Там изучение психологии и то человеку далось не без труда (и неудивительно). Психиатрия была бы уж совсем...) Не каждый осилит и без шизофрении в анамнезе.
А ведь взять прошлое, так такие болезни считались душевными болезнями. И даже одержимостью.
Да. Между прочим, только в двадцатом веке, где-то в районе сороковых годов, если не ошибаюсь, в католической церкви был официально ликвидирован один из младших церковных чинов — экзорцист.
Возможно, правильнее будет сказать «выздоровела». Но, по её словам (это уже в конце книги, как раз перед тем отрывком, который я процитировал), треть больных шизофренией способны излечиться; ещё примерно треть — добиться такого прогресса, чтобы быть в состоянии уживаться со своей болезнью; ну и треть, соответственно, представляет из себя уже безнадёжный случай.
Вообще обсуждение напомнило историю из «Завтра я всегда бывала львом» Арнхильд Лаувенг.
Оффтопик
У меня нет чистого листа. Когда я десять недель сидела в изоляторе, мир выглядел совсем безнадежно. Десять недель в изоляторе — это очень долго. Это два с половиной месяца, все дни от рождества до пасхи. Это долго. И хотя со мной сидели санитарки, они именно только сидели. Им не разрешалось разговаривать со мной. К счастью, некоторые из них не были такими послушными, и это делало мою жизнь более сносной. И все равно это было тяжело. Даже в изоляторе я часто наносила себе повреждения, и для того, чтобы как-то прекратить эти мои поползновения, мне забинтовывали руки от пальцев до самых плеч. Тут я лишилась действительно всего, даже права распоряжаться своими собственными пальцами, так что больше уже нечего было у меня отнять. Тогда все было совершенно, совершенно безнадежно, и я страстно желала умереть, потому что в жизни уже не осталось ничего, ради чего стоило бы жить. У меня не было будущего, и жизнь моя была окончательно разрушена.
И тут один из санитаров, которые смотрели за мной, нарушил запрет и начал со мной разговаривать. Он взял лист бумаги и нарисовал посредине большой черный прямоугольник. Затем он протянул мне этот лист, дал красок и попросил меня закончить рисунок. Моей первой реакцией было не соглашаться, чтобы не выдавать себя. Я не дам ему провести надо мной какой-то там хитрый тест, чтобы выведать, что кроется за большим черным прямоугольником, или что-нибудь в этом роде. Я столько всего утратила, что хоть немножко хотела сохранить для себя. Но я все-таки взяла краски и начала рисовать. Это было довольно трудно, так как руки у меня были перебинтованы, но все-таки возможно, если держать кисть зажатой между двумя перебинтованными ладонями.
Таким способом я стала разрисовывать лист красками. Алыми кругами, серыми, цвета овечьей шерсти, прямоугольниками, одиноко-голубыми треугольниками, кружочками зеленого весеннего цвета и золотистыми, как львиная шкура, полумесяцами. И много чем еще. Когда я закончила, весь лист был заполнен красочными формами, и черный прямоугольник превратился в часть единого узора. Я вернула лист санитару, он взглянул на него и улыбнулся мне. «Я испортил тебе весь лист, Арнхильд, — сказал он. — Я нарисовал в самой середине большой черный прямоугольник, так что он все испортил, причем нарисовал тушью, чтобы ты не могла его стереть. Он по-прежнему тут, но ты нарисовала вокруг него узор, и он стал частью узора. Он перестал быть таким безобразным и ничего не разрушает. Он стал естественной частью красочного целого. И тебе ничто не мешает сделать то же самое со своей жизнью».
Совместить?
Ничего себе.
Да оно там всё красивое. Пейзажи, городки. Здорово.
Красивые места. Практически соль на рану.))
Да, я понимаю, что разные направления.
Там изучение психологии и то человеку далось не без труда (и неудивительно). Психиатрия была бы уж совсем...) Не каждый осилит и без шизофрении в анамнезе.
Да. Между прочим, только в двадцатом веке, где-то в районе сороковых годов, если не ошибаюсь, в католической церкви был официально ликвидирован один из младших церковных чинов — экзорцист.Отлично.
Совершенно не против отдельного топика про «несовременных» поэтов.
А, ясно. Я думал, может, какой-то конкретный ресурс.
Вы их того… выкладывайте в своём топике, если что.
А где открываете поэтов?
))
Вообще он — Лоренц, я имею в виду — пишет вещи… иногда не вполне лицеприятные, но не лишённые основания. Подпортил мне мировоззрение.
Ну, я имею в виду — сам виноват, что о нём не знают. Раз не поэт.
Может, это и строго, но справедливо.
О Пещере и тенях… нет, пожалуй, не попадалось.
Спасибо
взял на заметку и то и другое.
Так он ведь и не поэт. Сам виноват.
Топик — помню. А вот насчёт пещеры не в курсе — ни одной, ни второй.
Ну вот. Буду теперь стыдиться, что такие стихи — и не знал.
Или, если и знал когда-то, то очень прочно забыл.
Отблески. Да. Замечательно сказано.
Мои «размышления на тему» неизбежно сворачивают в сторону Конрада Лоренца, что немного жаль, конечно.
Возможно, правильнее будет сказать «выздоровела». Но, по её словам (это уже в конце книги, как раз перед тем отрывком, который я процитировал), треть больных шизофренией способны излечиться; ещё примерно треть — добиться такого прогресса, чтобы быть в состоянии уживаться со своей болезнью; ну и треть, соответственно, представляет из себя уже безнадёжный случай.
Вроде бы именно психологом.
Ставьте оценку, когда уже пишете комментарий. Т.е. у вас открыто поле ввода текста — справа вверху звёздочки. Там отмечаете.
Почитайте.) Арнхильд Лаувенг много лет болела шизофренией. Вылечилась и стала психологом.
Не помню, какими путями набрёл на эту книгу. Может, через рецензии на лайвлибе. Правда не помню. Давно было, несколько лет назад.
Это сказать легче, чем сделать… )
Вообще обсуждение напомнило историю из «Завтра я всегда бывала львом» Арнхильд Лаувенг.