О, спасибо! буду обращаться Поскольку у меня каждый дом на своем этапе развития, то Дому Солнца вообще очень и очень подходит хотя фиг знает, когда кушан был но уже ясно, что искать для описания!
Кстати, не знаешь, как называются круглые бляшки на поясе? Вернее, пояс из таких кругляшков. У меня в Доме Солнца такая ерунда, а я назвать правильно не могу.
Если честно, как раз деталей у меня не так много, и если читатели представляют, то это исключительно заслуга их воображения дааа, время — это штука такая. А что тебя заинтересовало до шарения в инетах?
Этот кусок был сон во сне, фокал через фокал, поэтому он вышел тяжелым для понимания, к тому же еще и наполненным мистическими образами трех разрушенных богов-статуй. Там еще убрана картина Золотого города в руинах, оно совсем сбивало с толку.
Я имею в виду, когда про папоротник писала, потом — да, лучше, чтобы привязки не было, да и Вереск так заколцовывается. Еще и Манчинге первая сцена знакомства почти на том же месте, что и в Вереске.
ой, воот! Ужасно хороший вопрос! И Финтан из тех, кого мне ужасно жалко!
Вот вообще — оба, и Финтан и Гвенн, были в равном положении. Оба могли качнуться в сторону света или в сторону тьмы, у обоих в карме такое, что для ши почти смерти подобно. И хоть я его вообще очень понимаю! вот очень
Скрытый текст
Флинн и Финтан
Ох уж эти братские объятия! я знал, я знал, а-а-а!
Скорее! Да кто-нибудь! Помогите же ему!
Финтан вытаскивает свой дурной кинжал из спины брата, с усилием отстраняет от себя Флинна, с одной рукой это неудобно, и оружие отправляется в ножны. Даже не отер его от крови! Хотя она будто впиталась в лезвие.
Ох, Флинн, ох, не могу смотреть! А приходится!
Каре-зеленые глаза одного лесовика растерянно и с жалостью смотрят в зелено-желтые глаза другого, глаза полные гневом и злобой. А еще слезами.
— Ну давай! Проклинай! На это тебе дыхания как раз хватит!
Финтан почти плачет, я не понимаю, не понимаю!
Вместо ответа наш Флинн вцепляется в плечи близнеца крепче, прислоняется, укладывает голову на плечо, не реагирует на вздрагивания и слезы, шепчет:
— Брат…
Ноги подводят его, подламывается одна, вторая, Финтан растерянно хватает Флинна под локти, бережно, с любовью укладывает его на деревянный пол, гладит по сереющий щеке, прикасается самыми кончиками пальцев к родимому пятну.
— Они не придут, не найдут, не успеют спасти, — Финтан глотает слезы, но они все равно находят дорогу, чертят полоски по бледному лицу, срываются и падают на грудь Флинна. – Ты вечно!.. Я не хотел!.. Это все ты! Ну зачем!
Флинну трудно дышать, кровь покидает тело быстро, толчками, ударами сердца, расплывается темным пятном по светлому полу. И все равно наш упрямый лесовик поднимает ладонь, хочет поймать обрубок руки Финтана, но тот дергается – и получается только погладить.
— На-де-ю-сь, ста-нет, луч-ше, — глаза все еще ярки, Флинн прощает, расстраивается и прощает, ему не нужны объяснения от близнеца, которого он чувствует лучше других, особенно после того исцеления. – Ты мо-же-шь то-же ста-ть…
— Нет! – это уже истерически, король Леса, старший-младший близнец размазывает по лицу слезы и кровь брата. – Нет, слышишь, нет! Это все чушь! Чушь! И ты сдохнешь! И никто не поможет! Потому что мир несправедлив! Сколько можно тебе повторять!
И голова его медленно качается, перекатывается по полу влево. Потерял сознание.
— Ты никогда не был лучше! – Финтан поспешно поднимается с колен, вытирает лицо, шмыгая носом. – Не тебе меня учить! Ты мне не нужен! Я наконец буду один! Целый! Целый и один!
Странно смотрит на брата и выбегает из проклятой комнатки!
но его все же спасут;)
Теперь моя очередь! Ну! Флинн! Ты же что-то знаешь, давай, приходи в себя! Я немножко остановил кровь! Ненадолго! Флинн! Флинн! Флинн!..
Фуф, приоткрыл глаза! Флинн! Сделай что-нибудь! Я уверен, Мэй найдет тебя! Он уже ищет! И Тианга, Флинн, Тианга! Она хорошая! Ты стал ей по-настоящему дорог! Флинн! Сделай что-нибудь!
