Ой, как здорово… Вдруг удача мне улыбнется. Картинку очень-очень хочется.
ОТРЫВОК ДЛЯ ИЛЛЮСТРАЦИИ
Тадер Орди «Дорога забытого знания»
озероЯ стою на песчаном пляже и вижу на другом берегу озера Институт. Погода приятная, на воде почти нет волн. Пахнет тиной и свежестью, кричат чайки. Оглядываюсь, чтобы убедиться — вокруг нет ничего полезного, и медленно вхожу в теплую воду. У берега неглубоко, и я размеренно иду вперед, вода поднимается до колен, по пояс, по грудь, и тогда пускаюсь вплавь. На поверхности вода еще теплее, прикосновение волн почти не заметно. В диаметре озеро километра четыре, но Институт не на противоположном берегу, а чуть левее. Неторопливо плыву.
Солнце отражается от зеленоватой воды и слепит глаза, я жмурюсь и двигаюсь вперед. Плыву долго, наверное, час, и слышу негромкую мелодию со стороны песчаного берега, с которого зашла в воду. Сначала кажется, что это иллюзия, созданная шумом волн, но звук становится все громче, все отчетливей. «Не поворачивайся», — говорю себе. — «Тебе нужно вперед». Но мелодия нарастает и я все-таки оборачиваюсь, оправдывая себя тем, что реальность не может быть хуже фантазий. Только реальность и есть мои фантазии.
На берегу сидит Ким, с такого расстояния не видно лица, черты которого скрыты в странной тени. Но я знаю, что это он, по линии плеч, по наклону головы. Потому что больше никто не может быть позади, когда мне нужно вперед. Вижу, что Ким играет на гитаре, и каждая нота, каждое прикосновение к струне фальшивы, но объединенные звуки образуют нереальную горькую гармонию. Останавливаюсь, волны равнодушно держат меня на плаву.
Солнце скрылось за тучами, и озеро стало серым, мрачным, бездонным. И нет в этом мире никого, кроме меня, Кима, и фальшивой мелодии. Не существует на свете ничего горше этой мелодии, и не может существовать. И ясно вижу, как через лес, в нескольких километрах от Кима начинает скользить из-за спины страшная, неясная тень. Тварь, понимаю я. А Ким играет, играет, и несмотря на расстояние пальцы на струнах видны отчетливо, каждый звук впечатывается в сознание, как стон.
Отворачиваюсь. Слезы текут по лицу и смешиваются с водой, плыть тяжело, незачем, горько, и даже дышать тяжело и незачем. Институт впереди уродливый, бесцельный и ненужный, но я почему-то и зачем-то плыву и постепенно мелодия затухает.
Солнце отражается от зеленоватой воды и слепит глаза, я жмурюсь и двигаюсь вперед. Плыву долго, наверное, час, и слышу негромкую мелодию со стороны песчаного берега, с которого зашла в воду. Сначала кажется, что это иллюзия, созданная шумом волн, но звук становится все громче, все отчетливей. «Не поворачивайся», — говорю себе. — «Тебе нужно вперед». Но мелодия нарастает и я все-таки оборачиваюсь, оправдывая себя тем, что реальность не может быть хуже фантазий. Только реальность и есть мои фантазии.
На берегу сидит Ким, с такого расстояния не видно лица, черты которого скрыты в странной тени. Но я знаю, что это он, по линии плеч, по наклону головы. Потому что больше никто не может быть позади, когда мне нужно вперед. Вижу, что Ким играет на гитаре, и каждая нота, каждое прикосновение к струне фальшивы, но объединенные звуки образуют нереальную горькую гармонию. Останавливаюсь, волны равнодушно держат меня на плаву.
Солнце скрылось за тучами, и озеро стало серым, мрачным, бездонным. И нет в этом мире никого, кроме меня, Кима, и фальшивой мелодии. Не существует на свете ничего горше этой мелодии, и не может существовать. И ясно вижу, как через лес, в нескольких километрах от Кима начинает скользить из-за спины страшная, неясная тень. Тварь, понимаю я. А Ким играет, играет, и несмотря на расстояние пальцы на струнах видны отчетливо, каждый звук впечатывается в сознание, как стон.
Отворачиваюсь. Слезы текут по лицу и смешиваются с водой, плыть тяжело, незачем, горько, и даже дышать тяжело и незачем. Институт впереди уродливый, бесцельный и ненужный, но я почему-то и зачем-то плыву и постепенно мелодия затухает.