Пока есть время, начну немного по рассказам.

Сначала — небольшое вступительное слово. Заранее прошу за него прощения, потому что выскажу в нём весьма спорные мысли, но, может, они помогут лучше понять, что и как я вижу в представленных работах.

 

В некоторых разборах, произведённых выше, авторам в укор ставилась неоригинальность идеи (особенно это касалось автора первого рассказа). Я не могу согласиться с таким упрёком. Не раз говорил и повторю ещё раз (и, наверно, ещё не один раз): все по-настоящему оригинальные творческие идеи закончились у человечества ещё во времена Гомера и двух Эдд. Литературоведение вообще считает, что вся мировая литература крутится вокруг семи сюжетов, а всё остальное — их бесконечные вариации и модификации. То есть, оригинальность-неоригинальность в нашем случае не может быть критерием разбора — или, по крайней мере, определяющим критерием. На наибанальнейший сюжет можно (я в это верю) написать свежее и оригинальное произведение. Не сюжет главен, по большому счёту, а его интерпретация автором, его подача, трактовка. Это мы хотим видеть в литературе, и это мы ищем в литературе как наиболее нам близкое и родное, выражающее наши сегодняшние мысли, чаяния и настроения. И с этой точки зрения автор №1 в принципе не может быть банальным. Да, сюжет не нов. Но, уважаемые котоловы и их критики, ткните мне пальцем в по-настоящему новый сюжет в представленных выше рассказах! И я вам скажу, где вы ошибаетесь. И что важнее, в конце концов, для рассказа — оригинальность сюжета или собственная авторская трактовка? Вопрос риторический, отвечать на него не нужно.

Точно также не могу согласиться с тем, что автору второго рассказа ставили в минус привязку сюжета к библейской легенде и известному персонажу. Есть в литературе определённый набор персонажей, освящённый веками, которые уже не персонажи даже и не типы, а функции, с помощью которых автор решает какую-то проблему, ставит некий вопрос или пытается задать старый, но под другим углом. Упрекать автора рассказа №2 в том, что он использовал Агасфера — это то же самое, что упрекать, к примеру, Джойса в том, что он использовал образ Одиссея для своего «Улисса», или Марка Твена в том, что он использовал короля Артура и его рыцарей в своём «Янки из Коннектикута...». Это ж ведь никому в голову не придёт, верно? Понятное дело, что автор №2 — это не Джойс и не Марк Твен, но нигде в литературе нет принципа «Что позволено Юпитеру, то не позволено его быку». Для того, чтобы донести свою мысль, в литературе хороши все средства — конечно, если они используются с конкретными целями и в разумных пределах, а не просто так (даже порнографические — если речь идёт о контркультуре. Несогласных отсылаю к рассказу «Кирюша хороший».).

 

Ещё раз прошу прощения за затянувшееся вступительное слово.

Теперь по рассказам.

1. Напоминает фотографию — чёткую, запечатлевшую мгновенное состояние человека. В этом смысле — как моментальная фотография, по которой можно представить некую историю — автор с задачей справился. Теме рассказ соответствует, подтеме — тоже. Из минусов хотел бы отметить некоторую невычитанность. Дело касается не только запятых —

Поверьте, не на чем настаивать не буду

(должно быть ни на чём);

Перед ней был чужой человек, совершенно не знакомый

(слитно) и ещё парочка, которые я заметил, но не отметил для себя, чтобы представить в разборе. В общем, это есть.

Второе — что действительно минус. Концовка рассказа. Не в смысле сюжета, а в смысле передачи мыслей героини:

Он повернулся и сделал несколько шагов назад, к своему дому. Ирина, как во сне, медленно пошла за ним. «Про ребенка пока не скажу ничего… Не ожидала, конечно, такого приема… но… остаться на время? Почему бы нет? Мне кажется, что такой безрассудный поступок менее опасен, чем жить с моим мужем… надеюсь, бывшим. По крайней мере будет время развестись и решить, что делать дальше, — думала она, — может, правда говорят, что ни делается — все к лучшему?»

Автор, Ваша героиня думает слишком логично для такого стресса, в котором она находится. У неё или вообще никаких мыслей быть по этому поводу не должно, или же они должны прыгать, скакать и путаться одновременно. Ведь меняется не только её мир, в котором она до этого времени жила — меняется само представление о мире и о мужчинах, которое было ей свойственно. А у Вас это не отражено никак. Как раз такое вот ласковое и приветливое обращение к ней, наоборот, должно её насторожить пуще прежнего — фиг его знает, что за таким обращением может скрываться, верно? Может, поэтому у читателей осталось ощущение некоей незавершённости рассказа — хотя событийно и логически он завершён вполне. В роман этот кусочек чужой жизни разворачивать просто негде и незачем.

 

2. Автор, в некотором роде Вам можно посочувствовать — в самом хорошем смысле. Вы попытались написать вневременную притчу на основе вечного сюжета, но для этого Вам надо было полностью абстрагироваться от любых привязок к чему-то конкретному. А Вы кое-где в этом смысле прокололись. Сочетание правителя округа с милей, возможно, должно было дать как раз такой эффект вневременности происходящего, но по какой-то причине не дало его. Что же касается якобы нелогичности поступков персонажа… Всегда ли люди в реальной жизни поступают логично и объяснимо? Вроде не всегда. Мне видна как раз логичность поступка Вашего персонажа. Но, наверно, Вам надо было её чуть чётче прорисовать, чтобы не было недоумений. В итоге: за попытку создания философской прозы Вам — плюс, за неумение это делать — минус. Результат — соблюдение баланса и гармонии.

(продолжение следует).