Я слышу его мысли, они медленные и тоже обескровленные, но вот среди них проходит одна, внушающая надежду – и лесовик на полу преображается, перекидывается в боевую форму, вместо крови из раны течет смола и делает это она край медленно!
Молодец! Флинн! Умница! Я сейчас кого-нибудь приведу!
— Не-е-е-е… — и затихает.
Я думаю, ему страшно быть одному! Но спасать нашего лесовичка тоже надо! Хотя бы ради этих, фуф, лопоухих его, фуф-фуф, ушей! Я сейчас чихну, какая-то соринка щиплет мой нос, и горло так давит, будто ком встал, фуф, я приведу, приведу их, Флинн!
Я сейчас чихну, какая-то соринка щиплет мой нос, и горло так давит, будто ком встал, фуф, я приведу, приведу их, Флинн!
Вот! Вот и Тианга! Жрица дома Огня бледна, ее рыжие волосы развеваются за ней плащом, легкий наряд бывшей феи позволяет бежать быстро, она почти пламенеет от дурного предчувствия.
Сюда! Сюда! Быстрее!
Огневичка влетает в тщательно прикрытую заклинаниями комнатку, оглядывается, охает, падает на колени, не обращая внимания, что кровь и смола пропитывают ее красную юбку, измазывают колени, голени, босые ноги…
— Флинн! – обхватывает руками тяжелую голову, приподнимает, двигает к себе, запуская, на пробу, ток своей целительной магии, огненной, по деревянному лесовику. – Флинн! Да Флинн же!
И эта плачет.
Над Флинном все плачут, фуф, будем считать это хорошей приметой – он еще жив.
На лечение лесовик поддается, но медленно, до жути медленно, уверенности, что мы успеем остановить кровь до того, как Флинн истечет ей, вовсе нет. Тианга наклоняется близко к его лицу, прижимается щекой к щеке, той, что без родимого пятна. Впервые за долгое время она совсем не думает про судьбы своего дома, важным является другое, вернее, другой. Флинн.
Я помогаю ему своими солнечными лапками, но намного меня не хватит, Флинн, я был бы рад опять заглянуть в твои яркие глаза! Уверен, Тианга тоже! А про Мэя ты подумал? А про свою тетю?
Лесовик стонет, приподнимая тяжелые веки, и именно этот момент выбирает Тианга, чтобы легко-легко поцеловать его в губы. Комнатка полнится светом, щека с родимым пятном его источник, а потом свет разнимается на тысячи и тысячи искр, подобных той, что раньше прятала Тиангу. Заплаканная огневичка хмыкает невесело, гладит лесовика по виску, по губам, наклоняется, а потому слышит.
— Ну во-от, я те-бе бо-ль-ше не ну-уже-е-е-н…
— Нет! Флинн! Что за глупость! Флинн! Флинн! Я полюбила тебя! Тебя! Мне нужен ты! Флинн!
Бесполезно, лесовик оседает в руках огневички, он ощутил совершенную свободу от всяких обязательств и его искра устремляется вниз.
— Так целуй его! Целуй! – это задыхающийся Мэй в дверях! – Быстрее! Давай! Или я сам, клянусь старыми богами, поцелую!..
Тианга ошарашена только в первый момент, во второй она уже прильнула к рыжему и лопоухому, смуглому и смешному, открытому и искреннему лесовику в поцелуе. Мэй задерживает дыхание, признаться, я тоже.
И когда Тианга отстраняется от Флинна, в тишине комнатки отчетливо слышно дыхание обоих. Мэй рычит и сползает по косяку, привычно ругаясь о маргаритках и фоморах
.
нередактировано
А что он в итоге стал антагонистом почти — исключительно его заслуга. Начал по-тихому с Гвенн, потом очень долго и очень старательно изводил Бранна и Флинна (брата-близнеца), но а потом…
Фиг знает, может, Гвенн его и убивать не будет — она теперь далеко и счастлива, так что его финал еще может поменяться. Правда, Благие земли ему однозначно придется покинуть, так как иначе его Мидир за брата сожрет. И будет делать это медленно.
У него волосы как у вороны — серые перышки и черные перышки. Только перышки длинные сзади и относительно короткие на макушке. поэтому общее ощущение пегости создается
О, спасибо! буду обращаться
Поскольку у меня каждый дом на своем этапе развития, то Дому Солнца вообще очень и очень подходит
хотя фиг знает, когда кушан был
но уже ясно, что искать для описания!
Ахаха, у меня Мидир с Мэллином по снам бродят, и даже сражаются там по большей части. Желязны не мог не отразиться, я его слишком люблю.
