Салфетки-217 2-ой тур Голосование

1.

Шелест подолов, яркие огни светильников, музыка и игривые разговоры – все это было для нее непривычно. Она пришла только ради Жака и не могла отвести от него глаз. Элегантный, обаятельный и общительный – в любом обществе он был за «своего». Дамы встречали его улыбками и робкой надеждой на чуть большее внимание, а он тут же ускользал, обронив горсть метких комплиментов, и с огнем в глазах летел к очередной знакомой, стараясь оставить кусочек себя в сердце каждой, и каждая ждала этого с нетерпением.

Маскарад! Это легкомысленное мероприятие вершило судьбы людей, на него пришедших. Здесь создавались пары, разрушались браки, здесь витали страсть, соблазн, похоть и надежда, и Жак был в центре этого круговорота. Дамы смотрели ему вслед с неприкрытым желанием, а кавалеры — с завистью и злобой. C'est la vie…

Она наблюдала за Жаком и ждала. К концу вечера он наконец-то подошел.

— Мадемуазель, позвольте пригласить на танец?

— Я не танцую.

— Не танцуете? Зачем же вы пришли?

— Я жду.

— Кого?

— Вас.

— Меня? Так почему же отказываете?

— Я не очень хороша в танцах.

— Этого не может быть. Такое прелестное создание не должно сомневаться в своих способностях. Уверен, этот танец будет восхитительным!

Ей было приятно. Слегка улыбнувшись, она подала Жаку руку, и они закружись. Жак не мог отвести взгляда от ее глаз. Он тонул, утопал в них, и не было даже мысли о том, чтобы вынырнуть. Пораженный прямо в сердце, он вызвался проводить ее. На пороге дома, где проходил маскарад, Жак понял, что даже не спросил ее имя. Она улыбнулась:

— Смотри на меня!

— Я только это и делаю.

— Смотри и не отводи взгляда!

Гости разошлись. Они остались одни. Жак позабыл все и подчинился. Он стоял, как загипнотизированный, и сходил с ума от желания. Холодная сталь кинжала пронзила его сердце со стороны спины. Очередной ревнивый муж не выдержал позора. Смерть подхватила Жака руками, поцеловала и нежно прошептала:

— Я пришла за тобой, милый Жак! Спасибо за такой чудесный вечер. Это было великолепно! Когда жизнь – работа, сложно найти время для удовольствия. А я все-таки женщина, мне нужно иногда чувствовать себя интересной. Пойдем! Теперь я провожу тебя. У меня еще очень много дел.

2.

Тот ещё предстоит карнавал

Этот год для детектива Сэмюэля Картера выдался совсем уж не весёлым.

Потеря напарника, уход жены, да и самую любимую дочурку Картер мог видеть изредка. Всему виной развод с бывшей мегерой.

«Последнее крупное дело раскрыто, начальство довольно, а я ушёл на выходные! Слишком всё гладко! Прямо какой-то Ёба***й карнавал!» – подумал Сэмюэль и, вызвав такси от самого участка, поехал в бар.

Детектив опустошал виски стакан за стаканом в близлежащем к его дому баре, сидя за маленьким столиком. Дома всё равно его никто не ждал. Лишь почести да медали за некогда отлично выполненную службу.

Но ещё были мысли об утраченном напарнике, что вступился за него несколько недель назад, прикрыв его спину, потеряв тем самым свою жизнь.

– Винни, прости меня, дружище! Но я же говорил тебе одеть бронежилет! Говорил же тебе, Винни! – рыдал вслух Картер. – Ирландского мне ещё! – встал из-за стола детектив.

– Кто там орёт? – послышалось откуда-то из дальнего угла зала.

Картер повернулся и увидел обычное «быдло» в размере, превосходящем его в полтора раза.

– Чего орёшь, мудило? – громко произнёс человек.

– Извините, больше не буду, – произнёс Сэмюэль и снова сел за стол.

– Извините? Так не прокатит, мужик, а ну, вставай!

«Нельзя давать слабину», – пронеслось в мыслях у детектива, и он встал во весь рост.

– Чего хочешь? – наивно спросил Картер, но в ответ увидел лишь летящий кулак в сторону своего лица.

– Ещё чего-то желаешь? – спросил Сэмюэль, заломив руку нападавшего и уткнув его лицом в стол.

– Мои друзья, – пропищал он.

И действительно. Через минуту подошли ещё три мордоворота с битами и ножами, что-то крича об освобождении их знакомого.

