Мне странно, что ты считаешь сонетную форму тяжеловесной
Ты знаешь, я тоже поначалу удивился, когда наткнулся на такое мнение. Но если хочешь, я даже специально поищу эту цитату, в которой говорится именно о тяжеловесности сонета. Это слово употреблялось в ней не в негативном смысле, а скорее подчёркивалась его основательность и особенность. В том смысле, что в сонете всё должно быть на своём месте. Ну и в этом смысле и проводилась параллель с сонатой. Это я сейчас вспоминаю примерный смысл цитаты.
Тут же ещё есть один языковой момент. Сонеты рождались и трансформировались в тех языках, где есть строго определённый порядок расстановки слов в предложениях. Этот порядок и повлёк за собой столь строгую рифмовку и структуру сонета. Например, он полностью исключает разрыв синтагмы в строфе — а это явление характерно только для русского стихосложения. Далее: он предполагает, что каждый катрен должен быть завершён по своему смыслу и пунктуационно (русское стихосложение в этом смысле более демократичен и допускает незавершённость своих строф в виде тире, зпт. и прочих знаков). То есть, я к чему веду: в тех языках, которым сонет — родная форма, он действительно может читаться (и читается) и восприниматься как изящный и лёгкий, потому что сама грамматика тех языков предполагает его появление и именно такое восприятие. А русский же язык в силу своей природной гибкости воспринял эту форму как что-то строгое и основательное. Мы-ж то с сонетом только по переводам знакомы…
Ты заметила, что русское стихосложение по большому счёту так и не дало ни одной новой твёрдой формы? Не только потому, что оно опоздало в этом смысле (все формы уже были разобраны и изобретены), но ещё и потому — имхо, — что оно слишком свободное. Язык слишком свободен в своём использовании и построении, чтобы он мог родить твёрдую форму. А чужое воспринимает он не только с его правилами, но и с особенностями тех языков, где эта форма рождалась.
Помнишь нашу с Шинхой дискуссию про хокку? Ещё Каприка в ней участвовала. Ведь оно в японском языке более многообразно, чем одна только схема 5-7-5. Оно модернизировалось, менялось, трансформировалось. Но для русского языка оно осталось именно таким, изначальным.
Тут же ещё есть один языковой момент. Сонеты рождались и трансформировались в тех языках, где есть строго определённый порядок расстановки слов в предложениях. Этот порядок и повлёк за собой столь строгую рифмовку и структуру сонета. Например, он полностью исключает разрыв синтагмы в строфе — а это явление характерно только для русского стихосложения. Далее: он предполагает, что каждый катрен должен быть завершён по своему смыслу и пунктуационно (русское стихосложение в этом смысле более демократичен и допускает незавершённость своих строф в виде тире, зпт. и прочих знаков). То есть, я к чему веду: в тех языках, которым сонет — родная форма, он действительно может читаться (и читается) и восприниматься как изящный и лёгкий, потому что сама грамматика тех языков предполагает его появление и именно такое восприятие. А русский же язык в силу своей природной гибкости воспринял эту форму как что-то строгое и основательное. Мы-ж то с сонетом только по переводам знакомы…
Ты заметила, что русское стихосложение по большому счёту так и не дало ни одной новой твёрдой формы? Не только потому, что оно опоздало в этом смысле (все формы уже были разобраны и изобретены), но ещё и потому — имхо, — что оно слишком свободное. Язык слишком свободен в своём использовании и построении, чтобы он мог родить твёрдую форму. А чужое воспринимает он не только с его правилами, но и с особенностями тех языков, где эта форма рождалась.
Помнишь нашу с Шинхой дискуссию про хокку? Ещё Каприка в ней участвовала. Ведь оно в японском языке более многообразно, чем одна только схема 5-7-5. Оно модернизировалось, менялось, трансформировалось. Но для русского языка оно осталось именно таким, изначальным.