К тому же он не вполне художественный, а отчасти мемуарный (хотя нас самих в тексте и не присутствует). Мы лишь «художественно обработали» эту историю.
Кстати, «паруса» не самая удачная его вещь (самому автору не нравилась). Просто разрекламирована была сильно.
Из нее оказалось проще всего сделать столь любимую народом сказку на тему «Делать ничего не надо, придет добрый… и тебе все подарит, просто за то, что ты вот такой (такая) хороший(ая)».
Из не самой сильной вещи, выделена только одна смысловая линия (остальные старательно не замечаются), и сильно раздута. Не думаю, что автор был бы рад такому.
Она – не помолодевшая старушка, а постаревшая девочка. Ну, т.е. стакан скорее наполовину пуст, чем наполовину полон.
Кстати, да. Есть такая мысль в тексте.
Главная героиня ведь не случайно до самого конца хочет избавиться от такого «подарка» и только когда на нее ложится ответственность за защиту «тех, кого приручила», соглашается на него.
Это одна сторона. А другую обозначу цитатой:
— Вы беретесь утверждать, что такие технические (Винсмарт сделал ударение на слове «технические») знания о человеческом теле и физиологии секса не создают проблем с восприятием литературы, поэзии и живописи, связанной с темой любви? На этот раз задумался Рау. Он закурил сигару и откинулся на спинку кресла, бурча себе под нос какую-то простенькую мелодию. Затем резко выпрямился и сказал: — Все в мире имеет цену. Открыв свойства металлов, мы безвозвратно разучились делать каменные топоры и кремневые наконечники для стрел. Придумав кирпич, мы утратили искусство каменной кладки, которое поражает нас в неолитической архитектуре. Сделав письменность общедоступной и прагматичной, мы лишились каллиграфии. Скоростная печать убила экслибрисы.
(Розов «Созвездие Эректуса»)
А вот другая цитата. Из совсем другой вещи, но по сути на ту же тему:
— И Королева Кашеры видит глазом Змея. — Я не знаю, что она там видит, — сказал я. — Она еще не оклемалась после операции. Но мысль интересная. Если она им взглянет, что она сможет увидеть? — Ясные, холодные линии вечности… осмелюсь предположить. В глубине Отражений. Ни один смертный не сможет носить Талисман слишком долго.
(Желязны «Принц Хаоса»)
Цена за видение поверх игр, танцев, правил — более чем весомая.
>Тогда не получается. Если взрослая личность родилась в позапрошлом веке, у неё должны быть другие взгляды на отношения полов.
А они и есть. Продолжительность жизни была несколько ниже, чем сейчас. Значить «баба Маша» родилась где-нибудь 1890-1900. Взгляды формировались на рубеже веков. А в деревне они тогда были даже проще, чем в городе.
> Не зря девочка упоминает, что читала переписку Коллонтай. Не понял, почему папа не спросил, где дочь взяла эту переписку в 1978 году.
Сходу на полках не удалось найти, но издание примерно 1970-го года. Массовый тираж. Оно все издавалось, просто особо не акцентировалось.
> Она, скорее, ведёт себя как человек начала сексуальной революции в России, ну, того времени, когда стал выходить «СПИД-инфо» и проблема матерей-одиночек в беседах бабулек на скамейках сделалась неактуальной.
«Сексуальная революция» перестройки это просто очередной поворот колеса.
А что до матерей-одиночек, то тут все сложнее. На отношение общества влияло два противоположных фактора:
— С одной стороны, женщина с ребенком — не девушка, грешница, распутница.
— С другой — точно не бесплодна, да и дети в крестьянском хозяйстве это доход, а не расход. (Даже если не рассматривать «подушную» нарезку наделов.)
И эти весы качались очень по разному. У северных и таежных народов почти до конца прошлого века перевешивал второй фактор. У Сибирского крестьянства — тоже. А вот губерниях центральной России, где сильнее влияние церкви и городов — первый.
Если идти дальше по времени, 20е годы, когда формировалось «взрослое» сознание «бабы Маши», то это время чем-то аналогично «сексуальной революции».
Пуританские взгляды с Советском Союзе начали укрепляться чуть позднее (на волне борьбы с «перегибами коминтерна»). И достигли пика в конце пятидесятых. Тогда «мать-одиночка» действительно стало ругательным.
Буддисты буряты сказали бы — «проснулась память прошлого воплощения». И очень похоже, что были бы правы. Если сопоставить даты смерти и рождения, получается между тем и другим пара лет каких-то блужданий.
Очень просто. Читатели электронных книг читают больше и быстрее. И «любимые авторы» просто не успевают за ними.
Этих «любимых авторов» заметно больше, чем в бумажном мире, но все равно не на столько, на сколько повысилась скорость чтения. (Читалка всегда с собой, и в ней всегда вся библиотека. Чтение гораздо плотнее заполняет «промежутки»… автобус, очередь, ожидание.)
Обсуждали как-то МС в другом форуме и достаточно подробно. В итоге родилось следующее определение.
«МС — главный герой в произведении, вокруг которого вертится мир. То есть не герой действует в мире, а мир (вместе со второстепенными героями) является лишь декорацией на фоне которой герой проявляет те или иные свойства».
Вообще-то это весьма широкое определение. И по нему МС совершенно не обязательно крут. Это может быть например «глупая и недалекая блондинка», которая помещена в такой мир, который начинает вокруг нее вертеться.
Да и еще одно. Вокруг МС может даже не быть явных «роялей». Талантливый автор может составить такой мир, который по внутренней логике поставит в свой центр эту «блондинку». Сложно, но можно. Другое дело, что такие авторы вряд ли станут этим заниматься.
Так что на мой взгляд, признак МС в произведении не «крутость» ГГ, а вторичность и подчиненность мира и остальных героев.
На этот раз задумался Рау. Он закурил сигару и откинулся на спинку кресла, бурча себе под нос какую-то простенькую мелодию. Затем резко выпрямился и сказал:
— Все в мире имеет цену. Открыв свойства металлов, мы безвозвратно разучились делать каменные топоры и кремневые наконечники для стрел. Придумав кирпич, мы утратили искусство каменной кладки, которое поражает нас в неолитической архитектуре. Сделав письменность общедоступной и прагматичной, мы лишились каллиграфии. Скоростная печать убила экслибрисы.
— Я не знаю, что она там видит, — сказал я. — Она еще не оклемалась после операции. Но мысль интересная. Если она им взглянет, что она сможет увидеть?
— Ясные, холодные линии вечности… осмелюсь предположить. В глубине Отражений. Ни один смертный не сможет носить Талисман слишком долго.