Стиходром - 7. 2-ой тур.

ПОЗДРАВЛЯЕМ ПОБЕДИТЕЛЯ
СТИХОДРОМА — 7
Юханана Магрибского!!!
2-ое место — Бука Нист!!!
3-е место — Таманская Евгения!!!

____________________________________________________________

Итоги 7-го тура мини-конкурса стихов «СТИХОДРОМ».

№1 Найко 1+1+1+1+2+1+1=8

№2 DelSL

№3 Юханан Магрибский 3+1+1+2+1+3+2+2+3+3+1+1+3+1+2+1=30

№4Таманская Евгения 3+3+2+3+1+2+2+3+3+1=23

№5 Скалдин Юрий 3+3+1+3+3+1+2+3+2=21

№6 Бука Нист 2+2+2+2+2+1+2+3+3+2+2+3=26

Внеконкурс:

№1 Скалдин Юрий и Найко

№2 Скалдин Юрий

№3 NeAmina

№4 NeAmina

№5 NeAmina

№6 Скалдин Юрий

№7 Скалдин Юрий и Найко

№1

Белый маг пришёл непрошенным

под прикрытием цели праведной,

и визжала радостно свора ему в унисон.

Вдалеке от троп исхоженных

заточил в саркофаге каменном,

и наивно думал, что я навсегда побеждён.

И застыли годы каплями

в неподвижности тьмы и холода —

лишь с одним желаньем отчаянным — выйти на свет.

Всею силой, впрок оставленной-

заклинания хриплым шёпотом —

слал я зов вокруг и искал хоть какой-то ответ.

Он пришёл — конец мучениям;

мирный путник из рода смертного,

что забрёл по воле случайности в мрачную глушь.

Моя жертва, рок, спасение:

«Цепи мрака сорви заветные,

повинуясь Слову, коварные чары разрушь».

Он покорен зову Высшего —

и разбита тюрьма осколками.

Я свободен снова, о мести врагу не забыв,

я растаю тьмой неслышною,

предстоит мне дорога долгая.

Отпущу – несчастный за помощь останется жив.

№2

— Ты пришел, как это мило

— Но, я не мог вас не искать

— Зачем же? Все решено богами мира

Таков мой путь из рунных карт

— Какие карты, госпожа, о чем вы?

— Ох, это древняя традиция семьи

Ты лучше меч из ножен черных

Достань и поклянись своей судьи

— Ради вас я готов на край света

Всего себя ради жизни вашей отдать

Но исполнять глупость завета

Положить ваше мертвое тело на водную гладь

Я не буду, не хочу и не должен

Я клялся вас защищать от всего

— Помолчи, до чего же ты дожил

Идти против клятвы его самого

Я должна умереть — это судьба,

Отправится в последний путь в этому гробу.

А ты мой друг ступай.

Наследника-сына бог подарит отцу моему.

— К черту все эти глупости старых,

Не в праве распоряжаться жизнью принцессы.

Они вас не найдут и отстанут,

Не смогут они искать дальше леса.

— Я так не могу, мне надо… Мне надо уйти

— Так исчезнем же вместе

Разделим на двоих дорогу одного пути

— Но зачем тебе это, не ради чести?

— Нет, но ради любви

№3

Душно было, тускло, гадко,

Ночь никак не проходила,

Отбирала лихорадка

Исчезающие силы.

Умирающий боялся

В полутьме белки блестели

И рассудок слишком ясно

Видел пляску над постелью —

Хоровод цветных видений

Полудиких, искажённых…

В изголовье, на коленях

Старый друг, из приближённых:

Смерти нет, мой повелитель!

Смерть для трусов и лжецов!

Вам в небесную обитель,

В свет далёких берегов,

Путь проложенный готов!

А огонь алел прощально,

Вязко, зыбко плавал воздух.

Верить глупым обещаньям

Было поздно, слишком поздно.

Смерти нет, внемлите слову!

Я даю святой обет

Вас к небесному престолу,

Провести, чтоб видеть снова —

вечно юными! — рассвет!

Ночь на время отступала,

Утро брезжило неярко,

Истощённых сил лишала,

Догорая, лихорадка.

№4

Печальная река сквозь вечности туман

Течёт издалека, где время и пространство

Сливаются в ночи, как крылья мотылька,

Сменив изменчивость на постоянство.

До берегов её, проехав много стран,

Пройдя сквозь холод льдов и жар пустынь коварный,

Добрался, наконец, я к смерти во дворец

И посох ей отдал свой огненно-янтарный.

Я леденящий взгляд её глазниц пустых

С надеждою ловил, ответа ожидая,

И всю дорогу мысль одна мне душу жгла:

— Вернётся ль жизнь синьора молодая?

