Печаль твоя светла

Абсент

Покоя нет мне и во сне.

Но тот, кто думает иначе,

Тот или трус, или подлец.

Сухой мертвец гремит костями.

Покоя нет мне и во сне.

Я пью вино и не хмелею.

И как сторонний человек,

Я сам себя не пожалею.

Как скоро я начну абсентом,

Но вновь закончу кислотой

Среди немого безразличья

И ночи мраморно-глухой.

Триптих о Демоне

1

Два звука мне явились в тьме,

Как бубенцы они звенели.

Два звука — демон песни пел,

Качая ночью колыбели.

И в каждой колыбели по звезде,

И в каждом тусклом взгляде по проклятью.

День отгорел, цветное сбросив платье,

В ночное платье небосвод одет.

Река застыла чёрной плетью,

Деревья, ощетинившись, стоЯт,

И звёзды лучезарной сетью

Всё ловят белый месяц наугад.

2

Мой старый демон, друг беспечный,

Что хочешь ты ещё сказать?

Ты хочешь показать мне вечность,

И подарить мне благодать?

Но все твои подарки, демон,

Пред миром этим меркнут вдруг.

И вечность ничего не стоит.

Я не боюсь с тобой разлук.

Ты ближе мне, но с каждым часом

Я понимаю, не шутя,

Что тьма — красивая зараза,

Но что ты хочешь от меня?

Ты хочешь, видно, растворенья,

Чтоб растворился я в очах

Твоих, но как же искупленье,

Что будет роком для тебя?

Я на тебя гляжу устало,

Мой старый демон, друг беспечный,

И в этом мире меньше стало

Вражды и злобы скоротечной.

3

Я попрошу тебя об этом:

«Давай, станцуй же жизнь мою».

Возьмёшь ты в руки кастаньеты

И скажешь: «Что ж, я покажу».

И длиться дьявольская пляска.

Уж нет и мочи мне смотреть.

Уходит радужная сказка

За горизонт печали всей.

Да, было всё, не отвертеться,

Но всё не стоит и гроша:

Игра, израненное сердце,

Слова, желания, душа.

Искушение

Я буду демоном, а ты

Моей Великою Княжной.

Смотри, внизу идут полки,

Пленённые твоей красой.

Смотри, внизу идут полки

По мановению руки.

За шагом — шаг, за строем — строй.

Я буду демоном, а ты

Моей Великою Княжной.

Мертвый город

Под бой и перебор гитарный,

Сквозь городскую суету

Я покидаю этот праздник

Искать своих в чужом краЮ.

Горячий полдень хлещет кровью.

Вокзалы, улицы, дома,

И люди в трепетном испуге,

Шатаясь, все клянут меня.

А я смеюсь, ощерив зубы,

Не прячусь гордо в чёрный плащ.

Я вижу только эти трупы,

И слышу площадную брань.

Я слышу скрежеты металла

Уключин ржавых у реки,

И как, сползая у вокзала,

Змея чернеет и шуршит.

Она вползает в моё сердце

И отравляет кровь мою.

Я знаю, знаю одно средство

Живым остаться по утрУ.

А вы беспечные бегите

На магию её зрачков,

Пророков новых не ищите —

На них хватает дураков.

Под бой и перебор гитарный,

Сквозь городскую суету

Я покидаю этот праздник

Искать своих в чужом краЮ.

Горгона

Вот отходят эти будни.

Кровь. Блужданье сонных струй.

Расцветает средь лобзаний

Ядовитый поцелуй.

Шорох. Шелест. Без сознанья

Бродит призрак гробовой.

Небо. Клочья бледных зданий

Рвутся серой пеленой.

Ты струишься в чаши мира,

И горгОновы глаза

Смотрят зло и ядовито

В перекрестие зрачка.

Ты тревожишь ночь крылами,

И шуршат твои шелка:

«Что ты! Что ты! Не стенай ты,

Посмотри в мои глаза!

Между святостью и блядством

Для меня различий нет.

В это сонное богатство

Я даю тебе билет.

Не считай пустые ласки

Ты признанием в любви,

Там под маской дремлет маска,

Очи чёрные змеи».

Свидание

По ступеням я вновь поднимался,

Открывал я тяжёлую дверь.

Я бы вновь пред тобой распластался,

Как голодный и алчущий зверь.

Только взор мой был неподвижен,

В нём не брезжил радужный свет.

