НОВАЯ ЦИТАДЕЛЬНОВАЯ ЦИТАДЕЛЬ
Взгляните в это необъятное и живое небо! Тяжелые тучи нависли над землей и захватили его. Вдохните этот густой воздух, наполненный тревогой весны, пахнет дождем, витает запах чего–то великого. Это не уже не те холодные, ледяные дожди, что орошали земли Тавриды всю осень и зиму. Это идет теплая гроза, которая вот — вот разразится в нашей саванне. Почувствуйте силу этих перемен, ведь уже веет теплом, только–только распустился первоцвет, но природа яро сопротивляется этому, будто зима все еще не сдается. Словно прощаясь, поднялся Южный ветер и его сменил Северо–Западный. Зарево первых молний ярко осветило бушующее море, которое не спеша просыпалось от зимней спячки. Вмиг молния зажгла небеса, подпирая их своими световыми столбами. Гроза пришла с моря, торжественно ликуя под звуки грома и музыку дождя, стрелами падающего вниз. Приходят в воспоминаниях те великие неурожаи, что принесла засуха, когда с небес не упало ни капли воды, и ливни, что месяцами не стихали, яростно губя новые посевы и тот труд, и пот, затраченный для встречи нового дня. Теперь же этот ливень принесет новую жизнь новым всходам, поможет им пробиться из — под земли. И лишь те смелые воины смогут царствовать на земле Тавриды, которые пройдут через бурю и уцелеют, не опустят рук, а милость Божия оградит их от опасностей и зла, укажет им дорогу сквозь туман и шторм в далекую и неведомую полуденную землю.
Вместе с долгожданным дождем с моря надвигались чужеземные корабли, словно изящные птицы, изрядно потрепанные непогодой. Спущенные паруса, некоторая растерянность мореплавателей, а также обломки мачт, качающееся на волнах, говорили, что пришли не все корабли… Люди спустились на берег, наверно, подумав о том, какою негостеприимною оказалась для них Таврида. Закон выживания был равен для всех. Старший среди чужеземцев носил имя Эврикий, он, как и остальные, прибыл из греческих земель, желая покорить новые земли и обосноваться на них.
Первый лирический стихХрупкий мир наш был разрушен,
когда остались мы одни.
Был с тобою прежде дружен –
сейчас прошу лишь: «Подожди,
нежно пожимая руку,
ты со мной не смей играть!
Был я утром твоим другом,
теперь любимым хочу стать.
Твой танец меня покорил,
безумная пляска и песни шаманские.
Яд речей многих дев я вкусил,
улыбка и походка чьих – царские.
Теплым словом ты одаряешь просто так,
и походка, как у кошки, скользящая.
Для девушек это – пустяк,
но среди них ты одна – настоящая!»
Руки просят, сердце ноет:
прикоснуться я хочу
к твоей нежной белой коже,
к твоему теплому плечу!
Мои губы прильнут к устам твоим
испить жадно желанной услады,
Ты ускользаешь, словно дым,
все шепчешь: «Не надо, не надо…».
И уже к заветным бугоркам
потянулась рука,
этот трепет робкий, девичий
не забуду я через века.
Недоверчиво пряча взгляд,
увы, ты отстраняешь меня,
упрямо пятясь назад,
все порываешься уйти.
Какое же ты еще дитя,
ведь это только начало пути!
11.02.10
Гм-гм, последние имена приходят ко мне сами — и это реально, точно и у меня крыша… того… набекрень. Если в облаках — то Офелия, натурально — дурочка-Офелия, кот у америкосов — Томас, соблазнитель, ексель-моксель, Лешка — товарищь детства, кукла — благородная Лидия, сестра — в реале — Аня, мама Офи — Элен (реально — Людмила), словом, долго не думаю в «Кошкином», что радует… В Духожере — 50% сами приходили. С ГГ туговато было — хотела Вороном назвать, а ГГ девушку — Глорией, потом поменяла на созвучное русскому — Кэтти — так и стала зваться в сети — Катэриной, остальное — само… И Энн Тесару, и Северин, и Фукор, и добродушная… забыла… в общем… нечто среднее между Европой и русскими… очень среднее (Эрик, например, стал привычен и тут)
Взгляните в это необъятное и живое небо! Тяжелые тучи нависли над землей и захватили его. Вдохните этот густой воздух, наполненный тревогой весны, пахнет дождем, витает запах чего–то великого. Это не уже не те холодные, ледяные дожди, что орошали земли Тавриды всю осень и зиму. Это идет теплая гроза, которая вот — вот разразится в нашей саванне. Почувствуйте силу этих перемен, ведь уже веет теплом, только–только распустился первоцвет, но природа яро сопротивляется этому, будто зима все еще не сдается. Словно прощаясь, поднялся Южный ветер и его сменил Северо–Западный. Зарево первых молний ярко осветило бушующее море, которое не спеша просыпалось от зимней спячки. Вмиг молния зажгла небеса, подпирая их своими световыми столбами. Гроза пришла с моря, торжественно ликуя под звуки грома и музыку дождя, стрелами падающего вниз. Приходят в воспоминаниях те великие неурожаи, что принесла засуха, когда с небес не упало ни капли воды, и ливни, что месяцами не стихали, яростно губя новые посевы и тот труд, и пот, затраченный для встречи нового дня. Теперь же этот ливень принесет новую жизнь новым всходам, поможет им пробиться из — под земли. И лишь те смелые воины смогут царствовать на земле Тавриды, которые пройдут через бурю и уцелеют, не опустят рук, а милость Божия оградит их от опасностей и зла, укажет им дорогу сквозь туман и шторм в далекую и неведомую полуденную землю.
Вместе с долгожданным дождем с моря надвигались чужеземные корабли, словно изящные птицы, изрядно потрепанные непогодой. Спущенные паруса, некоторая растерянность мореплавателей, а также обломки мачт, качающееся на волнах, говорили, что пришли не все корабли… Люди спустились на берег, наверно, подумав о том, какою негостеприимною оказалась для них Таврида. Закон выживания был равен для всех. Старший среди чужеземцев носил имя Эврикий, он, как и остальные, прибыл из греческих земель, желая покорить новые земли и обосноваться на них.
когда остались мы одни.
Был с тобою прежде дружен –
сейчас прошу лишь: «Подожди,
нежно пожимая руку,
ты со мной не смей играть!
Был я утром твоим другом,
теперь любимым хочу стать.
Твой танец меня покорил,
безумная пляска и песни шаманские.
Яд речей многих дев я вкусил,
улыбка и походка чьих – царские.
Теплым словом ты одаряешь просто так,
и походка, как у кошки, скользящая.
Для девушек это – пустяк,
но среди них ты одна – настоящая!»
Руки просят, сердце ноет:
прикоснуться я хочу
к твоей нежной белой коже,
к твоему теплому плечу!
Мои губы прильнут к устам твоим
испить жадно желанной услады,
Ты ускользаешь, словно дым,
все шепчешь: «Не надо, не надо…».
И уже к заветным бугоркам
потянулась рука,
этот трепет робкий, девичий
не забуду я через века.
Недоверчиво пряча взгляд,
увы, ты отстраняешь меня,
упрямо пятясь назад,
все порываешься уйти.
Какое же ты еще дитя,
ведь это только начало пути!
11.02.10