О, как ужасно болит голова-а-а-а… о чем это я? (1)
Итак, рассказ, дорогие мои детишечки (2)… Что это? Автор заставляет нас принимать такие непростые решения… Давайте-ка пока примем пока, что это сказка. Из тех, что «на другие сказки совершенно не похожи» (3). Потому что — а где еще мы можем встретить говорящие цилиндры, экипажи, дома, людей? «Колобка» же все знают, наверное, а если поднапрячься, то можно припомнить Дом, который ушел искать Гнома и так они ходили целый год друг за другом…
Завязка такова.
Некий Экипаж (он, к сожалению, безымянный) с лошадкой Баньши (да, в «Заповеднике Гоблинов» К.Саймака это слово именно так написано; ничего, мне где-то вариант «Бенджи» попадался) едет с письмом к Крикет-холлу, дому-родственнику своего дома, Смокинг-холла (вот тут бы чуть определить отношения между Смокинг-холлом и Экипажем — не просто ведь Смокинг-холл его «дом»; он работодатель, например). По пути Экипаж встречает не менее безымянную Шляпу, она же Цилиндр, ветром гонимую, дождем мочимую, солнцем, должно быть, палимую… Солнце, впрочем, отсутствует, ибо Альбион всегда в тумане, а вот с этой путаницей надо что-то делать. Англичанам хорошо: им что шляпа, что цилиндр «it», поэтому «мистер Шляпа» или «мисс Цилиндр» для них не проблема, а у нас род завязан на окончания… Так, вернулись на место преступления… Кстати, вот и оно: кучка угольков на месте Крикет-холла.
Далее — по возвращению Экипажа обратно — выясняется, что в письме было известие о безвременной кончине старшего родственника обоих вышеупомянутых холлов (и еще двоих: Челси-холла и Файф-о-Клок-холла; второй, оказывается, наполовину француз, хотя по поименованию можно было бы ожидать и ирландца — тогда он был бы совсем-совсем главным подозреваемым) и о наследстве, которое он оставил. То бишь, о человеке.
Перевертыш вполне в духе автора: помню рассказ про чашки и «красный чай», что содержится в людях… дорогие мои детишечки (2)…
Кстати, о. Человеки в этом мире — вроде бы не такая уж редкость. Кроме «наследуемого и неделимого» Кевин Мура, есть еще просто следователь, есть «господин Скотланд-ярд, следователь» (впрочем, это наверняка одно и то же лицо), есть безымянный полисмен неподалеку от бедолаги Файф-о-Клок-холла… Плюс те, кто приехал на паровозе вместе с Муром — не один же он там был? Отношения вещей (в частности, домов) и людей в целом нейтральные. Вроде как у нас с книгами.
Далее господина Мура везут знакомиться с Файф-о-Клок-холлом — а его, то бишь, холл, взорвали. А рядом крутится все так же Шляпа, он же Цилиндр…
Здесь, как мне кажется, возникает нехороший провис, причем двойной. Автор не показывает нам: а) почему Экипаж оговаривает сам себя (мы видим результат, но не видим причин), и б) когда он договаривается с господином Муром (мы не видим сговора)… Интрига, понятно — но нельзя забывать про свидетеля. Которого сам же подсадил в кабину Экипажа. Особенно роняя его в канаву.
Про меня.
Меня нехорошо не считать.
То есть, будь это чистый детектив, рассказ следовало бы считать неудачным. К счастью, это не «чистый детектив». Поэтому… э, нет! Провис, конечно, на совести автора так и останется, даже если мы, Николай Второй (4), закроем на него глаза. Но — только, ну, между нами, хорошо? — детективная составляющая (как и, например, составляющая географическая) здесь возникает лишь постольку-поскольку. Потому что рассказ вполне неплохо мог бы существовать — и существует, чего уж там — и без нее.
