ОффтопикВ клинику в Чешском Броде, где я проходила предлицензионную практику (Чехия, 2004) ходил полубомжоватый дед. В холле висел телевизор и дедка там смотрел футбол-хоккей. Жил дедка недалеко по улице в собственном полуразвалившемся домике. Иногда с ним приходила лохматая и такая же вонючая дворняга в стиле «хочу быть тибетским терьером». Мы эту дворню бесплатно прививали от бешенства и иногда стригли в рамках гуманитарной помощи. У собаки с дедом было вольное товарищество, часто они ходили врозь. Поэтому ни дед без собаки, ни собака без деда никого не удивляли: мало ли у кого какие дела на стороне могли быть?
Однажды летом дед пришел и, вместо обычного тихого распространения аромата затхлости и гнили в приемной у телевизора, постучался в ординацию и попросил чтобы с ним кто-нибудь сходил домой, собачке нехорошо. Дед был довольно неопрятный по жизни и идти к нему домой никто особо не хотел. Бросили жребий, «повезло» Отакару. Отакар пообещал нам отомстить и, взяв набор всяко-помощи, удалился.
Через полчаса прибежал обратно, зеленый и трясущийся.
У дедки целый дом был завален многолетними отбросами по самую крышу, так что остались только узкие темные ходы между горами, где Ота брезгливо просачивался, пока в одном из закоулков не обнаружилось спальное место дедки и собачки. Дедка сказал:
— Bот, лежит и лежит, не отзывается, только дышит…
Ота подошел поближе. На постели среди горы тряпок лежала собачка, а ее бок как-то неправильно шевелился. Ота наклонился поближе, пригляделся и чуть не умер. Собака была мертва уже давно. В ее боку шевелились крысы, которые при приближении чужого незнакомого им Оты рванули во все стороны… Ота рванул тоже, даже не успев выговорить диагноз.
Ота потом отпаивался спиритусом вини в камбузе нашего вет.госпиталя и очень рвался в этом вини выкупаться целиком. А на остальных коллегах осталась почти невыполнимая задача объяснить всё пришедшему следом дедушке. А то пана доктора как-то слишком быстро от пациента сдуло. Даже и не сказал ему ничего.
Однажды летом дед пришел и, вместо обычного тихого распространения аромата затхлости и гнили в приемной у телевизора, постучался в ординацию и попросил чтобы с ним кто-нибудь сходил домой, собачке нехорошо. Дед был довольно неопрятный по жизни и идти к нему домой никто особо не хотел. Бросили жребий, «повезло» Отакару. Отакар пообещал нам отомстить и, взяв набор всяко-помощи, удалился.
Через полчаса прибежал обратно, зеленый и трясущийся.
У дедки целый дом был завален многолетними отбросами по самую крышу, так что остались только узкие темные ходы между горами, где Ота брезгливо просачивался, пока в одном из закоулков не обнаружилось спальное место дедки и собачки. Дедка сказал:
— Bот, лежит и лежит, не отзывается, только дышит…
Ота подошел поближе. На постели среди горы тряпок лежала собачка, а ее бок как-то неправильно шевелился. Ота наклонился поближе, пригляделся и чуть не умер. Собака была мертва уже давно. В ее боку шевелились крысы, которые при приближении чужого незнакомого им Оты рванули во все стороны… Ота рванул тоже, даже не успев выговорить диагноз.
Ота потом отпаивался спиритусом вини в камбузе нашего вет.госпиталя и очень рвался в этом вини выкупаться целиком. А на остальных коллегах осталась почти невыполнимая задача объяснить всё пришедшему следом дедушке. А то пана доктора как-то слишком быстро от пациента сдуло. Даже и не сказал ему ничего.