Сэмюэль резко выхватил свободной рукой из внутреннего кармана своей кожаной куртки Беретту калибра 92 и наставил её на них. – Теперь поиграем? – с громким хохотом поинтересовался он.

– Поиграем! – раздался спокойный голос тёмнокожего человека, легко появившегося среди нескольких амбалов, которых в ту же секунду заломали и увели под руки люди в чёрных очках. – Отпусти его, – приказал Картеру человек с тёмной кожей.

– Ни дня покоя, что снова случилось? – спросил детектив, отпуская ненавистного злодея.

– Извлекатель!

– Что? – переспросил Картер, заказывая жестом новую бутылку виски.

– Давай отрезвляйся, снимай маску идиота и одевай снова шлем детектива! У нас в городе маньяк, который из чрева женщин вырезает живые плоды. Нас ждёт тот ещё карнавал.

– Бокал виски и сигарета, потом жди меня в своей машине! – ответил начальнику Картер.

3.

***

Я – капитан. У меня есть звездный корабль. И команда.

Мой экипаж ненавидит меня. Они думают — я сумасшедший. Но без меня им не вернуться домой.

Космос велик, но однообразен. В какой стороне дом, только мне известно.

Я – человек. Мне давно всё приелось, мне скучно.

Меня влечет только неведомое.

В разных мирах я слышал, что на краю затерянной галактики есть планета, где царит вечный карнавал.

Там можно выбрать свою судьбу. Карнавальные маски скрывают там не только обитателей разных миров, но и Смерть, Удачу, Любовь или Мечту.

Что выберешь, то и станет твоим. Только потребуй снять маску.

Я оставил команду на корабле и ушел в Город один. Вокруг меня гремела музыка, песни и смех. От хоровода ярких огней, костюмов, и масок, пестрило в глазах.

— Если не знаешь, кто ты, — то одень. — Мне сунули в руки маску.

Меня понесло вместе с толпой по улицам Города. Я танцевал, что-то пил, горланил песни.

Я забылся в весёлом угаре. Это длилось бы вечность. Но тут я встретил Его.

Он был в сером камзоле, расшитом серебром. Белые волосы, серебристая маска — Он был почти нереален, словно чуть размыт. Перламутровые, едва заметные волны ходили по его облику.

— Сними маску! – закричал я.

— Зачем? – спросил он. – Вдруг я окажусь твоей Смертью?

— Ну и пусть, – жить, как я – это хуже смерти.

— А вдруг я твоя Удача или Мечта?

— Нет – рассмеялся я. – Удачи мне хватает. А Мечта всегда умирает, когда исполняется.

— Давай выпьем,- предложил незнакомец.

Мы выпили и разбили бокалы.

И он снял маску.

Его лицо как будто стало четче, но перламутровые волны вспыхнули ярче и стали заметнее.

— Кто ты? – спросил я.

— Судьба, – ответил он.

— Моя?

Он покачал головой.

Незнакомец шагнул ко мне. А потом в меня. От неожиданности я зажмурился. Меня пронзил страшный холод. Сознание померкло. Сердце остановилось. Но я не упал.

Я открыл глаза. Холод затаился внутри.

Вокруг шумел Карнавал. Я видел все четко и ясно.

Я всё знал о судьбах миров и их обитателей.

Я постиг Великую Цель этой Вселенной.

Мне на плечо опустилась рука. Я обернулся – это был Боцман. За ним стояли все члены команды.

— Капитан, — сказал боцман, – пора возвращаться домой!

— Зачем? – усмехнулся я. И снял маску.

На лице боцмана проступил страх. Он неуверенно продолжил:

— Команда хочет вернуться и получить расчет. Нам надоело скитаться.

— Хотите избавиться от меня? Уже не выйдет.

Я посмотрел на свои руки. Перламутровые волны плескались вокруг меня.

— Я стал Судьбой. А вы — моими руками.

Карнавал остался за спиной, Мы шли к кораблю. Нас ждала Вселенная.

4.

***

Некоторые считают, что быть богатым, значит быть всемогущим и можно совершать любые деяния безнаказанно. Прячась за своими миллионами, они чувствуют себя, как за каменной стеной. А подкупные, коррупционные судьи потворствуют этому. Но сегодня всё будет иначе. Сегодня, на бал маскарад к ним явится правосудие в маске и осудит виновных. Завтра во всех утренних газетах напишут об этом.