Ты сказала: «Я ненавижу». —

Я тебе смеялся в ответ.

И опять фонари, мокрый снег и дорога.

На мгновение я обернулся назад

И увидел в окне силуэта срез строгий,

И холодно-надменный, колючий твой взгляд.

Звездные шелка

Шумит развратом тайный смех,

Смердят печально туберозы.

Ты краткий празднуешь успех.

Свои шипы, свои занозы

Вонзаешь в плоть и кровь мою,

И терпкий яд плывёт по венам,

Но я так больше не могу,

И в голове кружАтся сцены.

Не утолишь моих печалей,

Но лишь отравишь времена,

И кровь закапала в бокалы,

И зашуршали звёзд шелка.

Зазеркалье

По ту стОрону глади зеркальной

Отгорели все дни, отшумели года,

Я искал незнакомые платья,

Я искал, растревоживши душу, тебя.

Всё прошло и ушло, навек отшуршало

Тёмным шёлком последним в ночИ.

Твои губы и кольца, и покрывала

Разорвали светила лучи.

Не жалею о том, что тебя нет со мною,

Перекрёстки пустЫ, розы пали на снег.

По ту стОрону глади зеркальной однажды

Тёмной кровью твоей завершился сей век.

Начертали чернила на снЕге проклятья

Для тебя навека, на года.

Я искал незнакомые лёгкие платья

И узнал между ними тебя.

Другая юность

Дай мне увидеть твою слабость,

Чтоб раз ещё сомкнуть уста.

Дай испытать мне эту сладость,

Что так томила и звала.

И больше ничего уже не нужно,

В моей душе проклЯтый штиль.

Он всё дыхание стихий нарушил,

И все движенья усмирил.

И я холодный словно мрамор,

Молитвой скованы уста:

Не повториться эта драма,

Не повториться никогда.

Летела жизнь, мелькали будни,

А я закован в страшном сне,

Что ничего уже не будет,

Что нет исхода больше мне.

Прости мои печали, слушай,

Я в раз готов покинуть сон.

Своё дыхание нарушить,

Чтоб сердце билось в унисон.

Пусть больше ничего не будет,

Но не печалься обо мне.

Моё дыхание разбудит

Другую юность на земле.

Разоблачение

Пришла.

Открыла взоры,

Разоблачась.

Горели

Древние узоры,

Металлом

Отливали небеса.

Пришла,

И воздух отравляла

Вновь и вновь.

И шёлковыми нитками

Стекала

Блуждающая

Кровь.

Такая игра

Поиграем в демонов:

Подведём глаза

углём,

В чёрное оденемся,

Да и в эту ночь

войдём,

К золоту короны мы

Камень

Лунный подберём.

Перстень отражает твой

Пламень,

Звёзд ночных полёт.

Одеяний шёлковых

Не убрать с лица,

Слов давно не сказанных

Шёпот без конца.

Все узлы завязаны,

Но светлеет ночь.

Вижу там, под вязами

Кто-то меня ждёт.

Подхожу несмело я.

Шелестят шелка.

«Ты подруга вечная,

Ты не прячь лица» —

Но своим словам же я

Не поверю вновь.

Там, под сердцем теплится

Вечная любовь.

Ты же мне не вечная,

Не жена, ничуть.

Это сон мой давний и

Это только муть.

Все растают призраки,

Ночь прошла. Пойдём.

Глупо быть мне демоном,

Если мы вдвоём.

Пилигрим

Ничего уже не будет.

В твоей жизни всё прошло:

Сотни тысяч поцелуев

И прекрасное лицо,

Тонкий стан, глаза как море,

В кольцах нежная рука.

Звёзды, лишь с зарёю споря,

Очаруют иногда.

Будет день идти неспешно.

Свет и тьма ведут борьбу.

Ты единственный здесь грешник,

Что оставит грусть свою.

Слёзы капали на розы,

Но печаль твоя светла.

В поднебесной спали грёзы

И великие дела.

Очи выпили сомнений,

Предзакатных странствий грусть.

Почему ж ты снова веришь

В бесконечный этот путь?

Солнца луч скользит по коже.

Что же ждёт тебя тогда?

Из души, из тайной ложи

Рвётся крик острей ножа.

Ничего уже не будет.

Не ищи другие дни,

Сотни тысяч поцелуев.

Мановением руки

Разгони мои печали,

Освети остаток дня.

