Родился в селе Мегра[2] (ныне Вологодской области). Отец Сергей и мать Жанна были сельскими учителями. Стихи писал с детства. Его детское стихотворение «Тыква и три огурца» отмечено на Всесоюзном конкурсе стихотворений школьников в 1938 году. Оно было целиком приведено в статье К. И. Чуковского в газете «Правда», а также 4 строчки из него поместил в своей книге «От двух до пяти».
Печатался в районной газете. В 1940 году поступил на исторический факультет Петрозаводского университета.
После начала Великой Отечественной Войны вступил в истребительный батальон народного ополчения Белозерска, составленного из студентов-добровольцев. Спустя два месяца его направили в Челябинское танковое училище. 17 февраля 1944 года командир взвода тяжёлых танков «КВ» С. С. Орлов 33-го гвардейского отдельного танкового полка прорыва[3] едва не сгорел заживо в танке, следы от ожогов остались на его лице на всю жизнь. Следы ожогов он впоследствии маскировал, отпуская бороду. Свидетелем поджога танка Орлова оказался историк-фронтовик Николай Никулин, кратко описавший это событие в своей книге «Воспоминания о войне» (глава «Новелла IX. Новгород»).
В 1946 году вышла вторая книга стихов Орлова «Зоров Илья», привлекшая внимание к поэту.
В 1954 году окончил Литературный институт им. А. М. Горького. C 1958 года входил в состав правления СП РСФСР. Заведовал отделом поэзии в журнале «Нева», был членом редколлегии журнала «Аврора».
Совместно с М. А. Дудиным он написал сценарий фильма «Жаворонок» (1964), посвящённый подвигу танкистов, оказавшихся в плену на территории Германии.
В 1970 году Орлова ввели в секретариат правления СП РСФСР, и он переехал в Москву. Позднее поэт стал членом комитета по присуждению Ленинских и Государственных премий. Книга «Костры», которая составлялась Орловым как итоговая, вышла уже после его смерти (1978).
Отрицательно отношусь. Если только ну очень завуалированно. Любовный роман можно блестяще написать и без них — Джей Остени и Шарлотта Бронте как пример. Их романы пережили толщу времени и не утратили актуальности.
Ну не съедят же меня, подумаешь). Я вообще малую форму не пишу, это так… просто задание интересное, хотелось попробовать как оно, без прилагательных. Было тяжеловато).
Александр, я сейчас вас… чем-нибудь да по шляпе. А ну мне имя исправьте! Какая в вам Волкова! У нас флешмоб! Верните мое звездно-прекрасное имя Nair Al Saif Orion!!!
Поликсена Сергеевна Соловьева (1867-1924) была двенадцатым ребенком в семье известного историка, ректора Московского университета С. М. Соловьева. Значительное влияние на нее оказал родной брат, философ и поэт Владимир Соловьев. Она получила хорошее домашнее образование, сочинять стихи стала с пяти лет, сразу, как выучилась читать. Кроме стихотворного таланта у нее рано проявились способности к пению и живописи. Она училась в Школе живописи, ваяния и зодчества и впоследствии сама иллюстрировала все свои книги.
В шестнадцать лет дебютировала стихотворением в «Ниве», а с 1895 стала печататься в лучших столичных журналах: «Русское богатство», «Мир Божий», «Вестник Европы», «Журнал для всех». Избранный литературный псевдоним Allegro (муз.: весело, живо) позже считала неудачным, полагая, что на выбор излишне оптимистического имени бессознательно повлияло желание восполнить «недостаток жизненности» в своем характере.
После выхода сборника «Стихотворения» (1899) вошла в литературные круги, посещала знаменитые литературные «пятницы» К. Случевского, сблизилась с писателями-символистами. В 1906-1913 вместе с Н. И. Манассеиной издавала журнал для детей «Тропинка», позже создала одноименное издательство. К работе в журнале привлекла многих писателей, в том числе А. Блока, К. Бальмонта, С. Городецкого, А. Куприна, А. Н. Толстого. В «Тропинку» в качестве художницы была приглашена Е. Гуро. П. Соловьева и сама много писала для детей.
Ее поэтические книги «Иней» (1905), «Плакун-трава» (1909), «Вечер» (1914) вызывали сдержанные похвалы современников (в том числе А. Блока, Вяч.Иванова, И. Анненского); неизменно доброжелательная интенция критики объяснялась почтением к фамилии Соловьевых и к памяти покойного брата писательницы.