Год назад, вечером я возвращался домой по загородной трассе. Дорогу мне перегородил дорогой автомобиль. В салоне сидели пьяные или обкуренные парни. Зачем я им тогда понадобился, не знаю. Они вывели меня, и одному я сломал челюсть, другому руку. Третьему переломал пальцы, что бы больше ими не пантовался. Но четвёртый успел выстрелить мне в ногу, потом в плечо. Я упал, а те изверги начали избивать ногами, потом кто-то из них достал нож и порезал мне лицо. Было больно, невыносимо больно.

Два месяца я провалялся на больничной койке, потом, зализав раны, начал искать тех сволочей и вскоре узнал о них всё. Ребята оказались сыновьями важных шишек. За некоторыми числились нехилые преступления, но папины деньги решали всё и детишки продолжали гулять и развлекаться. Так просто не подобраться.

Но не мне. Их отцы так и не узнали о трагической ошибке сыновей, ибо они унизили отнюдь не простого работягу, но наёмно киллера, по прозвищу Маска. Я узнал, что отец одного из отморозков готовит бал маскарад, по воду помолвки своего чада. Там соберутся все знатные семьи нашего города. Мне не нужны все, но я надеюсь встретить четверых, чьи лица я запомнил. Я должен отдать им долг. К тому же это по их вине я вынужден скрывать лицо. Что ж, Маска идёт к вам.

Приличный особняк, повсюду мрамор: мраморные полы, колонны, стены. Портреты в золотых рамках. До главного зала совсем недалеко. Странно, что охрана пропустила меня так просто. А вот и они, стоят в масках, вчетвером, как и тогда, на дороге. Только на этот раз в окружении друзей, родственников и прочих гостей. Что ж, пришло возмездие.

Пистолет с глушителем лежит в руке, как влитой. Сталь нагрелась, казалось, расплавится, так же, как свинец, что вырывается из чёрной пасти и летит прямо в тело жертвы. Крики, визг дам, мне сейчас не до них. У меня четыре цели и теперь они мертвы. Лежат на полу, в луже собственной крови. Никакой пощады. А вот и охрана. Что-то они припозднились. Псы выполняют приказ, это их работа, но я разочарую ребят и уйду. Я просто скроюсь в визге и хаосе маскарада. Теперь меня здесь ничего не держит. Ничего личного, парни.

5.

***

Просторный зал. Свет хрустальных люстр, которые весят под самым потолком, освещает мраморные стены. В десятках зеркал отражаются кружащиеся в танце, похожем больше на хоровод, пары. Все в масках животных, птиц, кто-то осмелился надеть наряд жар-птицы. Скрипучая музыка, словно кто-то впервые взял скрипку в руки и сейчас упражняется на нервах слушающих. Однако, танцующие продолжают веселиться, будто не замечая, что музыка напоминает ржавое скрипение калитки.

От их искусственного смеха звенит в ушах. К чему все это представление, если все мы знаем, что веселье давно умерло в этом проклятом дворце. Но они будто машинально продолжают свой карнавал.

Я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на себя в зеркало. Но передо мной в зеркале стоит чужой мне облик: маска, которая забрала мою индивидуальность. Мою жизнь. А еще несколько лет назад, я явилась в этот дворец с друзьями, чтобы поразвлечься в заброшенном, полуразрушенном замке. Глупая. Вот только уйти мне не удалось. Мир забытых детских снов, никогда не отпускает того, кто сюда зашел.

Свечи. Но что случилось с люстрами?! Теперь зал охвачен тьмой. А танцующие пары замерли, словно сломанные куклы. Я отошла от зеркала. Теперь здесь стоит такая гробовая тишина, что слышен каждый мой вздох, каждый шаг. Я иду к выходу. Может быть, на этот раз мне удастся выбраться из этого лабиринта, где я застряла.

Но только я протягиваю руку к двери, как за моей спиной вновь начинается ложное веселье. Люстры горят ярко, освещают танцующих кукол, теперь я уверена, что они больше не люди. Этот невеселый праздник выжиг из них все человеческое. Я устало наклоняю голову, понимая, что очень скоро я тоже превращусь в подобную куклу. Яркий свет почти ослепляет меня, от него болит голова. А еще эта ужасная скрипучая музыка. Кто под нее может танцевать?! Я оборачиваюсь на танцующих. О, эти гнилые, бесчувственные улыбки. Этот звонкий неживой смех. Как ужасен мир, где нет искренности. Я иду на свое место, в тень. Свет сейчас отражается в зеркалах. Но на этот раз я вижу, что в каждом из зеркал я стою в пустой зале, где горят только свечи.