Конкурс на критика…
О, как ужасно болит голова-а-а-а… о чем это я? (1)
Итак, рассказ, дорогие мои детишечки (2)… Что это? Автор заставляет нас принимать такие непростые решения… Давайте-ка пока примем пока, что это сказка. Из тех, что «на другие сказки совершенно не похожи» (3). Потому что — а где еще мы можем встретить говорящие цилиндры, экипажи, дома, людей? «Колобка» же все знают, наверное, а если поднапрячься, то можно припомнить Дом, который ушел искать Гнома и так они ходили целый год друг за другом…
Завязка такова.
Некий Экипаж (он, к сожалению, безымянный) с лошадкой Баньши (да, в «Заповеднике Гоблинов» К.Саймака это слово именно так написано; ничего, мне где-то вариант «Бенджи» попадался) едет с письмом к Крикет-холлу, дому-родственнику своего дома, Смокинг-холла (вот тут бы чуть определить отношения между Смокинг-холлом и Экипажем — не просто ведь Смокинг-холл его «дом»; он работодатель, например). По пути Экипаж встречает не менее безымянную Шляпу, она же Цилиндр, ветром гонимую, дождем мочимую, солнцем, должно быть, палимую… Солнце, впрочем, отсутствует, ибо Альбион всегда в тумане, а вот с этой путаницей надо что-то делать. Англичанам хорошо: им что шляпа, что цилиндр «it», поэтому «мистер Шляпа» или «мисс Цилиндр» для них не проблема, а у нас род завязан на окончания… Так, вернулись на место преступления… Кстати, вот и оно: кучка угольков на месте Крикет-холла.
Далее — по возвращению Экипажа обратно — выясняется, что в письме было известие о безвременной кончине старшего родственника обоих вышеупомянутых холлов (и еще двоих: Челси-холла и Файф-о-Клок-холла; второй, оказывается, наполовину француз, хотя по поименованию можно было бы ожидать и ирландца — тогда он был бы совсем-совсем главным подозреваемым) и о наследстве, которое он оставил. То бишь, о человеке.
Перевертыш вполне в духе автора: помню рассказ про чашки и «красный чай», что содержится в людях… дорогие мои детишечки (2)…
Кстати, о. Человеки в этом мире — вроде бы не такая уж редкость. Кроме «наследуемого и неделимого» Кевин Мура, есть еще просто следователь, есть «господин Скотланд-ярд, следователь» (впрочем, это наверняка одно и то же лицо), есть безымянный полисмен неподалеку от бедолаги Файф-о-Клок-холла… Плюс те, кто приехал на паровозе вместе с Муром — не один же он там был? Отношения вещей (в частности, домов) и людей в целом нейтральные. Вроде как у нас с книгами.
Далее господина Мура везут знакомиться с Файф-о-Клок-холлом — а его, то бишь, холл, взорвали. А рядом крутится все так же Шляпа, он же Цилиндр…
Здесь, как мне кажется, возникает нехороший провис, причем двойной. Автор не показывает нам: а) почему Экипаж оговаривает сам себя (мы видим результат, но не видим причин), и б) когда он договаривается с господином Муром (мы не видим сговора)… Интрига, понятно — но нельзя забывать про свидетеля. Которого сам же подсадил в кабину Экипажа. Особенно роняя его в канаву.
Про меня.
Меня нехорошо не считать.
То есть, будь это чистый детектив, рассказ следовало бы считать неудачным. К счастью, это не «чистый детектив». Поэтому… э, нет! Провис, конечно, на совести автора так и останется, даже если мы, Николай Второй (4), закроем на него глаза. Но — только, ну, между нами, хорошо? — детективная составляющая (как и, например, составляющая географическая) здесь возникает лишь постольку-поскольку. Потому что рассказ вполне неплохо мог бы существовать — и существует, чего уж там — и без нее.
Цитируемые материалы:
(1) Ю.Чернавский, «Банановые острова»;
(2) М.Задорнов, «Страшная сказка»;
(3) Аудиоспектакль «Алиса в Стране Чудес»;
(4) Николай Второй, официальная переписка.