Про все рассказы могу сказать: когда я их дочитывала, в блокноте уже был готов отзыв.

Про все, кроме вашего.

Читаю-читаю, спохватилась на середине, что сказать-то мне и не чего. Идет повествование без косяков и коряг, к языку не придраться, поступки логичны, герои правдоподобны.

А сказато-то мне про рассказ что на 1800 знаков?! Похвалить — вас там в предыдущих так расхвалили, что я могу только подписаться под их словами, но не пытаться повторить.

Прям беда-беда.

Ладно, единственное, что меня напрягло, так это обилие прилагательных. Но это так, к слову о фломастерах.

До конца не разобралась, почему Сигрид надо было ждать столько времени, чтобы разорвать связь. Или она приняла это решение непосредственно перед встречей? Но этого я тоже не увидела. Может, пропустила, конечно.

Немного странно, что практически все повествование ведется от лица Ювины, а выбор в результате делает Сигрид. Мне кажется, убедительнее было бы все же лучше раскрыть именно Сигрид, а не Ювина. А может, мне просто ее типаж больше нравится (опять же, к слову о фломастерах). В ней борьбы больше. Жизни. А Ювина… она какая-то легкомысленно-восторженно-недалекая.

Вообще, акцент очень на ощущениях-прилагательных. На чувствах, восприятии жизни и мира. За этими чувствами слегка блекнут типажи и их мотивация, может просто потому, что при таком способе повествования нельзя говорить в лоб — формат не тот — а без этого до меня просто не дошли некоторые нюансы.

Причины войны смазаны, но опять же не уверена, что оно тут надо. Но что расстраивает сильнее — не понятно другое. Вот есть дикие. С ними идет война. От них прячут двух озаренных в лесу, в хижине. Приходит дикий. Почему он забирает только Сигрид? Почему он совершенно не претендует на Ювину? Почему надо обязательно кого-то отдать? Чисто потому, что Фастару на нее плевать и он не будет ее защищать? Но тогда это выбор Ювины. Она отпустила Сигрид. Она могла восстать, она могла вырваться, она могла возненавидеть Фастара, но не сделала этого. Почему? Она слаба, она пустышка?

Почему-то мир, выбор, напомнили Пехова «Ветер и искры». Только там дикие по суровее будут.