Боромир и младший брат

Последнее, что Боромир помнил — касание губ его короля. И это было хорошо — словно то, что он вдохнул уверенность в Арагорна, было тоже расплатой…

Потом пришли мысли о случившемся в лесу у подножия Амон Хен. Даже не мысли — видения. Словно он смотрел на все откуда-то сверху, и время почему-то смешалось. Потому что драка уже прошла, раз орков не было рядом, но он видел, видел!..

Бой был обречен с самого начала, противников слишком много — значит, он так и не найдет Фродо, не попросит прощения за содеянное, а Мэрри и Пина ждет плен или смерть.

И в рог тот Боромир, который отчаянно и безнадежно сражался снизу, на земле, затрубил уже, когда любая помощь опоздала.

Кольцо, которое он однажды держал в руке, казалось, все еще тяжелило ладонь, суля победу Гондору, обещая не только ужас и мрак, но и помощь.

Помощь тем, кто обречен.

Но он не помог им. И уже не поможет. Брат, отец, его воины не дождутся его, Белый Город падет, а ведь именно Боромир был их последней надеждой! Загорится ли Эстель из Арагорна?

Сквозь смертную муку думы прорывались одни и те же.

Не так болели раны, как осознание — не успел, не смог, не достиг. И теперь уже не сможет. Безумие, часто охватывающее его в бою и порой спасающее, кружило голову лучше вина, вело за собой туда, откуда нет возврата. И вышвыривало обратно.

Кто спасет Белый город? Был только один человек, в ком Боромир никогда не сомневался. И опасность, что грозила его жизни, он тоже видел явно.

Последняя мысль была — кто позаботится о брате?..

Он долго плыл вслед за лодкой. Она несла человека с перерубленным рогом, казавшегося смутно знакомым.

У Белого Города он увидел Фарамира, но тот не узнал его. Не поприветствовал, и выглядел уставшим и опечаленным, как никогда ранее. Боромир долго смотрел на него ночью — на лицо, которое стало взрослее, на руки в мозолях от меча, что искали рукоять даже во сне.

То, что воины тоже не узнавали Боромира, больше не удивляло.

Он пытался возразить глупому приказу, но его никто не слышал. И ему оставалось лишь следовать за Фарамиром. И когда подле него никого не осталось, самому взять в руки оружие.

— Боромир? — прохрипел брат в узнавании. — Видно, я уже умер, — закрыл глаза и откинулся на лошадь.

Ну уж нет!

Орки атаковали со всех сторон. Но мертвого нельзя убить второй раз.

И Боромир крушил доспех, подрубал ноги лошадям, сносил головы врагам, и сила Кольца не покидала его руки. Он был везде, он стал щитом и мечом, он не давал ни единого шанса прорваться туда, где еле слышно, хрипло, но дышал — дышал! — Фарамир.

И не было той силы, что смогла бы остановить Боромира, лишить его второй, призрачной жизни.

Пока конь, несший брата, не приблизился к Минас-Тириту.

Теперь все будет хорошо. Ему можно уходить — туда, в глубокое синее небо, где он когда-нибудь обязательно еще раз увидит брата. И обнимет его.

Но не скоро. Не скоро.