Да, мир забытых детских снов не отпускает тех, кто в него попал. Никогда.

6.

Великая Птаха

Маски пляшут многомерными кляксами, клювами, облаками. Искривляются, вытягиваются и вращаются. Великая Птаха вершит судьбы только раз в году во время карнавала.

Вот взмахнула серым крылом, поймала нить, и взмыла вверх призрачная копия золотистой улыбающейся маски в виде солнца. Потянула другую нить — вспорхнула и оскалилась морда косматого хряка. Мерцают чёрные блёстки, чувствуют могучую силу Птахи.

Улыбнулась Великая Птаха, бережно связала нити. Никуда не уйти теперь маскам от своей судьбы.

Несколько разноцветных нитей Птаха легонько поперебирала да оставила в покое.

Что там такое? Тоненькая подрагивающая ниточка почти растворилась в феерическом маскараде.

Дотронулась до ниточки Птаха, потянула её на себя, покачала рассеянно головой. Что же делать? Дать маске исчезнуть? Зачахнуть в безумстве безудержной толпы? Но нет. Вот ещё такая же ниточка притаилась. Вот бедолаги!

Сомкнула Птаха крылья, и склеились две растрёпанные нити, стали прочной неделимой связью. Взлетели вверх маски: в белоснежных перьях — ангельская и отделанная красным бархатом и серебром — королевская. Будут друг для друга поддержкой и опорой, проживут вместе долгие годы.

А это что за безобразная нить, отдающая гнильцой, пожелтевшая, пропахшая сигаретным дымом и вседозволенностью? Не бывать ей!

Ударила Птаха крылом по нити, и разлетелась та на мелкие кусочки, рассыпалась пеплом зловещая маска чёрного ворона.

Вздохнула Великая Птаха и продолжила выплетать затейливые узоры масочного калейдоскопа. Карнавал скоро закончится.

7.

***

Мужчина в костюме Ивана-царевича нервно оглядывал толпу. Вернее, это и был настоящий Иван-царевич, и костюм у него был настоящий. Не юноша, но и не старик, годы-то идут, животик растет. А что делать? Работа-то сидячая. И выглядел на празднике этот гость совсем не радостно.

«Ну, поссорились вчера с женой. Обычное дело. Сколько раз проходили. И ведь условие какое придумала для примирения — никаких маскарадных костюмов. Для него. А сама-то, женушка будет в маске и в костюме. А вот в каком неведомо. И поди узнай ее. И попробуй не узнай! Эх, никакой жизни! Хм, а вон та в костюме боярышни, хороша! И двигается как, глаз не оторвать. Может она? Подойти, узнать, что ли?»

Неизвестно откуда свалившаяся шишка ясно дала понять, что выбор не верен.

«Не могла же вон та лягушка быть его женой? Ей эта шкурка до тошноты надоела в прежней жизни, да и какая нормальная женщина согласится влезть в жабий наряд? Или все-таки в лягушачий? А, да не все ли равно – зеленая и пупырчатая! Бррр!»

И снова Иван-царевич рассматривает нарядную пеструю толпу. Глаза разбегаются.

«Русалочка! Красотка-то какая! И на меня смотрит. А фигура-то, ох, лучше не глядеть. Да разве можно не смотреть? Вон все мужики взглядами прилипли! Мое! Не трогать, даже глазами!»

И Иван-царевич, не отрывая взгляд от молоденькой соблазнительницы, стал просачиваться через толпу. Толпа быстро двигаться не давала, да и объект созерцания вдруг был подхвачен под зеленые ручки каким-то мохнатым и серым амбалом и утащен куда-то в сторону сада.

«Это что же такое творится-то?! Из-под носа, увели. Старею, что ли? Вот ведь она какая жизнь-то, без тренировки. Сколько тут у нас сегодня Василис-то Прекрасных? Эта вот у двери стоит – двенадцатая. И все – прекрасные. Васенька моя, где же ты? Я тут совсем пропаду! Хоть бы подсказала чуть-чуть, нет, мучайся! А говорила – давай молодость вспомним! Из кого тут вспоминать-то?»

И снова взгляд мечется по толпе. И опять утыкается в толстенькую жабку.

«А она меня прямо-таки преследует. Ну, какому дураку жаба понравится, а? Ну да, далеко ходить за ответом не надо, но я молодой был, да и стрела тоже…»

Разноцветная толпа колыхалась перед Иваном-царевичем, не давая сосредоточиться, узнать и выбрать одно лицо.

