Бэд Бой и Балерина. Германия

Студия Романа располагалась за городом, в просторном доме, окруженном густой живой изгородью выше человеческого роста. Сейчас кусты облетели и через них просматривалась припорошенные снегом лужайка, батут, качели и даже небольшой бассейн — конечно, пустой по случаю зимы.

«Наверное, у фотографа есть дети, — подумал я и слегка успокоился. — Раз этот человек отец, значит, все действительно будет прилично».

Хозяин дома оказался невысоким чуть кривоногим мужичком со стянутыми в хвост волосами и подвижным лицом. Без долгих разговоров он провел нас на второй этаж. Там уже все было подготовлено к съемке. Роман повозился еще немного с прожекторами и экранами, уже знакомыми мне по фоткам на паспорт, и предложил начать с меня. Я смирился с необходимым злом и встал лицом к объективу.

— Куда торопишься, парень?! — фотограф снисходительно усмехнулся и смерил меня взглядом с головы до ног. — Не в этом же трьяпье я тебя снимать буду. Давай-ка подберем тебе что-то под образ.

Моему образу, по мнению Романа, соответствовали крошечные блестящие шорты — ненавижу шорты! — и свободная майка с большими вырезами.

— Чего ждем? — весело поторопил он, глядя, как я мнусь с одежками в руках.

— Мне бы в другую комнату, — пробормотал я, косясь по сторонам в поисках подходящей двери.

— Ха, да он стеснительный, — заржал Роман, оборачиваясь к Яну, молча развалившемуся в кресле с каменной мордой. — Или может, пупсик, у тебя есть что-то, чего мы еще не видели? — фотограф подмигнул мне и снова расхохотался, дергая острым кадыком.

Мне захотелось вырвать этот кадык и засунуть в мокрую хохочущую пасть. Но, нарвавшись на тяжелый взгляд Яна, я тихо выдавил:

— Там девочка. Она смотрит.

— Ой, и правда, девочка! — Роман притворно выпучился на съежившуюся на стуле Асю, будто впервые ее увидел или думал, что это мальчик, только с кудряшками до попы. — Но она же отвернется. Правда, пупсик? — он приторно улыбнулся Асе, но она на фотографа даже не смотрела. И мои пунцовые щеки тоже будто не заметила. Просто сказала спокойно:

— Я не буду смотеть, Денис, не волнуйся, — закрыла глаза и отвернулась к окну.

Я нехотя втиснулся в пидорские шортики и майку. Встал туда, куда меня поставл Роман. Попробовал по команде изобразить улыбку.

— У тебя что, челюсть свело? — оторвался от объектива фотограф. — И в жопу палку воткнули? Давай лучше сядь, разведи ноги. Так. Голову правее. Правее, я сказал. Так, теперь улыбочка...

Провозившись со мной минут двадцать, Роман в отчаянии дернул себя за хвостик и возопил, простирая руки к Яну:

— Моншер, где вы откопали это чудовище? Я уже почти тыщу кадров отснял, а толку? Все в корзину! Мальчик вроде симпатичный, фигурка чудная, а пластики нет! И улыбается так, будто я ему тут иголки под ногти загоняю!

— А что, насчет иголок, это идея, — Ян подошел ко мне и сгреб за майку, дыша в нос куревом. — Рома, у тебя не найдется в хозяйстве пара штук?

Я всхлипнул, фотограф несколько сбледнел с лица.

— Ну что вы, Ян, — засуетился он, — это же просто шутка. Прошу вас, никакого членовредительства! Я же не смогу потом с ним работать. Синяки, отеки, сами понимаете...

— Ладно, — легко согласился мой хозяин. — Не надо синяков. У меня есть другие методы… убеждения.

Он отпустил мою майку и резко надавил на плечи, буквально повалив на колени. Вцепился рукой в волосы, вдавливая лицо в твердость ширинки:

— Тебе ведь не нравится сосать, правда, Денис? В последний раз я это заметил. Так вот, если ты, сучонок, сейчас не начнешь нормально, слышишь, нормально улыбаться, я тебе устрою недельный фестиваль минета! Понял?!