Взмахнув плащём пустым, развеяв едкий дым,

Мне указала Смерть на берег с рощей синей,

Где тонкий серп луны сквозь пряди тишины

Просеивал туман на серебристый иней.

Невиданных цветов дурманил аромат

И частый сердца стук звучал небесным громом:

Передо мной в гробу, состаренный в сто крат,

Сидел синьор мой, с детства мне знакомый.

Я смог его вернуть, и вот в обратный путь

Отправились мы с ним, как в юности далёкой.

Судьба моя была и прежде тяжела.

Теперь же стала жутко одинокой!

Мой добрый господин остался невредим.

Его я не отдал рукам судьбы когтистым.

Но не сумел вернуть ему румянец щёк.

И жизни отблеск – прядям серебристым.

Колено приклонив, я в верности клянусь:

Каким бы не был ОН, домой я с НИМ вернусь.

№5

Два брата в молчанье сидят у могилы,

Им радости нет, белый свет уж не мил им.

Один свои латы украсил крестом,

Но память о брате поклялся хранить,

Всё думы его лишь о долге святом

Прощается он, ведь им вместе не быть.

Другой, что ни день, укрывается в склеп,

Черно его сердце, а кровь полна ядом.

Вот ночь, он выходит, а брат его слеп.

Прощается он, им негоже быть рядом.

Прощаются братья, расстаться не могут,

Им вместе не быть, один — тьма, другой – свет.

Один остается, другому в дорогу,

Один из них смертен, другой уже нет.

№6

Там, где снег, словно звёзды, сияет в небесном паденьи,

Где туман серебрист и на водах холодных немёрзнущих дремлют кувшинки,

Знаю, ждёт меня тот, чьё лицо того снега белее,

В волосах звёздный свет заплутал, а глаза зимней ночи черней и страшнее.

Сколько лет я служу ему, сам я уже не упомню –

С того дня, когда кудри неверного цвета луны восходящей закрыло

Слоем летней земли. Тёплой, мягкой. Обычное дело.

Расставаться на год перед свадьбой – плохая примета. Запомните это.

Перед тем, как сжечь дом, перебили детей, слуг и женщин,

Главу клана пытали три дня. А её пощадили: красива. Добыча.

Ей недолго владели: Он ей даровал свою милость.

Лихорадка сожгла её тело, а душу развеяло пеплом и раньше.

Я Его не винил. Только тех, кто в пожарище смуты

Истребил дом чьего-то врага. С корнем вырвал, не ведая жалость. Ну что же,

Я ведь тоже не ведать могу. Позабыть человечность?

Это, право, несложно. Присяги? И проще того. Да, на том пепелище

Я избрал сюзереном того, кого видел и раньше:

В полуснах, когда я выбирал между царством земным и небесным, Он ждал.

Обещал Он, что встретимся с ней. А в ответ я поклялся

Девять жизней отдать Ему – тех, кто (я знал) в мёртвом доме смеялся когда-то.

Мне осталась одна. Лишь одна. А потом – да, я знаю –

Я пойду к берегам, где мы с нею смеялись когда-то, и там меня встретит

Ледяная улыбка: пришёл? Наконец? Запоздал ты.

И, склонясь над рукой своего господина, я буду покоен от знанья:

Верный слову, Он скоро дарует и мне свою милость.

Он подарит мне свой поцелуй: вечный сон, сладкий сон, драгоценность забвенья –

Там, где снег, словно звёзды, сияет в небесном паденьи,

Где туман серебрист и на водах холодных немёрзнущих дремлют кувшинки:

Ведь не будет на свете кого-то вернее, чем он,

Кому имя – Смерть.

Внеконкурс:

№1

В болотной низине скрыт старый погост,

могилы и склепы в глубинах,

и гроб одинокий под тенью берез

стоит на воде сиротливо.

В гробу том кошмарный лежит вурдалак,

свободы и крови он жаждет.

И вот ведь, найдется, конечно, чудак,

и гроб распахнется однажды.

И выйдет на волю бессмертное зло,

не зная преград и пощады,

и высосет кровушку всех чудаков,

что сдуру окажутся рядом.

Так выпьем за гвозди, что в крышках гробов,

за крепкие доски из клена,

чтоб к странным могилам пускать чудаков

считалось вовеки зазорно.

№2

В лесу есть болото. В глухом лесу, ну или примерно так. Там сыро и тепло, а в самом сердце топи, с открытой крышкой вы найдете саркофаг. В гробу принц юный, давно почивший, прекрасен ликом, а в сердце мрак. Лежит давно он, но тлен не тронул, он вечно юный, он вурдалак. Когда-то давно вкусил он крови, когда-то давно он предал мир. Теперь уснул он, нахмурив брови, Мертвецким сном, уснул вампир.