«Вот ведь, смотрит и смотрит! И чего нашла? Хотя да, я еще очень даже ничего, я еще – орел!»

Выпрямившись и подобрав животик, Иван-царевич встал так, как обычно принимал почетных и важных гостей — гордая осанка, мудрый взгляд в никуда. Но долго так на маскараде не простоишь. Толкаются. И никто ведь не догадывается, что он тут настоящий царь, не обходят.

«Вот прилипла-то. Хотя глазки-то красивые. И очень даже красивые. И звездочки в глубине сияют. Как тогда…»

Не обращая внимания на суетящихся людей, Иван-царевич пошел вперед. К тем самым глазам, что звали и притягивали, несмотря на пролетевшие годы.

8

***

Фейерверк, именно фейерверк. Череда нескончаемых красок и мелодий. Учащенное сердцебиение толпы. Изумленные взгляды. Первобытная страсть в каждом движении, ритм которого отбивает пульс. Как всеобщее помешательство. Маски скрывают лица и освобождают сущность.

Толпа, это всепоглощающая масса, находящаяся в перманентной эволюции, постоянно изменяя форму и окраску.

И мы с тобою в самом эпицентре событий, которые одновременно пленяют и освобождают. Расширяют границы дозволенного и переходят пределы разумного.

— Это незабываемое лето. — подумала студентка, подтянув поближе тетрадь. После нескольких секунд раздумий, она медленно начала писать: «Это лето оказалось самым заурядным в моей жизни. Днями напролет я убивала время на даче. Безразборчиво читая то, что хранилось на полках нашей библиотеки...»

В это время на ее губах застыла таинственная улыбка, а перед глазами искрились краски. Фейерверк, нет, это был карнавал!

9.

***

— Михаилсаныч! – влетела Шурочка в кабинет шефа, — а вы знаете, что с этого дня начинается великий пост, а за ним карнавальная неделя?! Все фирмы уже неделю гуляют, празднуют, а мы работаем и работаем… Михаилсаныч, ну давайте тоже отметим, ну пожалуйста, коллектив ну очень просит!..

— Праздник, говоришь? Праздник — это хорошо… — шеф довольно потянулся, задумчиво уставившись в потолок. – Тогда сделаем так! Сначала отметим пост, то есть зарплата за эту неделю отменяется: затягиваем потуже пояса и работать, работать, работать, не думая о хлебе насущном. Затем организуем маскарад! Вот ты, Шурочка, кем бы хотела нарядиться?

— Михалсаныч, а можно…

— О, точно! Это ты хорошо придумала! Будешь моей секретаршей! А я надену костюм директора! И за работку… Всё, иди, приступай к организации праздника!

….

В конце рабочего дня Шурочка снова рискнула предстать пред грозные очи строго начальства.

— Михаилсаныч! Простите, я немного перепутала. Это сначала должен быть карнавал, а потом уже пост.

— Ну, это же замечательно! – предвкушающее потёрло руки великое начальство. – Значит, ты сначала наряжаешься секретаршей, а я – директором! И переходим на дополнительное время работы – в ночь. Это как раз самое время для веселья!

— А сверхурочные будут?

— Шурочка, ну какие сверхурочные! Пост же, не до еды! После карнавала – неделю вообще без зарплаты сидеть будем! Ну, иди, работай, работай. И коллективу передай, чтоб не беспокоились, будет им праздник.

10.

***

Маскарады, карнавалы – замечательная идея, превратившая мрачное Средневековье в Эпоху Возрождения. Ведь это волшебный сон, когда на одну ночь можно отбросить условности, забыть о происхождении, заслугах, долгах, обязательствах, нормах, правилах. На один день облачиться в новый костюм и стать кем угодно: королём или шутом, принцем или нищим. Знатная строгая дама может вновь стать игривой кокеткой и пуститься в пляс с юным красавцем. А скромная Золушка, одолжив платье у какой-то доброй феи, скрыв лицо под вуалью, на балу потанцевать с принцем. Всё возможно на маскараде. Рушатся барьеры, кипят страсти, случаются чудеса. Люди играют, творят и вытворяют.

Жаль, что в нашей стране давно уже нет карнавалов, а маски мы носим всегда, и уже забыли, какие у нас настоящие лица.

1.