Звуки радостно звучали,

Ведь печаль твоя светла.

У синего-синего моря

У синего-синего моря,

Где волны печально поют,

Есть берег отлогий-отлогий,

Но нас там, поверь мне, не ждут.

Не пеньтесь синие волны,

Вода бирюзой не играй.

Корабль уходит навеки

В непознанный, сумрачный край.

В водовороте событий,

В мелочи будничных дней

Вас молю: вы не ищите

Новых печалей, страстей.

Не ждите последние вести,

Корабль ушёл и пропал.

Об этих, пропавших без вести,

Океан мне прокричал.

У синего-синего моря

Есть очи полные слёз,

Солёные горькие капли

Несбывшихся тихих грёз,

Печальные песни русалок,

Кораллы и жемчуга.

У синего-синего моря

Печалью пОлны глаза.

И что же в этом хранится?

Какая же тайна лежит?

Но всё спокойно, безбрежно —

Стихия морская молчит.

Корабль, скользивший по волнам,

Ушедший за горизонт,

Скован печалью морскою,

Ведь он не поймёт то, что

В водовороте событий,

В мелочи будничных дней

Вас молю: вы не ищите

Новых печалей, страстей.

Не ждите последние вести,

Корабль ушёл и пропал.

Об этих, пропавших без вести,

Океан мне прокричал.

Сказка-сновидение

Я шагаю по дороге.

Путь не близок, путь далёк.

Головой кивает строго

Придорожный василёк.

Подхожу я к лесу, вижу

Кот на дереве сидит.

Звуки он спокойно нижет,

И мелодия звучит.

Эх, яровчатые звуки!

Что за струны! Что за строй!

Мне бы гусли эти в руки,

Я б тогда сыграл своё.

Только кот, меня увидев,

Мне сказал: «Привет, привет,

Раньше я тебя не видел,

Хоть прожИл и много лет.

Ты откуда путь свой держишь?

И куда твоя стезя?»

Я отвечу: «Странник вечный

И извечный путник я.

Тяжела моя дорога,

Но бессмертная душа

Продолжает верить в Бога,

И иду, спешу туда,

Где вопросы и ответы

Решены уже давно».

Кот сказал, прикрывши вежды,

И мурлыкнув: «Не новО.

В мире много есть чудес,

И дороги в мире рОзны.

Пред тобой волшебный лес,

А за ним блистают звёзды.

Есть в лесу одна пещера,

Вся сияет и блестит,

Стол дубовый, скатерть бела

На столе, на том лежит.

А на скатерти, на белой

Медный кованый сундук,

В сундуке златой монеты

Не считаешь, милый друг.

Но на злате ярче блещет

Всей огранкою своей

Безупречный, вечный, вещий

Бриллиант души твоей.

Коль найдёшь сию пещеру,

Бриллиант лишь забирай.

Обретёшь надежду, веру

И познаешь светлый рай».

Пальмы

Стоят горделивые пальмы

под солнцем, застывшем в зените.

Планета кружилась, сгорая,

и медленно тени деревьев

ползли по уставшим пескам.

А я всё смотрел и всё видел,

как пепел ложится на плечи,

в мои оскудевшие руки,

на щёки мои и глаза.

Я думал о том, что я вечен,

Я думал о том, что я смертен.

А пальмы стоят безупречно

Всё так, как столетье назад.

Совсем немного

Тихо ночью. Звёзд мерцанье.

Странных мыслей хоровод.

Чую нежное лобзанье

Ветерка по глади вод.

Всё, что было, то хранится

В памяти моей всегда.

Мне остались только лица,

Мне остались голоса.

И совсем-совсем немного,

Что уж там не говори,

Мне осталось на дорогу

Счастья, горя и любви.

Под солнцем юга

Под солнцем юга дышит зной.

Военный лагерь распластался,

А он мечтает об одной,

О той, где вздох его остался.

И видит он снега, долины,

И лес чернеет вдалеке.

Идёт зима как балерина

На изогнувшемся носке.

Новогоднее представление

Белый снег. Спокойные рассветы.

Новый год в далёком городке.

У камина сонные сонеты

Не прочитанных тобою книг.

Но когда настанет этот вечер,

Фонари тревожат тишину.

Ты тогда зажжешь в гримёрке свечи,

Подойдя к зеркальному стеклу.

И тогда, набриолИнив пряди,

И пробор налево уложив,

Ты опять играешь на эстраде

Чью-то очень маленькую жизнь.

