Смертельный штормОпадали грохочущие волны, стихали, оставляя после себя взбитые в пену брызги. Расходились по сторонам, расползались нависающие над головой чёрные тучи. Расползался по частям и корабль, избитый дикой бурей.
— Алекс, — закричала я снова.
Он будто не замечал, что все, оставшиеся в живых, давно побросали оружие и готовы были сдаться. Двое оставшихся офицеров стояли напротив него, сжимающего рукоять шпаги, и пытались уговорить его успокоиться. Спотыкаясь, едва ступая на поврежденную ногу, я снова побрела к нему, надеясь, что в этот раз меня не отшвырнет внезапной волной.
Алекс медленно опустил и без того не нужный ему клинок.
Шхуна с грохотом упала на очередной волне. Несколько матросов брались за снасти, пытаясь убрать уцелевшие паруса, усмирить потерявший управление корабль. Под ногами катались обломки дерева, клочья парусины. Раненые и убитые — здесь же, на палубе. Но я не смотрела на них. Теперь ничего не исправить.
Резкий крен швырнул меня на палубу, я испачкалась в луже чьей-то крови, но снова поднялась и упрямо пошла к Алексу, замершему посреди этого хаоса. Ему единственному не мешала качка. Он будто слился с короблем, морем, небом и даже на миг не терял равновесие, в то время как офицеры, едва держась на ногах, хватались за подворачивающиеся снасти.
Алекс обернулся. Он здесь, с нами?.. Или нет?
А корабль рассыпался на куски. Стонала уцелевшая бизань-матча. Свистел в расщелинах треснутого дерева ветер. Мы чудом не утонули, когда перевернулся ялик, а теперь вот-вот уйдём на дно вместе с этой шхуной.
Могло показаться, что мир и вправду хочет нашей смерти. А мы, упрямые, карабкаемся по острым осколкам, взбираемся на хрупкие грани, которые вновь и вновь обрушиваются под ногами. И если мы замрём хоть на мгновение, перестанем бороться — это пропасть поглотит нас. Вырвет из горла последний крик, последний вздох, а после — сотрёт наши имена.
Но я знаю, это не так.
От резкого крена я рухнула на колени у ног Алекса. Схватила его за руку. Тёплую, родную. Он едва заметно сжал пальцы, выронил из другой руки клинок. Алекс так крепко стоял на палубе, что я изо всех сил оперлась на его руку и медленно поднялась, замерев рядом. Поднялась и закрыла глаза.
Когда-то давно, в том лесу, я смогла увидеть, как он чувствует этот мир. Теперь я знаю, хоть и не могу ощутить это сама. Но я могу видеть. И я должна найти какой-то выход. Объединившись с Алексом, я позволила себе раствориться в окружающем мире. Во всей его свирепости, дикости и красоте. Он чувствовал стихию, а я видела… видела эти потоки, эти бесконечные завихрения бесконечных сил. Мириады звёзд, мириады нитей, сплетающих бытиё. Как нам вырваться из затягивающей в своё нутро бездны?
Я даже чувствовала предвкушение Алекса от близкого соприкосновения с морем. От того, что оно примет его в свои объятия. Ласково, как самая любящая на свете мать. Убаюкает на дне, уложит в холодную, зыбкую колыбель. Но нам там не место, ещё не место. Я верю, я знаю это! Я тебя люблю, Алекс… и хочу любить ещё долго. Нежно, трепетно. Ласкать, перебирать тёмные волосы, касаться тёплых губ, зарываться в объятия…
Как найти спасение? Кто может нам помочь? Алекс, кто может нам помочь?! Давай жить! Мы сможем. Вырвемся из лап смерти, как делали уже десятки раз. Посмотри — здесь столько людей! Они все хотят жить. И не все заслужили смерти за то, что боялись нас.
Давай же жить, Алекс!
Моя отчаянная мольба разлетелась по миру, по этому простору, далеко, до самого горизонта, и дальше — за него. Когда-то мы так хотели дойти до твоего острова. Там, где когда-то ждал нас Мейкдон. Может, и сейчас ждёт?
Где же этот чёртов остров?
Алекс сжал крепче мою ладонь и притянул к себе.
Мираих…
Ветер трепал рваные паруса. А мы ведь были совсем близко от острова. Буря гнала нас туда, хоть и почти уничтожила шхуну! Казалось до него рукой подать! Но нам сейчас не хватит сил туда дойти. Мы быстрее потонем. Борта заливало водой. Что мы наделали, Алекс? Мы не можем погубить стольких.