Ян дернул меня за волосы назад, чтобы увидеть по глазам, достигли ли его слова цели. Спас меня, совсем неожиданно, Роман.

— Вот! Вот это лицо! — фотограф замахал руками, засуетился, совершенно сбив с толку Яна. Хватка на моих волосах ослабла. — То что надо, разве вы сами не видите? Этот угрюмый взгляд, вызов сверкает в глазах, губка закушена так эротично — чем не юный хулган? Эдакий бэд бой! Такого у нас еще не было!

Ян оттолкнул мою голову и вытер руку о штанину:

— Делай, что хочешь, хоть в платье его наряди, лишь бы клиенты схавали.

— Схавают, не сомневайтесь, — заблестел глазами Роман. — Так, пупсик… как там тебя, Денис! Быстро переодеваться.

Я насупился, но фотограф, хихикая, бросил мне потертые джинсы:

— Не дуйся! Думаю, этот наряд тебе куда больше понравится.

В итоге, я позировал в штанах, пусть с дырками на коленях и под самой задницей, вполне себе закрытой футболке и напульсниках. Улыбаться больше не требовалось. Роман подсовывал мне то скейтборд, то пистолет — игрушечный, конечно, но сделанный, как настоящий. Из него я целился, представляя на мушке то Яна, то Сашу, то самого фотографа, который так и порхал вокруг, абсолютно счастливый. Под конец меня раздели до пояса, дали боксерские перчатки и подвели к мешку с песком, который велели обрабатывать. Этот самый мешок первым делом чуть не расквасил мне нос — я же в жизни никогда не боксировал. Тогда Ян снизошел до того, что поставил меня в стойку, показал, как правильно держать руки, и дело кое-как пошло.

Результатом Роман оказался в высшей степени доволен, особенно разорялся по поводу того, как художественно по мне тек пот. Я же чуть не подох у этой гребаной груши. Единственное, что давало силы продолжать — мысль о грозящем мне фестивале минета.

Когда мне наконец разрешили переодеться в свое, фотограф взялся за Асю. Я, конечно, честно зажмурился. Даже лицо ладонями закрыл, чтобы не видно было, как у меня глаз дергается. А когда потихоньку их раздвинул, Ася уже порхала по студии… в балетной пачке. Не знаю, занималась ли она на самом деле когда-то танцами, но получалось у нее здорово. Она красиво выгибала спину, отводила назад ногу, руки взмывали над головой, как лебедные крылья. А главное, делала она все так, будто в комнате кроме нее никого и не было, будто танцевала она для себя — а щелкает рядом фотик или нет, ей пофиг. Если я до этого момента Асей восхищался, то тут меня просто закоротило.

Помню, еще когда мы с отчимом жили, я слышал одну старую песню. Там ангел проиграл негодяю в карты свои крылья, которые тот продал на пух и перо. Вот только кончилось все тем, что у ангела отросли новые, и он взлетел на небо, такой же белоснежный, как прежде, а негодяй остался в том же дерьме, в каком был. И вот теперь Ася показалась мне таким ангелом, к которому грязь не пристает. Я смотел на нее, разинув рот, и совершенно забыв, для чего нужны фотки маленькой балерины.

А потом нас отвезли назад, на квартиру. Вечером Саша сообщил, что для меня есть работа. Я неуверенно подошел к нему и сказал так, чтобы остальные не слышали:

— Но я… я еще не готов. Всего несколько дней прошло.

— Ты кажется забыл, что у тебя две дырки, Бэд Бой?

Блин, значит, охранник уже видел фотки! Но на что это он...

— Вот, Ян велел тебе передать, — Саша сунул мне в руки уже знакомые дырявые джинсы и футболку. — Надевай форму и вперед, котеночек. Фестиваль минета начинается — надо успеть к открытию.