзамен был бы решительно провален.

Но Женечка сняла руки, встала, поклонилась, весело пискнула «пардон» и как ни в чём не бывало села играть дальше…

Школа до сих вспоминает, как вся приёмная комиссия во главе с директором Андреем Петровичем лежала на столах и хохотала.

Женя была принята.