Правда редко бывает чистой, и никогда честной. Правды вообще нет. Это та морковка, которой трясут перед носом осла, чтобы он продолжал передвигать ноги, задыхаясь под тяжестью навьюченных на его спину снов, капризов, другой шелухи, ненужной ни ослу, ни тем, кто навьючивал тюки, ни тем, кому всю эту дрянь везут по узким и скользким горным тропам.
Единственная известная нам правда — смерть. Ты с малых лет знаешь, что закончишь это короткое — или сверхдлинное (кому как повезёт) — путешествие в тесной камере на трёхметровой глубине, где никто никогда не услышит твой крик. От этой бесконечной, всеобъемлющей тьмы, безнадёжного одиночества ты пытаешься убежать. День за днём. Ночь за ночью. Сигареты. Кофе по утрам. Вино. Женщины. Больше женщин. Больше вина. Больше вина, чем женщин. А однажды — чаще всего ноябрьским утром (когда его практически невозможно отличить от ночи) — вдруг задаёшь простой вопрос: «Зачем?» и не находишь ответа… Вот и вся правда. Вот и вся жизнь.
ещё долго будут преследовать меня в кошмарных снах.
3 —
Тихо бродит под домом, где кто-то живет —
Пусть пока неизвестный, но все еще будет.
— в сих строчках тайна великая есть. Непостижима уму скудному. Кто всё ещё будет, почему он неизвестен? Кому он неизвестен? Коту? А почему кот, умывающий утро, вообще должен знать загадочного Его?
4 — Что будет возможно? Проход
от конца до конца
по
переулкам забытых желаний
? Или
город несказанных слов
вдруг
отдаст заплутавшие души
? Тогда почему в последней строке есть наречие «по-прежнему»? То есть это было возможно и до того, как в окошках зажёгся свет? Чего же тогда герои плутали и никак не могли дойти до конца переулка?..
5 — Косплей Мандельштама засчитан.
6 — Ещё одна пошлость. Теперь в форме басни. Даже мораль есть.
Не знаю, хотел ли этого автор, но Ирма получилась карикатурным персонажем. Не скажу, что сотрясался в пароксизме хохота, но заключительная сцена, когда она убегает с выручкой из киоска по продаже хот-догов, ничего кроме грустной улыбки не вызывает…
Сама же история Ирмы — точнее воспоминание ГГ о ней — смешна, поскольку её персонаж шаблонен настолько, насколько это вообще возможно, вмещает в себя сразу все пороки, которые только можно вообразить — от банального эгоизма до, скажем так, пониженной социальной ответственности. Естественно, такой человек не может быть советским гражданином, поэтому она — Ирма, её родители — немецкие контрабандисты, а яркая помада и стильная одежда сводят советских мужчин с ума, каждого второго превращая в мачо.
Яркая и экстравагантная женщина, поражавшая тонким вкусом, постепенно деградировала в вульгарную поблядушку.
— а вот в этих строках так отчётливо читается зависть ГГ к Ирме, что смеяться уже хочется над ней…
Если эта своеобразная ироническая рекурсия (ГГ смеётся над собственным отражением, смеющимся над собственным отражением) задумывалась изначально, снимаю шляпу.
Набросок яркий, живой, но, увы, остающийся наброском, занимательным упражнением.
Идея с четырьмя фокалами интересна, но для её реализации слишком мало пространства — персонажам просто негде развернуться. Из-за этого стираются различия между ними и порой кажется, что это вообще монолог одного человека, зачем-то примеряющего то одну, то другую маску.
Когда вместо Чёрной руки, Гроба-на-Колёсиках, Синей простыни появляется маньяк, а жертва, словно маленькая девочка, только и может, что хлопать ресницами.
№1
Правда редко бывает чистой, и никогда честной. Правды вообще нет. Это та морковка, которой трясут перед носом осла, чтобы он продолжал передвигать ноги, задыхаясь под тяжестью навьюченных на его спину снов, капризов, другой шелухи, ненужной ни ослу, ни тем, кто навьючивал тюки, ни тем, кому всю эту дрянь везут по узким и скользким горным тропам.