Ее «тихие, грустные стихи» (определение А. Блока) написаны под ощутимым влиянием философии В. Соловьева, с которым она была связана не только кровным, но и духовным родством. Лишенные яркой оригинальности (написанные к тому же от мужского имени), достаточно традиционные по форме, стихотворения П. Соловьевой тем не менее были удостоены официальных наград: поэтесса оказалась первой, кто получил только что учрежденную в 1908 году Академией наук Пушкинскую премию.
В книге рассказов П. Соловьевой «Тайная правда» (1912) и стихотворной повести «Перекресток» (1913) нашли отражение веяния женской эмансипации. Условно-поэтический стиль П. Соловьевой сложился в индивидуальную манеру в итоговом сборнике «Последние стихи» (1923), когда ей удалось найти раскованную интонацию для воплощения в стихах вечного, конкретного мира.
Сергей Орлов
Родился в селе Мегра[2] (ныне Вологодской области). Отец Сергей и мать Жанна были сельскими учителями. Стихи писал с детства. Его детское стихотворение «Тыква и три огурца» отмечено на Всесоюзном конкурсе стихотворений школьников в 1938 году. Оно было целиком приведено в статье К. И. Чуковского в газете «Правда», а также 4 строчки из него поместил в своей книге «От двух до пяти».
Печатался в районной газете. В 1940 году поступил на исторический факультет Петрозаводского университета.
После начала Великой Отечественной Войны вступил в истребительный батальон народного ополчения Белозерска, составленного из студентов-добровольцев. Спустя два месяца его направили в Челябинское танковое училище. 17 февраля 1944 года командир взвода тяжёлых танков «КВ» С. С. Орлов 33-го гвардейского отдельного танкового полка прорыва[3] едва не сгорел заживо в танке, следы от ожогов остались на его лице на всю жизнь. Следы ожогов он впоследствии маскировал, отпуская бороду. Свидетелем поджога танка Орлова оказался историк-фронтовик Николай Никулин, кратко описавший это событие в своей книге «Воспоминания о войне» (глава «Новелла IX. Новгород»).
В 1946 году вышла вторая книга стихов Орлова «Зоров Илья», привлекшая внимание к поэту.
В 1954 году окончил Литературный институт им. А. М. Горького. C 1958 года входил в состав правления СП РСФСР. Заведовал отделом поэзии в журнале «Нева», был членом редколлегии журнала «Аврора».
Совместно с М. А. Дудиным он написал сценарий фильма «Жаворонок» (1964), посвящённый подвигу танкистов, оказавшихся в плену на территории Германии.
В 1970 году Орлова ввели в секретариат правления СП РСФСР, и он переехал в Москву. Позднее поэт стал членом комитета по присуждению Ленинских и Государственных премий. Книга «Костры», которая составлялась Орловым как итоговая, вышла уже после его смерти (1978).
… Когда-нибудь потомок прочитает
Корявые, но жаркие слова
И задохнется от густого дыма,
От воздуха, которым я дышал,
От ярости ветров неповторимых,
Которые сбивают наповал.
И, не видавший горя и печали,
Огнем не прокаленный, как кузнец,
Он предкам позавидует едва ли,
Услышав, как в стихах поет свинец,
Как дымом пахнет все стихотворенье,
Как хочется перед атакой жить!..
И он простит мне в рифме прегрешенье.
Он этого не сможет не простить.
Пускай в сторонку удалится критик:
Поэтика здесь вовсе ни при чем.
Я, может быть, какой-нибудь эпитет —
И тот нашел в воронке под огнем.
Здесь молодости рубежи и сроки,
По жизни окаянная тоска…
Я порохом пропахнувшие строки
Из-под обстрела вынес на руках.
1945
ну уж пусть будет, а то не честно). Я уж проверяла проверяла да не довыправила
Отрицательно отношусь. Если только ну очень завуалированно. Любовный роман можно блестяще написать и без них — Джей Остени и Шарлотта Бронте как пример. Их романы пережили толщу времени и не утратили актуальности.
я и говорю — обычно тише.
Ну и хорошо, поиграем. Обычно летом в МП тихо, а в этот раз видать погода не летняя, сплошное веселье).
Ну не съедят же меня, подумаешь). Я вообще малую форму не пишу, это так… просто задание интересное, хотелось попробовать как оно, без прилагательных. Было тяжеловато).
Да я не буду спорить). Я не филолог — не права так не права, но пусть будет).
Морфология «юродивый»
Прилагательное мужского рода, единственного числа, винительного падежа, неодушевленное, качественное прилагательное
Прилагательное мужского рода, единственного числа, именительного падежа, одушевленное, неодушевленное, качественное прилагательное
Существительное мужского рода, единственного числа, именительного падежа, одушевленное
и так и этак может быть. У меня — существительное.
А вот и нет. Это — существительное)
исправила)
ну, редактировать ужо нельзя, так что пусть живет…
Имя!
