Выступающий волевым подбородком утёс возвышался над поэтичной глубокой пропастью, у которой была только одна сторона, та, с которой красиво и величественно торчал торчком этот утёс, словно пробка и во всех бочках затычка. Догорающий закат торжественно заливала бардовая кровь…

— Сколько же бардов Аффтар угробил, чтобы нарисовать эту поэтичную картину, — тихонько проворчал себе под нос Венцеслав, — Вот она — эстетика смерти!