#10

 

Багряное солнце заходило за горизонт, окрашивая чистейшее безоблачное небо кроваво-алыми тонами. Красный цвет разливался по городу, затопляя его, но будто пробуждая. Оцепенение вечера спадало, и затаившееся в сумерках темное предвкушение окутывало улицы своими щупальцами, маня из убежищ всех тех, кого этот город признал вне закона.

Окна придорожного трактира, расположенного в нижнем квартале почти у самых ворот, уже давно звали прохожих уютным рыжеватым светом ламп и пьяным смехом, в который то и дело вмешивались кокетливые голоса разносчиц. Но совсем другое выделяло это место из десятка других, хаотично раскиданных по всему городу и дарящих приют каждому, у кого найдется для этого достаточно монет и желания.

Сегодня здесь играла скрипка.

Ее песня разливалась, заполняя пропахший потом, алкоголем и куревом зал. Но прекрасные аккорды не казались лишними в этом торжестве грубого невежества и пошлости. Громкий гогот не прерывал мелодии, как не прерывали её ни звуки драки, ни зычные голоса гостей. Казалось, реальность и музыка жили каждый своей жизнью, которым невозможно пересечься. Но стоило задержаться чуть дольше, наблюдая, но не участвуя, и становилось ясно: каждое событие в этом зале, от самого бесчестного до самого абсурдного, было очередным па танца, покорного воле скрипача.