Единственная известная нам правда — смерть. Ты с малых лет знаешь, что закончишь это короткое — или сверхдлинное (кому как повезёт) — путешествие в тесной камере на трёхметровой глубине, где никто никогда не услышит твой крик. От этой бесконечной, всеобъемлющей тьмы, безнадёжного одиночества ты пытаешься убежать. День за днём. Ночь за ночью. Сигареты. Кофе по утрам. Вино. Женщины. Больше женщин. Больше вина. Больше вина, чем женщин. А однажды — чаще всего ноябрьским утром (когда его практически невозможно отличить от ночи) — вдруг задаёшь простой вопрос: «Зачем?» и не находишь ответа… Вот и вся правда. Вот и вся жизнь.
Поздравляю победителей, участников, а в особенности ведущего, у которого хватило моральных сил довести этот нелёгкий тур до логического завершения.
Браво, Олег!
1 — Пошло. А пошлость с поэзией слабо совместима.
2 —
ещё долго будут преследовать меня в кошмарных снах.3 —
— в сих строчках тайна великая есть. Непостижима уму скудному. Кто всё ещё будет, почему он неизвестен? Кому он неизвестен? Коту? А почему кот, умывающий утро, вообще должен знать загадочного Его?4 — Что будет возможно? Проход
по ? Или вдруг ? Тогда почему в последней строке есть наречие «по-прежнему»? То есть это было возможно и до того, как в окошках зажёгся свет? Чего же тогда герои плутали и никак не могли дойти до конца переулка?..5 — Косплей Мандельштама засчитан.
6 — Ещё одна пошлость. Теперь в форме басни. Даже мораль есть.
7 — Браво!
8 — Жёстко. Страшно. Кота жалко.
ТОП
1 — 7
2 — 8
3 — 3
Внеконкурс традиционно очень хорош.
Раблезианство во всей красе.
Просто покорён автором.
Браво!
Снимаю шляпу!
Не знаю, хотел ли этого автор, но Ирма получилась карикатурным персонажем. Не скажу, что сотрясался в пароксизме хохота, но заключительная сцена, когда она убегает с выручкой из киоска по продаже хот-догов, ничего кроме грустной улыбки не вызывает…
Сама же история Ирмы — точнее воспоминание ГГ о ней — смешна, поскольку её персонаж шаблонен настолько, насколько это вообще возможно, вмещает в себя сразу все пороки, которые только можно вообразить — от банального эгоизма до, скажем так, пониженной социальной ответственности. Естественно, такой человек не может быть советским гражданином, поэтому она — Ирма, её родители — немецкие контрабандисты, а яркая помада и стильная одежда сводят советских мужчин с ума, каждого второго превращая в мачо.
— а вот в этих строках так отчётливо читается зависть ГГ к Ирме, что смеяться уже хочется над ней…Если эта своеобразная ироническая рекурсия (ГГ смеётся над собственным отражением, смеющимся над собственным отражением) задумывалась изначально, снимаю шляпу.
Соглашусь, пока что — это набросок.
Набросок яркий, живой, но, увы, остающийся наброском, занимательным упражнением.
Идея с четырьмя фокалами интересна, но для её реализации слишком мало пространства — персонажам просто негде развернуться. Из-за этого стираются различия между ними и порой кажется, что это вообще монолог одного человека, зачем-то примеряющего то одну, то другую маску.
Забавная история.
А больше ничего и не скажешь.
Здесь буду краток — браво!
Соглашусь с коллегами — слишком прямолинейно.
Но здесь это, скорее, условности жанра — простой мелодрамы для домохозяек, коими завалены федеральные телеканалы.
Это не хорошо и не плохо. Повторюсь, в рамках жанра — вполне достойный экземпляр.
Браво!
За абсолютную безысходность, которой был пропитан сам воздух той эпохи, мастерски пойманную в этом рассказе между строк.
Достойный, грамотно выстроенный рассказ.
Все ружья на своих местах и в нужный момент стреляют.
Спасибо автору.
Попытка хоррора.
Эдакая страшилка для взрослых.
Когда вместо Чёрной руки, Гроба-на-Колёсиках, Синей простыни появляется маньяк, а жертва, словно маленькая девочка, только и может, что хлопать ресницами.
Не впечатлило.
Не за что.