Позволю себе Вам возразить. Во-первых, Вы проявляете неуважение к автору, называя его графоманом. Во-вторых, переходите на личности, обсуждая не столько текст, сколько самого автора.
В-третьих, Ваша речь абсолютно не аргументирована. Укажите на найденные ошибки и помогите их исправить. Это полезно.
А то, что Вы изобразили, это, извините, не критика, а критиканство.
Верите или нет, но с этой чертовой работой я не только денег не вижу. Сна тоже ни разу. Чтобы выполнить чертов план, пахать приходится с утра до ночи, как рабу на галере.
Чертова-чертова, в повторе не рождает эмоций.
Ну и «раб на галерах» у меня, как у журналиста, вызывает отвратные ассоциации.
И внезапно я понял, что мне страшно. Страшно идти по темному коридору незнакомого места, страшно даже за порог ступить.
Не, два раза — это усиление, три — уже перебор, имхо.
Нехотя я выполз из неги теплого сна, желая ещё немного поваляться в кровати. Вспомнил, что у меня заслуженный отпуск, а значит валяться можно хоть весь день.
Повтор, еще повтор!
Я медленно повернул голову. Передо мной стояла Тамара, но выглядела она совершенно иначе: мертвенно-бледная до синевы кожа и горящие безумием глаза — у меня от страха едва не остановилось сердце. Я оттолкнул девушку от себя и ринулся прочь из комнаты босиком. Добежал до стойки администратора — там никого не было. Несколько раз нажал кнопку вызова — безрезультатно.
Меня била нервная дрожь. Здесь, в свете ночника я чувствовал себя в безопасности. Но спустя несколько секунд я понял — тьма подбирается все ближе. Шаг за шагом она сжирала остатки света, оставляя меня в темноте. И я понимал — там, в этой темноте, таится нечто, с чем столкнуться я не хотел никогда бы в жизни. Я ощущал его зловоние так близко, будто оно дышало им прямо передо мной.
Вот тут, видимо, должно быть очень горячее место в повествовании, но читается, как милицейская сводка. Деталек нет, не жутко, не страшно. Совсем. Глаголы голы.
Не страшно, не жутко, нет ничего такого, что могло бы стать реальным. Я автору не верю. Не получается при всем желании. Да и текст бы вычистить.
Идея текста и смысл его тоже оставляют весьма двоякое впечатление.
Чего не хватило: деталей. Все вокруг — констатация факта:
к примеру.
Комната Тэм напоминала склеп. Девушка, которая за столь короткое время успела затронуть часть моего сердца, лежала на кровати, скрестив на груди руки. Она была так же мертва, как и администратор в холле. Так же, как и, скорее всего, другие обитатели отеля.
Чем же ее комната склеп напоминает?
Мертва, дальше его там стошнило — из-за чего? Слово «мертва» не несет на фоне событий для меня никакой эмоциональной окраски.
Дальше дряхлый старик: и чему он там так сильно ужаснулся? Особенно сильно? Опять нет эмоций.
В общем, еле дотянула до конца. Уважаемый автор, пожалуйста, поработайте над описаниями.
Добрый день. Да, читается действительно очень хорошо. Язык легкий. Ну сам рассказ чудесный, конечно. Не из серии «сейчас выскочу из-за угла». Это славно.
Вы знаете, я ведь честно хотела простыню накатать. Обычно у меня нет проблем с изложением мыслей на бумаге (качество — вопрос другой, но связности по крайней мере добиться можно с наибольшей вероятностью), и в общем сижу я и не могу по частям собраться. Потому что да, сильная штука.
Доброе утро. Прям хорошо))). Тепло стало. Сказка это правда, такая, космическая, но сказка. Тут тебе и принцессы, и сказочные замки, и призрачные воинства против двоих.
Спасибо. Да, тема такая. Скользящая. Очень трудно ее не в слезы сплошные вывести. Надеюсь, вышло.
Финальные рассуждашки героя показались несколько чрезмерно рационалистичными для его психологического состояния
О, дайте пожму Вашу руку! Ибо это говорит мужчина. Меня просто женщина убеждала, что тут как раз он слишком поддается чувствам, мой Вит.
А что такое «аднаногое собачко» — это вроде того, что намеренное вызывание сочувствия через описание того, кто по определению его заслуживает? — вот такая штука, да?
Меня била нервная дрожь. Здесь, в свете ночника я чувствовал себя в безопасности. Но спустя несколько секунд я понял — тьма подбирается все ближе. Шаг за шагом она сжирала остатки света, оставляя меня в темноте. И я понимал — там, в этой темноте, таится нечто, с чем столкнуться я не хотел никогда бы в жизни. Я ощущал его зловоние так близко, будто оно дышало им прямо передо мной.