Ух, как здесь страшно!) Не знаем, получится ли попугать.
Кусочек из «Сна» — «Тонкая грань».
ОффтопикАлексей медленно шёл к подъезду. В душе была смутная тревога, несмотря на яркий свет, разлитый вокруг. Дойдя до двери, потянул её на себя и услышал противный визг петель. Шагнул в распахнувшуюся темноту и отпустил дверь — она захлопнулась за ним с глухим стуком.
И сразу же навалился страх. Не было никакого подъезда, не было площадки с лифтом, не было ступеней — перед ним лежал длинный коридор, конца которого он не мог разглядеть.
Алексей вспомнил, что уже был здесь, и испытал тогда настоящий ужас. Именно пережитый ужас являлся на данный момент этой памятью.
Вдоль всего коридора, по левой стороне, тянулись трубы: то ли покрытые ржавчиной, то ли выкрашенные в тёмно-рыжий цвет. Тяжёлые, бурые капли, срываясь с них, ударялись о железный пол коридора и будто наигрывали странную, гнетущую, монотонную мелодию. Коридор был освещён тусклыми, грязными лампами в металлических решётках. По правую сторону также шла глухая стена. Но это была иллюзия. Алексей знал, что на середине пути, его ожидает дверь. Страшная дверь. Он не знал, что за ней, и узнавать этого не хотелось.
Он надеялся проскочить эту дверь, надеялся, что она и на этот раз, не откроется.
Алексей глубоко вздохнул, пытаясь унять сердцебиение, и двинулся в путь. Шёл, осторожно ступая, стараясь не создавать шума, что сделать было сложно — железный пол глухо отзывался на каждый его шаг.
Середина пути. Алексей теперь уже ясно видел конец коридора, но вместо того, чтобы пойти быстрее, замедлил шаг. Вот она — эта дверь. Двухстворчатая, железная, покрытая той же ржавчиной, что и трубы. Но страшна была не она, а те звуки, что раздавались за ней. Хруст. Жуткий хруст, от которого накатывала дурнота. Ни криков, ни стонов — только этот хруст. Хруст разгрызаемых кем-то костей. Из-под двери медленно вытекало что-то тёмное, густое…
С трудом, но ему удалось оторвать ноги от пола, осторожно перешагнуть этот ручей. Теперь Алексей шёл быстро, забыв всякую осторожность. Под конец он перешёл на бег.
Коридор закончился площадкой, от которой наверх шли металлические ступени. Он не знал — что там наверху. Память молчала. На площадке даже было довольно большое окно, правда, всё грязное и плохо пропускающее свет.
Не глядя наверх, Алексей взялся руками за перила и шагнул на первую ступеньку. Потом на вторую, упорно глядя себе под ноги.
И, вдруг, что-то почувствовав, поднял голову и застыл на месте.
То, что он увидел на верхней площадке, повергло его даже не в ужас. Он просто оцепенел, на какое-то время перестав существовать.
Никогда, никакое воображение не могло бы создать существо более омерзительное и кошмарное, чем то, что он увидел. Коренастое, приземистое, покрытое клочьями бурой шерсти, оно, тем не менее, строением напоминало человеческую фигуру. Пугали не столько выдающиеся вперёд челюсти с острыми, жёлтыми зубами, сколько полный ненависти и злобы взгляд, идущий из близко посаженных, глубоких глазниц. Ждать пощады, молить о ней, надеяться на спасение — всё было бы бессмысленно. Можно было только бежать. Но куда? Путь был только один — обратно по коридору. Но Алексей уже явственно слышал, как где-то там, далеко, взвизгнула дверь, и вслед за этим звуком раздался другой, не менее страшный — звук тяжёлых, приближающихся шагов…
И сразу же навалился страх. Не было никакого подъезда, не было площадки с лифтом, не было ступеней — перед ним лежал длинный коридор, конца которого он не мог разглядеть.
Алексей вспомнил, что уже был здесь, и испытал тогда настоящий ужас. Именно пережитый ужас являлся на данный момент этой памятью.
Вдоль всего коридора, по левой стороне, тянулись трубы: то ли покрытые ржавчиной, то ли выкрашенные в тёмно-рыжий цвет. Тяжёлые, бурые капли, срываясь с них, ударялись о железный пол коридора и будто наигрывали странную, гнетущую, монотонную мелодию. Коридор был освещён тусклыми, грязными лампами в металлических решётках. По правую сторону также шла глухая стена. Но это была иллюзия. Алексей знал, что на середине пути, его ожидает дверь. Страшная дверь. Он не знал, что за ней, и узнавать этого не хотелось.
Он надеялся проскочить эту дверь, надеялся, что она и на этот раз, не откроется.
Алексей глубоко вздохнул, пытаясь унять сердцебиение, и двинулся в путь. Шёл, осторожно ступая, стараясь не создавать шума, что сделать было сложно — железный пол глухо отзывался на каждый его шаг.
Середина пути. Алексей теперь уже ясно видел конец коридора, но вместо того, чтобы пойти быстрее, замедлил шаг. Вот она — эта дверь. Двухстворчатая, железная, покрытая той же ржавчиной, что и трубы. Но страшна была не она, а те звуки, что раздавались за ней. Хруст. Жуткий хруст, от которого накатывала дурнота. Ни криков, ни стонов — только этот хруст. Хруст разгрызаемых кем-то костей. Из-под двери медленно вытекало что-то тёмное, густое…
С трудом, но ему удалось оторвать ноги от пола, осторожно перешагнуть этот ручей. Теперь Алексей шёл быстро, забыв всякую осторожность. Под конец он перешёл на бег.
Коридор закончился площадкой, от которой наверх шли металлические ступени. Он не знал — что там наверху. Память молчала. На площадке даже было довольно большое окно, правда, всё грязное и плохо пропускающее свет.
Не глядя наверх, Алексей взялся руками за перила и шагнул на первую ступеньку. Потом на вторую, упорно глядя себе под ноги.
И, вдруг, что-то почувствовав, поднял голову и застыл на месте.
То, что он увидел на верхней площадке, повергло его даже не в ужас. Он просто оцепенел, на какое-то время перестав существовать.
Никогда, никакое воображение не могло бы создать существо более омерзительное и кошмарное, чем то, что он увидел. Коренастое, приземистое, покрытое клочьями бурой шерсти, оно, тем не менее, строением напоминало человеческую фигуру. Пугали не столько выдающиеся вперёд челюсти с острыми, жёлтыми зубами, сколько полный ненависти и злобы взгляд, идущий из близко посаженных, глубоких глазниц. Ждать пощады, молить о ней, надеяться на спасение — всё было бы бессмысленно. Можно было только бежать. Но куда? Путь был только один — обратно по коридору. Но Алексей уже явственно слышал, как где-то там, далеко, взвизгнула дверь, и вслед за этим звуком раздался другой, не менее страшный — звук тяжёлых, приближающихся шагов…