Музыку вечности слышишь, мой друг? Волнами бьются о берег года, звездная россыпь звенит о любви, если б я мог быть с тобою всегда. Танго станцуем под песню прибоя? Лица под масками спрятаны вроде, чувства же, может, отпустим на волю? Ночь карнавальная снимет оковы, соединит, разделенное свыше, друг мой, согласье хочу я услышать. Солнце мое, не отдергивай руку, холод в душе для других, для тебя же только сияние ночь освещает. Что нам чужие? Досужие сплетни словно туман на рассвете растают. Лунные струны под пальцами чуткими песню поют, я мечтаю о тайном. Тайном и явном одновременно, видном лишь сердцу, влюбленному издавна, нам ведь с тобой не расстаться, любимая? Время под ноги бросается смело, жизнь превращается в белую пену и растворяется снова в безвременье. Солнце мое, не предай мою веру.

2

***

У нее не плечах — органза.

В золотых волосах — жемчуг.

Подожди, не зови назад,

Что-то губы ее шепчут.

Слов бессвязных не разобрать.

От дыхания медом веет.

Перед нею — стихов тетрадь

И подаренный кем-то веер.

Под нелепой маской — печаль.

Пустота при любой погоде.

Время вышло. Пора — молчать.

Ночь легла. Карнавал на исходе.

3

***

— Вы так прекрасны! – принц не сводил с неё глаз. – Я никогда прежде не видел вас на балах…

— Вы правы, принц… — прошептала Золушка, — это мой первый бал…

Принц протянул ей руку, что было весьма кстати – от музыки, ярких красок у неё слегка кружилась голова.

Это был не простой бал, а бал-маскарад; мимо них проплывали в танце сказочные птицы, рыцари, коты в сапогах, феи…

На миг ей показалось, что вот та дама с высокой причёской, украшенной сверкающим месяцем, не кто иная, как её крёстная. Но она тут же отбросила эту мысль – вряд ли крёстная посещает балы людей, пусть даже и королевские.

Принц пригласил её на вальс. Голова закружилась ещё сильнее, Золушка уже готова была ему сказать об этом, но принц, уловив что-то в её лице, догадался сам. Он остановился и подвел её к небольшому бархатному диванчику. Как в тумане Золушка увидела высокий бокал на тонкой ножке.

— Выпейте, это лимонад, он освежит вас.

Прохладный напиток привёл её в чувство.

«Как он внимателен», — подумала Золушка и с благодарностью взглянула на принца.

— Здесь немного душно, — улыбнулся он, — не хотите ли выйти на балкон?

Она с радостью согласилась.

С балкона открывался чудесный вид: благоухающий сад с высокими кипарисами, серебряная луна смотрелась в зеркало пруда, мириады звёзд сияли в небе…

О чём они говорили? Даже если это и были пустяки, то в устах влюблённых они приобретали такой смысл, какой не ведом и мудрецам.

Влюблённые часов не наблюдают, и Золушке казалось, что прошёл всего лишь миг, а может и вечность, когда она услышала резкий звук. Бом-м-м… звук повторился…

Часы!

— Который час? – испуганно спросила она.

— Всего лишь двенадцать, — ответил принц, — бал в самом разгаре.

Всего лишь?!

Золушка бросилась прочь.

— Стойте! Куда же вы?!

Принц побежал за ней, но догнать так и не смог. Всё, что осталось от прекрасной незнакомки, это маленькая хрустальная туфелька, одиноко лежащая на ступенях мраморной лестницы.

Спрятавшись за колонной, Золушка с грустью оправляла старое, домашнее платьице…

Вот и закончилась сказка. Неподалёку лежала большая тыква, вокруг которой суетились мыши. Подняв острую мордочку, нюхала ночную прохладу крыса… а рядом с ней валялась маска.

Маска?..

Через минуту Золушка уже направлялась обратно во дворец.

Увидев её, принц едва поверил своему счастью.

— Куда же вы сбежали? – он даже не обратил внимания на её перевоплощение, — я чуть не умер от горя! Умоляю вас, не шутите больше так…

— Обещаю, — улыбнулась Золушка, — я просто подумала о том, что это бал-маскарад, а я явилась, как на обычный бал, без костюма. Взгляните? Вам нравится мой наряд служанки?

— Вы прелестны в любом наряде! – воскликнул принц и протянул ей туфельку, — вы потеряли.

— Благодарю вас, — она приподняла подол, продемонстрировав ему на всякий случай вторую туфельку, и добавила, — не совсем подходит к костюму, но…