Окно

Если ты потерялся в этой стране,

Не кори, не вини понапрасну.

Лишь в окно посмотри, в окно посмотри

Ты на пути с Востока на Запад.

Было горьким вино этих первых разлук,

А теперь ничего, отпустило.

Вспоминать и не надо соцветие рук

И этот взгляд таинственно-синий.

Это солнечный круг, это небо вокруг —

Кто-то так захотел, и — случилось.

Ты в окно посмотри, посмотри, милый друг,

Это небо уже изменилось.

И другие уже плывут облака.

Где ты странствовал столько столетий?

Без тебя вырастают эти дома,

И играют наивные дети.

Я-то знаю, всегда ты вечно в пути

По дороге с Востока на Запад.

Вдоль дорог расцветают нежно сады,

Здесь нельзя отдохнуть даже взглядом.

Пусть же мил уголок этой дальней земли,

Только ты беспокоен как прежде.

Море снится тебе, и плывут корабли,

И вновь гуляет ветер надежды.

Царственные звуки

О, эти царственные звуки,

Неколебимый свет во мгле

Рождали сладостные муки

В моей загадочной душе.

И всё кружилось и вертелось,

Неслось неведомо куда.

И эта жизнь опять приснилась,

Но эта жизнь была моя.

И падал снег, ручьи звенели,

Трава как изумруд была —

Всё это мне во сне напели

Печали полные слова.

И сон пройдёт. Всё повторится.

И жажду жить вновь утоля,

Гремит ночная колесница,

Наездник смотрит на меня.

Он задаёт вопросы те же,

Он хочет знать наверняка:

Хочу ли я родиться где-то,

Там на краю небытия?

Шепчу: "А сроки всё проходят.

Туда вернуться не хочу.

Но ты верни сиянье будней,

Но ты верни мою мечту".

Тогда он скажет с сожаленьем:

"Поверь, ведь я не всемогущ,

Невмочь прервать земного тленья

И воскресить твою мечту.

Проходит все, и даже время.

И я когда-нибудь уйду.

Иди ко мне, мы будем вместе,

Нас ожидает высший труд".

Фантазия

Представь себе: большая птица

Парит над чёрною рекой.

Вдоль берега бежит волчица,

Сверкая шкурой золотой.

А по реке плывёт ладья,

Слышны хмельные голоса.

А вдалеке костёр горит,

А рядом человек сидит.

Волчица, птица, голоса —

Всё это он придумал сам.

Ночной город

Ночной город. Тают звуки.

Небо как осколок льда.

Мне связала туго руки

Вязь времён. И вот тогда

Эта блёклая картина

Ожила и поплыла,

Разгоняя память-тину,

Сняв покровы-тайны сна.

Ночной город. Тают звуки.

Рыбий жир от фонарей

Щедро льётся в тихий улей

Странной памяти моей.

Оживает призрак белый

И плетёт тугую нить.

Под моим окном несмело

Он одно лишь повторит:

«Ночной город. Тают звуки.

Небо как осколок сна.

Повяжу я туго руки

Бахромою изо льда».

Иная жизнь

Всем кажется: за горизонтом

Течёт совсем иная жизнь.

Но в той стране, откуда солнце,

Так много женщин и мужчин.

Все ненавидят и прощают,

И забывают обо всём.

Поэт стихи свои читает,

Но слава вовсе не причём.

И дети во дворе играют,

И убегают со двора

Туда, в распятый болью сумрак,

Чтоб не вернуться никогда.

Птичка в клетке

Птичка в клетке,

Рыбка в банке —

Всё на местах,

Всё в порядке.

Хочешь — молчи,

Хочешь — играй.

Вместо флага

Тухнут тряпки,

Вместо песен

Только кресты,

Вместо идей —

Вороний грай.

Луна озарила

Пыль на ядерных

Боеголовках.

В этих диких местах

Благополучно

Растут мухоморы,

Полевые цветы.

Не несёт почтальон

Писем в жёлтом конверте,

Лишь одни приглашенья

На праздник по поводу

Чьей-то очень злой ссоры

В пустых кабинетах.

Шаг направо

Шаг налево,

И любое

Движение

Будем считать

Побегом в рай.

Крылья на полку,

В пропасть с разбегу.

Кто учил летать?

Лебеди иль вороньё? —

Не имеет значенье,

Если ветер поёт.