Вытащи нас отсюда!
— Алекс, — закричала я снова.
Он будто не замечал, что все, оставшиеся в живых, давно побросали оружие и готовы были сдаться. Двое оставшихся офицеров стояли напротив него, сжимающего рукоять шпаги, и пытались уговорить его успокоиться. Спотыкаясь, едва ступая на поврежденную ногу, я снова побрела к нему, надеясь, что в этот раз меня не отшвырнет внезапной волной.
Алекс медленно опустил и без того не нужный ему клинок.
Шхуна с грохотом упала на очередной волне. Несколько матросов брались за снасти, пытаясь убрать уцелевшие паруса, усмирить потерявший управление корабль. Под ногами катались обломки дерева, клочья парусины. Раненые и убитые — здесь же, на палубе. Но я не смотрела на них. Теперь ничего не исправить.
Резкий крен швырнул меня на палубу, я испачкалась в луже чьей-то крови, но снова поднялась и упрямо пошла к Алексу, замершему посреди этого хаоса. Ему единственному не мешала качка. Он будто слился с короблем, морем, небом и даже на миг не терял равновесие, в то время как офицеры, едва держась на ногах, хватались за подворачивающиеся снасти.
Алекс обернулся. Он здесь, с нами?.. Или нет?
А корабль рассыпался на куски. Стонала уцелевшая бизань-матча. Свистел в расщелинах треснутого дерева ветер. Мы чудом не утонули, когда перевернулся ялик, а теперь вот-вот уйдём на дно вместе с этой шхуной.
Могло показаться, что мир и вправду хочет нашей смерти. А мы, упрямые, карабкаемся по острым осколкам, взбираемся на хрупкие грани, которые вновь и вновь обрушиваются под ногами. И если мы замрём хоть на мгновение, перестанем бороться — это пропасть поглотит нас. Вырвет из горла последний крик, последний вздох, а после — сотрёт наши имена.
Но я знаю, это не так.
От резкого крена я рухнула на колени у ног Алекса. Схватила его за руку. Тёплую, родную. Он едва заметно сжал пальцы, выронил из другой руки клинок. Алекс так крепко стоял на палубе, что я изо всех сил оперлась на его руку и медленно поднялась, замерев рядом. Поднялась и закрыла глаза.
Когда-то давно, в том лесу, я смогла увидеть, как он чувствует этот мир. Теперь я знаю, хоть и не могу ощутить это сама. Но я могу видеть. И я должна найти какой-то выход. Объединившись с Алексом, я позволила себе раствориться в окружающем мире. Во всей его свирепости, дикости и красоте. Он чувствовал стихию, а я видела… видела эти потоки, эти бесконечные завихрения бесконечных сил. Мириады звёзд, мириады нитей, сплетающих бытиё. Как нам вырваться из затягивающей в своё нутро бездны?
Я даже чувствовала предвкушение Алекса от близкого соприкосновения с морем. От того, что оно примет его в свои объятия. Ласково, как самая любящая на свете мать. Убаюкает на дне, уложит в холодную, зыбкую колыбель. Но нам там не место, ещё не место. Я верю, я знаю это! Я тебя люблю, Алекс… и хочу любить ещё долго. Нежно, трепетно. Ласкать, перебирать тёмные волосы, касаться тёплых губ, зарываться в объятия…
Как найти спасение? Кто может нам помочь? Алекс, кто может нам помочь?! Давай жить! Мы сможем. Вырвемся из лап смерти, как делали уже десятки раз. Посмотри — здесь столько людей! Они все хотят жить. И не все заслужили смерти за то, что боялись нас.
Давай же жить, Алекс!
Моя отчаянная мольба разлетелась по миру, по этому простору, далеко, до самого горизонта, и дальше — за него. Когда-то мы так хотели дойти до твоего острова. Там, где когда-то ждал нас Мейкдон. Может, и сейчас ждёт?
Где же этот чёртов остров?
Алекс сжал крепче мою ладонь и притянул к себе.
Мираих…
Ветер трепал рваные паруса. А мы ведь были совсем близко от острова. Буря гнала нас туда, хоть и почти уничтожила шхуну! Казалось до него рукой подать! Но нам сейчас не хватит сил туда дойти. Мы быстрее потонем. Борта заливало водой. Что мы наделали, Алекс? Мы не можем погубить стольких.
Вытащи нас отсюда!