Чавкнет болото, скрипнут доспехи и с лунным светом один на один, выёдет к могильнику рыцарь прелестный, возможно прекраснейший из мужчин. Крепкой любовью с вампиром повязан, принца защитник и паладин. Черная крышка слетит, и восстанет из гроба, выйдет к любимому Господин.

№3

Спящий

День рассыпался мелкой крошкой по озерам и по лугам, ветер пахнет былым и прошлым, стелет холодом по ногам…А дорога покрыта пылью, словно раннею сединой, и протяжно рыдает филин под насмешливою луной.

Даже филина стоны-вопли не нарушат ночной покой, этот лес был давно затоплен злою волею колдовской, поглотила вода тропинки…обнимает стволы вода.

Заклинанье необратимо…

И останется навсегда лес угрюмой и мрачной чащей, зеркалами седых небес.

…Только если проснется Спящий, то, конечно, очнется лес.

Спит хранитель в гробу дубовом в темном озере средь цветов, разбудить его может слово, но, какое, не знал никто, и тянулись до леса люди – замирали середь воды, сколько лес перевидел судеб – ни одна не зажгла звезды.

Мир менялся. Гремели войны, выжигая свои следы. Оставался всегда спокойным островок колдовской воды.

И однажды июльской ночью – звезды прятались в облаках, ветер плакал почти по-волчьи, месяц щурился свысока – тонкий юноша-паутинка словно выткался из теней, под водой разглядел тропинку и бесстрашно шагнул по ней.

Лес прекрасен: мерцают блики в зеркалах неподвижной мглы, поразительны и велики основательные стволы, запах лилий дурманит разум, хороводами – светляки, и почти незаметен глазу черный гроб посреди реки.

Подойти, положить ладони, отодвинуть преграду прочь и увидеть: хранитель сонный открывает глаза.

И ночь

опрокинутой звездной чашей отразится в его зрачках, золотая метель запляшет на деревьях и светлячках, вспыхнет радуга над рекою. И рассеется навсегда вместе с силою колдовскою заговоренная вода…

№4

Ночь безмолвно подползает, тихо дышит спящий лес.

Чу! Дыхание Мазая…Знать, опять упырь воскрес!..

Черный гроб, как будто лодка, черный посох, как весло.

Убегай, зайчишка, робкий, ведь тебе не повезло…

Только есть одно спасенье: чтоб развеять упыря,

ночью мартовской весенней, ничего не говоря,

в час, когда разлив поднимет из пучины черный гроб,

обернувшись человеком, поцелуй Мазая в лоб.

№5

Плачут тучи-облака,

плачут годы и века.

И по этой вот причине

затопила лес река.

По колено там воды.

Но никто не ждал беды –

про такое дед не слышал,

а он был уже седым.

Наша гномская семья,

братья, дядьки и друзья,

убирается из леса

в новых поисках жилья.

И путем ошибок, проб

мы прошли немало троп,

но оставили в лесу мы

Белоснежкин черный гроб.

Воды быстрые реки

слишком были глубоки.

И осталась только память

в виде вычурной строки.

Летописец – дед седой,

Утирался бородой,

сокрушался, что оставил

гроб под серою водой.

Гномы клятву принесли,

мол, сейчас-то не спасли,

но, когда-нибудь вернутся,

схлынет-то вода с земли.

Восстановят все чин-чин,

до привычных величин

и дождутся, чтоб приехал

самый нужный из мужчин…

№6

На болоте есть береза, под березой саркофаг.

В нем лежит колдун известный, чернокнижник, в общем, маг.

И не старец седобрадый, не отшельник иль аскет.

Юный отрок там положен, не похожий на скелет.

Он прекрасен, ликом, телом, а на шее белый бант.

Он вообще был франт известный, не смотря, что некромант.

И давненько, лет так с двести, невзлюбил он белый мир.

А причина очевидна, некромантик наш – вампир.

А в деревне живет рыцарь, тоже юн и тоже мил.

Но у воина порок есть, он пассивный некрофил.

И однажды на болотах этот юный паладин,

некроманта вынул с гробу, ну и это, соблазнил.

№7

Я через топь пройду к нему на островок,

густой туман оставив позади.

Я прошепчу ему: «О, как я одинок»,

и обниму, прижав к своей груди.

Коснусь губами его хладных губ,

рукою ласково я проведу по телу,

и что с того, что милый — душегуб,

какое отношенье то имеет к делу?

Ущербны те, кто не изведав страсть

клеймят других, налево и направо,

готовые на всякого напасть,

и разорвать на части для забавы.

Да, мне немного жаль тех юных дев,

чья смерть ему дарует жизни годы,

но по природе он — охотник, лев,

не злобен он, но такова природа.