Более того, в первом появлении главного героя Мидира в черном плаще с серебряной отделкой помню реакцию читателей — Корвин?!
Кстати, не знаешь, как называются круглые бляшки на поясе? Вернее, пояс из таких кругляшков. У меня в Доме Солнца такая ерунда, а я назвать правильно не могу.
Очень рада
За героев — так вообще!
Если честно, как раз деталей у меня не так много, и если читатели представляют, то это исключительно заслуга их воображения
дааа, время — это штука такая. А что тебя заинтересовало до шарения в инетах?
И где твои герои, тоже хочу!
Этот кусок был сон во сне, фокал через фокал, поэтому он вышел тяжелым для понимания, к тому же еще и наполненным мистическими образами трех разрушенных богов-статуй. Там еще убрана картина Золотого города в руинах, оно совсем сбивало с толку.
Я имею в виду, когда про папоротник писала, потом — да, лучше, чтобы привязки не было, да и Вереск так заколцовывается. Еще и Манчинге первая сцена знакомства почти на том же месте, что и в Вереске.
Мне всех жалко. Но ты же знаешь, всех не спасти
Я забыла прописать, что он еще ооочень хотел бедгяну Бранна извести, и почти вышло. Потому что нечего быть красивым таким, ага
ой, воот! Ужасно хороший вопрос! И Финтан из тех, кого мне ужасно жалко!
Вот вообще — оба, и Финтан и Гвенн, были в равном положении. Оба могли качнуться в сторону света или в сторону тьмы, у обоих в карме такое, что для ши почти смерти подобно. И хоть я его вообще очень понимаю! вот очень
Флинн и Финтан
Ох уж эти братские объятия! я знал, я знал, а-а-а!
Скорее! Да кто-нибудь! Помогите же ему!
Финтан вытаскивает свой дурной кинжал из спины брата, с усилием отстраняет от себя Флинна, с одной рукой это неудобно, и оружие отправляется в ножны. Даже не отер его от крови! Хотя она будто впиталась в лезвие.
Ох, Флинн, ох, не могу смотреть! А приходится!
Каре-зеленые глаза одного лесовика растерянно и с жалостью смотрят в зелено-желтые глаза другого, глаза полные гневом и злобой. А еще слезами.
— Ну давай! Проклинай! На это тебе дыхания как раз хватит!
Финтан почти плачет, я не понимаю, не понимаю!
Вместо ответа наш Флинн вцепляется в плечи близнеца крепче, прислоняется, укладывает голову на плечо, не реагирует на вздрагивания и слезы, шепчет:
— Брат…
Ноги подводят его, подламывается одна, вторая, Финтан растерянно хватает Флинна под локти, бережно, с любовью укладывает его на деревянный пол, гладит по сереющий щеке, прикасается самыми кончиками пальцев к родимому пятну.
— Они не придут, не найдут, не успеют спасти, — Финтан глотает слезы, но они все равно находят дорогу, чертят полоски по бледному лицу, срываются и падают на грудь Флинна. – Ты вечно!.. Я не хотел!.. Это все ты! Ну зачем!
Флинну трудно дышать, кровь покидает тело быстро, толчками, ударами сердца, расплывается темным пятном по светлому полу. И все равно наш упрямый лесовик поднимает ладонь, хочет поймать обрубок руки Финтана, но тот дергается – и получается только погладить.
— На-де-ю-сь, ста-нет, луч-ше, — глаза все еще ярки, Флинн прощает, расстраивается и прощает, ему не нужны объяснения от близнеца, которого он чувствует лучше других, особенно после того исцеления. – Ты мо-же-шь то-же ста-ть…
— Нет! – это уже истерически, король Леса, старший-младший близнец размазывает по лицу слезы и кровь брата. – Нет, слышишь, нет! Это все чушь! Чушь! И ты сдохнешь! И никто не поможет! Потому что мир несправедлив! Сколько можно тебе повторять!
— …луч-ше, ста-ть луч-ше, — Флинн договаривает, заламывает жалобно брови, испытывая боль, стонет.
И голова его медленно качается, перекатывается по полу влево. Потерял сознание.
— Ты никогда не был лучше! – Финтан поспешно поднимается с колен, вытирает лицо, шмыгая носом. – Не тебе меня учить! Ты мне не нужен! Я наконец буду один! Целый! Целый и один!
Странно смотрит на брата и выбегает из проклятой комнатки!
Теперь моя очередь! Ну! Флинн! Ты же что-то знаешь, давай, приходи в себя! Я немножко остановил кровь! Ненадолго! Флинн! Флинн! Флинн!..
