ОффтопикПисатели не умеют держать язык за зубами. Достоевкий поучаствовал в литературном кружке, а их привлекли за намерения и приговорили. Но что меня совершенно поразило, смертную казнь заменили на каторгу, но им не сказали, привели на площадь, по форме все обставили и отдали команду «Пли». А потом сообщили, что шутка такая.
«Приговор смертной казни расстрелянием, прочитанный нам всем предварительно, прочтен был вовсе не в шутку; почти все приговоренные были уверены, что он будет исполнен, и вынесли, по крайней мере, десять ужасных, безмерно страшных минут ожидания смерти. В эти последние минуты некоторые из нас… может быть, и раскаивались в иных тяжелых делах своих… но то дело, за которое нас осудили, те мысли, те понятия, которые владели нашим духом, представлялись очищающим мученичеством, за которое нам многое простится!»
Вы совершенно правы, изложение у меня несколько скачущее. Вот такая манера рассказывать. Есть недостаток. Вижу, но ничего с этим поделать не могу)) Но раз история рассказывается от первого лица, байка все-таки, простите некоторую нескладность речи…
Комментарий я удалила, потому что разговор перешел в плоскость личностных характеристик.
Мне не понятно, для чего в комментариях нужно выдавать оценочные характеристики литературным героям. Никогда не слышала, что рассказывать можно только о безупречно-умных или положительных персонажах.
Может быть в двадцать лет быть категоричным — это норма, но у меня нет причин видеть мир только черным или белым. Могу себе позволить смотреть на него с любовью, и со стороны. Во всяком случае я четко усвоила истину, которую не все могут принять — каким бы глупым не был поступок человека, глуп не человек, а его поступок.
Даже самые безупречные и умные могут совершать ошибки. Только увидев это различие можно простить человека и самого себя.
Поэтому пустое препирательство о моральных устоях и тупости моего персонажа я прекратила. Надеюсь, я ответила на Ваш вопрос.
«Приговор смертной казни расстрелянием, прочитанный нам всем предварительно, прочтен был вовсе не в шутку; почти все приговоренные были уверены, что он будет исполнен, и вынесли, по крайней мере, десять ужасных, безмерно страшных минут ожидания смерти. В эти последние минуты некоторые из нас… может быть, и раскаивались в иных тяжелых делах своих… но то дело, за которое нас осудили, те мысли, те понятия, которые владели нашим духом, представлялись очищающим мученичеством, за которое нам многое простится!»