Александр, я сейчас вас… чем-нибудь да по шляпе. А ну мне имя исправьте! Какая в вам Волкова! У нас флешмоб! Верните мое звездно-прекрасное имя Nair Al Saif Orion!!!
я — первая написала. Мне — можно
Поликсена Соловьева
Поликсена Сергеевна Соловьева (1867-1924) была двенадцатым ребенком в семье известного историка, ректора Московского университета С. М. Соловьева. Значительное влияние на нее оказал родной брат, философ и поэт Владимир Соловьев. Она получила хорошее домашнее образование, сочинять стихи стала с пяти лет, сразу, как выучилась читать. Кроме стихотворного таланта у нее рано проявились способности к пению и живописи. Она училась в Школе живописи, ваяния и зодчества и впоследствии сама иллюстрировала все свои книги.
В шестнадцать лет дебютировала стихотворением в «Ниве», а с 1895 стала печататься в лучших столичных журналах: «Русское богатство», «Мир Божий», «Вестник Европы», «Журнал для всех». Избранный литературный псевдоним Allegro (муз.: весело, живо) позже считала неудачным, полагая, что на выбор излишне оптимистического имени бессознательно повлияло желание восполнить «недостаток жизненности» в своем характере.
После выхода сборника «Стихотворения» (1899) вошла в литературные круги, посещала знаменитые литературные «пятницы» К. Случевского, сблизилась с писателями-символистами. В 1906-1913 вместе с Н. И. Манассеиной издавала журнал для детей «Тропинка», позже создала одноименное издательство. К работе в журнале привлекла многих писателей, в том числе А. Блока, К. Бальмонта, С. Городецкого, А. Куприна, А. Н. Толстого. В «Тропинку» в качестве художницы была приглашена Е. Гуро. П. Соловьева и сама много писала для детей.
Ее поэтические книги «Иней» (1905), «Плакун-трава» (1909), «Вечер» (1914) вызывали сдержанные похвалы современников (в том числе А. Блока, Вяч.Иванова, И. Анненского); неизменно доброжелательная интенция критики объяснялась почтением к фамилии Соловьевых и к памяти покойного брата писательницы.
Ее «тихие, грустные стихи» (определение А. Блока) написаны под ощутимым влиянием философии В. Соловьева, с которым она была связана не только кровным, но и духовным родством. Лишенные яркой оригинальности (написанные к тому же от мужского имени), достаточно традиционные по форме, стихотворения П. Соловьевой тем не менее были удостоены официальных наград: поэтесса оказалась первой, кто получил только что учрежденную в 1908 году Академией наук Пушкинскую премию.
В книге рассказов П. Соловьевой «Тайная правда» (1912) и стихотворной повести «Перекресток» (1913) нашли отражение веяния женской эмансипации. Условно-поэтический стиль П. Соловьевой сложился в индивидуальную манеру в итоговом сборнике «Последние стихи» (1923), когда ей удалось найти раскованную интонацию для воплощения в стихах вечного, конкретного мира.
День умер, ночь близка… извилистой каймою
День умер, ночь близка… извилистой каймою
Встал темный лес под гранью бледных туч,
Молчит, поникнув, поле предо мною,
А воздух тих, и влажен, и пахуч.
Иду как бы во сне забытом, но знакомом,
Пятном луна зардела и взошла,
Боюсь спугнуть простым холодным словом,
Что эта ночь душе передала.
Я верить не могу, что нет тебя со мною,
Быть может, мне лишь чудится во сне,
Что я один с туманной тишиною,
Что ты одна в далекой стороне.
_________________________
Счастья нет, есть только отраженье
Счастья нет, есть только отраженье
Неземного в темноте земной,
Так сияет блеск светил далеких,
Отраженный темною волной.
Брось весло, пусть волны замирают,
Чуть заметно зыблясь в тишине,
И любуйся ярким отраженьем
Светлых звезд на дремлющей волне.
_______________________________
Люди
Идут. Без веры и без воли.
Толпа проходит за толпой.
В улыбках столько скрытой боли,
И как рыданье — смех тупой.
Идут, идут, проходят мимо.
Бледнеют ночи, блекнут дни,
Надежды нет: неумолимо
Они и вместе — и одни.
И я один. Я не умею
Развеять этот тусклый чад.
Я воплотить в словах не смею
Того, о чем они молчат.
Гляжу в их лица долгим взглядом,
В душе от жалости светло,
Вот, мы близки… Но тех, кто рядом,
Жизнь разделяет, как стекло.
Разбить — нет сил. Неумолимо
Ползут, змеятся ночи, дни…
Проходят люди мимо, мимо,
Теснятся, падают… одни.