Фуф, приоткрыл глаза! Флинн! Сделай что-нибудь! Я уверен, Мэй найдет тебя! Он уже ищет! И Тианга, Флинн, Тианга! Она хорошая! Ты стал ей по-настоящему дорог! Флинн! Сделай что-нибудь!
Я слышу его мысли, они медленные и тоже обескровленные, но вот среди них проходит одна, внушающая надежду – и лесовик на полу преображается, перекидывается в боевую форму, вместо крови из раны течет смола и делает это она край медленно!
Молодец! Флинн! Умница! Я сейчас кого-нибудь приведу!
— Не-е-е-е… — и затихает.
Я думаю, ему страшно быть одному! Но спасать нашего лесовичка тоже надо! Хотя бы ради этих, фуф, лопоухих его, фуф-фуф, ушей! Я сейчас чихну, какая-то соринка щиплет мой нос, и горло так давит, будто ком встал, фуф, я приведу, приведу их, Флинн!
Я сейчас чихну, какая-то соринка щиплет мой нос, и горло так давит, будто ком встал, фуф, я приведу, приведу их, Флинн!
Вот! Вот и Тианга! Жрица дома Огня бледна, ее рыжие волосы развеваются за ней плащом, легкий наряд бывшей феи позволяет бежать быстро, она почти пламенеет от дурного предчувствия.
Сюда! Сюда! Быстрее!
Огневичка влетает в тщательно прикрытую заклинаниями комнатку, оглядывается, охает, падает на колени, не обращая внимания, что кровь и смола пропитывают ее красную юбку, измазывают колени, голени, босые ноги…
— Флинн! – обхватывает руками тяжелую голову, приподнимает, двигает к себе, запуская, на пробу, ток своей целительной магии, огненной, по деревянному лесовику. – Флинн! Да Флинн же!
И эта плачет.
Над Флинном все плачут, фуф, будем считать это хорошей приметой – он еще жив.
На лечение лесовик поддается, но медленно, до жути медленно, уверенности, что мы успеем остановить кровь до того, как Флинн истечет ей, вовсе нет. Тианга наклоняется близко к его лицу, прижимается щекой к щеке, той, что без родимого пятна. Впервые за долгое время она совсем не думает про судьбы своего дома, важным является другое, вернее, другой. Флинн.
Я помогаю ему своими солнечными лапками, но намного меня не хватит, Флинн, я был бы рад опять заглянуть в твои яркие глаза! Уверен, Тианга тоже! А про Мэя ты подумал? А про свою тетю?
Лесовик стонет, приподнимая тяжелые веки, и именно этот момент выбирает Тианга, чтобы легко-легко поцеловать его в губы. Комнатка полнится светом, щека с родимым пятном его источник, а потом свет разнимается на тысячи и тысячи искр, подобных той, что раньше прятала Тиангу. Заплаканная огневичка хмыкает невесело, гладит лесовика по виску, по губам, наклоняется, а потому слышит.
— Ну во-от, я те-бе бо-ль-ше не ну-уже-е-е-н…
— Нет! Флинн! Что за глупость! Флинн! Флинн! Я полюбила тебя! Тебя! Мне нужен ты! Флинн!
Бесполезно, лесовик оседает в руках огневички, он ощутил совершенную свободу от всяких обязательств и его искра устремляется вниз.
— Так целуй его! Целуй! – это задыхающийся Мэй в дверях! – Быстрее! Давай! Или я сам, клянусь старыми богами, поцелую!..
Тианга ошарашена только в первый момент, во второй она уже прильнула к рыжему и лопоухому, смуглому и смешному, открытому и искреннему лесовику в поцелуе. Мэй задерживает дыхание, признаться, я тоже.
И когда Тианга отстраняется от Флинна, в тишине комнатки отчетливо слышно дыхание обоих. Мэй рычит и сползает по косяку, привычно ругаясь о маргаритках и фоморах
нередактировано
А что он в итоге стал антагонистом почти — исключительно его заслуга. Начал по-тихому с Гвенн, потом очень долго и очень старательно изводил Бранна и Флинна (брата-близнеца), но а потом…
Фиг знает, может, Гвенн его и убивать не будет — она теперь далеко и счастлива, так что его финал еще может поменяться. Правда, Благие земли ему однозначно придется покинуть, так как иначе его Мидир за брата сожрет. И будет делать это медленно.
И автор наслаждается им
У него волосы как у вороны — серые перышки и черные перышки. Только перышки длинные сзади и относительно короткие на макушке. поэтому общее ощущение пегости создается