Как Бильбо

Прохладное небо безветренно хмурилось, словно пыталось сдержать готовый пролиться дождь.

Багряные, ярко-золотые, оранжевые и алые листья облетали неслышно и так же без шороха ложились под копыта пони, на прихваченную утренним морозцем землю, будто выстилали радужную дорогу в иные, неведомые края. Осень…

Фродо задумался.

После шумного Шира, до небес забитого повозками, телегами и просто корзинками с громадными крутобокими тыквами, сладкими яблоками, репой, морковью и брюквой, что везли с полей хоббиты, на тракте стало совсем пусто. А ведь в Ривенделле, как и в Лориэне, всегда осень. Мягкая, беспечальная, вековечная. Что станет с Благословенным Краем, когда эльфы окончательно покинут этот мир?

Мы же выиграли, мы победили! Почему же так грустно на душе?

Этой ночью Фродо опять проснулся от радостного крика Сэма: «Орлы прилетели, орлы!» Долго откашливался горечью, хотя никакого пепла Роковой Горы не было и в помине. В который раз вспоминал, что уже слышал эту фразу. Ее часто повторял дядя, то с затаенной надеждой, то — с невыносимой болью. Тоже по ночам, никогда не сказывая, что она значила для него в прошлом. Обещал написать, да, видно, забыл. Раньше закрывал даже наброски, ворча при этом: «Не готово, позже!» А теперь вряд ли успеет.

Орлы прилетели, да. Да только…

Больше Фродо уснуть уже не смог, проворочался с боку на бок, баюкая захолодевшую рану, а поутру засобирался, оставив лишь записку для Сэма.

До Ривенделла путь не близок и не далек. Фродо все одно не сиделось на месте: после просторов Средиземья Шир стал казаться ему маленьким, а собственная Торба на Круче — низенькой и словно неродной. Забавно, но дом дядюшки Бильбо казался Фродо больше принадлежащим Сэму, чем ему! Надо будет так и сделать. С Сэмом и его дорогой Рози, с их озорными детьми дом словно оживал от спячки.

Сэм радовал всегда, но его взгляды на руку, все больше беспокоившую Фродо, и вопросы о здоровье, на которые он уже не знал, что и соврать, погнали в путь.

Пришло время навестить Ривенделл.

Бильбо наверняка попросит показать Кольцо… Фродо давно хотелось увидеть дядю, но было боязно. Боязно увидеть старость и увядание — больше ума, чем тела.

Фродо почти не спал и не ел в дороге. Словно желания опадали с него, как те же листья с деревьев.

На подход к Ривенделлу стало будто светлее, печаль переносилась легче. Здесь осень казалась не предвестницей лютой зимы, а временем подведения итогов.

Элронд встретил его сам, на мосту, и Фродо не удивился его знанию. А полуэльф словно не удивился тому, что хоббит отказался от ужина. Элронд выслушал просьбу проводить к дяде, но ответил не сразу.

— Чуть позже. Вот это он хотел передать тебе, — Элронд протянул книгу. — Сначала прочитай. И приходи утром в беседку.

«Нежданное путешествие, или Туда и Обратно» — скользнул взгляд Фродо по обложке. Вот уж что никогда не бывает жданным!

Что же, хорошая книга — одна из немногих радостей жизни. Еда, питье, веселье — давно проходили мимо Фродо. А плохой книги Бильбо написать просто не мог.

Догорала третья свеча, и Фродо трепетом перевернул последнюю страницу, исписанную чуть более неровным, чем ему помнилось, но знакомым и родным дядиным почерком. «Ну надо же. Прояснилось хотя бы про орлов. Они прилетают, и это здорово. Но — не для всех. Не для всех…»

Дядя тщательно хранил в памяти свое приключение, хотя никогда о нем не рассказывал. Лишь обронил однажды, что когда-то у него был друг, и что эта дружба останется с ним до конца его жизни.

Элронд, ожидающий Фродо в беседке, выглядел так, словно постарел за ночь.

— Что с дядей? — встревожился Фродо.

— Милый мой хоббит, — осторожно начал Элронд. — Могу сказать, что он не умер. Я бы знал, — улыбнулся он, еще больше все путая. — Он… просто исчез! Я покажу тебе его комнату.

Она была завалена: свитки, карты, чертежи. Книги. Так много книг Фродо видел только в библиотеке Ривенделла. Взгляд Фродо скользил по обложкам.

«Нежданное путешествие, или Туда и Обратно», «Туда и Обратно»…

— Он что, писал одно и тоже?!

— Нет-нет! — Элронд вздохнул. — Все книги, кроме той, что у тебя в руках, заканчиваются по-разному. Одно неизменно — Торин и его племянники выживают. В каждой.

— Я н-не понимаю… — почти жалобно вырвалось у Фродо. — А как же правда? Торин ведь умер?

— Что такое правда, не скажу тебе даже я. Бильбо писал, писал и писал, день и ночь. А когда руки его почти не слушались… — Элронд опять вздохнул и показал клочки бумаги, скорее изорванной, чем исписанной фразой: «Торин — жив!»

Фродо огляделся и невольно покачал головой:

— Это безумие, одержимость!

— Нет, Фродо, вовсе нет, — мягко и печально улыбнулся Элронд. — Бильбо ведь долго носил Кольцо и жил среди эльфов.

— И?..

— Он искал одно-единственное слово.

— И нашел? — переспросил Фродо, не веря своим ушам.

— Не знаю. Не все нам ведомо. Многое может сделать написанное слово. Или — преданное сердце. Но я тебе сейчас скажу одну очень странную вещь… Я иногда вижу маленького хоббита и величавого гнома. Они не замечают меня. Они идут и беседуют. Бильбо, приговаривая «батюшки мои!», болтает обо всем на свете. Торин улыбается в ответ… — и после долгой-долгой паузы Элронд добавил, словно вспоминая что-то далекое и немыслимо грустное: — Хотел бы я иметь такого друга.

— Как Торин?

— Как Бильбо.