Лишь из столовой доносилось ожесточенное звякание посуды, — там готовились к банкету.

Разве что старушка- гардеробщица, навалясь локтями на барьер, с сомнением рассматривала легкомысленную шапочку и линялую куртчонку запоздалого визитера.

Он двинулся следом за всполошным старлеем. Но тут на лестнице раздался мелкий дробот ног.

— Генеральный специально отпустил зачитать адрес. Все-таки, говорит, не кто-нибудь — Гулевский! — высокий гость ностальгически покачал залысой головой.

пришел остепененным и олауреаченным.

поизгаляешься на банкете.

— Разве что — на банкете, — Резун выпрастал запястье.

Носорог мирно пасся, не обращая внимания на повыскакивавших из джипа туристов.

Любовь к жене, если и была, давно утухла.

На потуги жены Стремянного, Ольги Тимофеевны, пытавшейся оженить его заново, отшучивался: «Конечно, женщина в доме нужна. Но кто сказал, что одна и та же»?

 Он уже освоился в непривычном окружении и принялся сыпать вокруг двусмысленными своими прибаутками, хохмочками, анекдотцами, особенно обаяя заместителя начальника кафедры — сдобную Катю Потапенко.

Гулевский с любопытством разглядывал друга и невольно сравнивал его с тем двадцатидвухлетним «афганцем»-орденоносцем с персиковым румянцем и гвардейской выправкой, какимпредстал впервые перед следователем по особо важным делам Гулевским.

Резун, переглядывавшийся с новенькой библиотекаршей из спецхранилища, охотно промокнул губы салфеткой, отложил вилку. Гулевский придержал его.

Как хошь, но не дело.

ак-то к профессору Гулевскому ворвался докторант Резун и с возмущенным видом впечатал перед ним автореферат кандидатской диссертации по административному праву, обнаруженный им в Ленинской библиотеке.

Со смятённым видом рухнул на свободный стул

он достал крупный носовой платок и отерпузырьки, проступающие на влажных старческих губах

Создали межвежомственную комиссию поавторитетней.

Он оглядел смурного ученика, улыбнулся слабой, примирительной улыбкой.