Путешествие Шатенбургского призрака

Солнце спустилось за холмы, окружавшие замок Шатенбург и темнота постепенно окутала окрестности. Трели соловьев сменились потрескиванием сверчков и уханьем филина, на небе зажглись мириады звезд и тонкий серп растущей луны. Запах душистого табака и ночной фиалки дурманил воздух.

Ничто не нарушало тишину поместья. Двери замка были наглухо закрыты.

В последнее время призрак графа Шатена чувствовал себя неважно. Не то, чтобы болел — призракам это неведомо — но давно забытое чувство скуки им овладевало. Все кругом стало неинтересно. Раздражали посетители, приезжавшие осматривать замок, рабочие и реставраторы, уборщики и охрана. Утомляли однообразные ночные прогулки под звездами. Все чаще приходили мысли о том, как бесполезно он прожил свою жизнь и сколь бессмысленно его нынешнее существование. Ведь если разобраться, то ничего он толком в жизни и не видел. Приемы, придворные балы, охота, графиня Шатен с ее мигренью, несколько интрижек на стороне… И только.

Что-то словно звало и влекло его вдаль от родных мест.

Хотелось чего-то свежего, нового, неизведанного. А то так и иппохондрия может приключиться. А это штука скверная — граф при жизни насмотрелся на тех, кем овладевало подобное расстройство духа. Сначала они просто ходили с тоской в глазах, жаловались на скуку и отсутствие смысла в жизни. Потом теряли ко всему интерес, и наконец начинали искать у себя себе разные недуги, а если искомое не находилось — и того хуже — придумывали их себе, и годами, а то и десятилетиями страдали от собственных фантазий. Просуществовать таким образом бесконечное число лет, для призрака было крайне сомнительной перспективой.

Словом, перемены, оказывались просто необходимы. Но одного понимания здесь было мало. Понимай хоть по сто раз за ночь, но пока не начнешь что-то делать, толку от этого понимания чуть...

А если говорить откровенно, граф Шатен малость трусил. Наверное, тут сказывался и возраст — после того, как тебе перевалило за триста, начинаешь смотреть на вещи совсем другими глазами. Становишься мудрее. Практичнее. Легко сказать — хочется чего-то нового! А если от этого нового, в конечном счете, одни неприятности выйдут? А вдруг из этой новизны потом и пути назад не будет?

Вспоминались, наводящие жуть истории про искателей приключений, из которых большая часть бесследно сгинула, а остальные хоть и вернулись, но все, как один — нищие, больные и несчастные. Правда, граф лично никого не знал, но таких историй, еще при жизни, слышал немало.

Да и кто знает, может вся его тяга к неизведанному — это просто кризис среднего призрачного возраста, еще лет пятьдесят перебеситься, а там снова покой наступит? Хотя, за полвека так и свихнуться можно!

***

… Шли уже девятые сутки добровольного заточения Шатенбургского призрака в подвале замка. За все это время он ни разу не вышел в сад, не полюбовался луной, не послушал стрекотание сверчков и ночное пение лягушек.

Первые двое суток он прохаживался взад и вперед по темным пустынным коридорам, потом сидел, ночи напролет, в огромном кресле-качалке, принадлежавшем еще его прадеду, которое при его жизни, стояло в одной из гостиных. Кресло переехало в подвал, потому что совсем рассохлось и грозило развалиться во время какой-нибудь экскурсии, прямо на глазах у посетителей. Его, конечно, собирались отреставривать, но пока, как обычно, ни у кого не доходили руки. Когда и сидение в кресле надоело, граф обустроился в невесть как попавшем в подвал, садовом гамаке. Заложив призрачную руку за голову, он с вечера до утра гонял свои невеселые мысли.

***

Тяжело заскрипела, открываясь, дверь замка. Послышались шаги, голоса, иностранная речь. Опять туристы, чтоб им пропасть! Сейчас опять осмотрят замок и поедут себе дальше, еще много чего по дороге увидят. А он так и будет сидеть здесь...

А кто его заставляет здесь сидеть? — эта мысль вдруг, как молния, поразила графа подвальную Шатена. — Туристы ведь путешествуют? А кто ему мешает отправиться в путешествие с ними? Конечно, дневного света он не любит. Но сейчас ночь, экскурсия будет длиться часа два, не больше, а потом экскурсанты сядут в автобус и уедут. Так кто мешает и ему проникнуть в автобус и отправиться в путешествие с ними? Пища и одежда ему не нужны, билет брать ни к чему — призраков все равно никто не видит. Проклятия, вынуждающего сидеть безвылазно в замке, на нем нет. Замок охранять не нужно — его и так охраняют. Значит, он может ехать! Рискованно? — Рискованно. Но все-таки лучше, чем хандрить в подвале. — А как он вернется домой? — Как-нибудь вернется! В крайнем случае, пешком!

Граф подошел к подвальной двери и прислушался. Голоса из замка звучали приглушенно, очевидно, посетители уже наверху. Значит, экскурсия скоро закончится.

Призрак, как можно тише отворил дверь и оказался в холле. Здесь он удобно устроился на одном из широких подоконников, терпеливо ожидая возвращения туристов. Однако прошло не меньше получаса, прежде чем процессия во главе с экскурсоводом спустилась вниз. После того, как гид ответил на последние вопросы любопытных (изрядно, по мнению графа Шатена, при этом приврав), он объявил, что экскурсия закончена.

Усталые туристы поспешили к автобусу, ждавшему их за воротами замка, граф скользнул следом. Зарычал мотор, захлопнулись двери и автобус тронулся в путь. И ни водитель, ни пассажиры не замечали призрачного хозяина замка Шатенбург, устроившегося у окна на последнем сидении автобуса.

***

За следующую неделю граф Шатен узнал, кажется, больше, чем за всю прошлую жизнь.

В первую же ночь он пробудился в незнакомом месте и не мог понять, где он и что с ним. Помещение ничуть не напоминало его замок изнутри, комнатка по размерам годилась разве что для прислуги, обстановка была очень простой — никаких балдахинов, драпировок, портретов в тяжелых рамах. Вместо золотых канделябров и хрустальных люстр, которые в этой каморке свисали бы с потолка до пола, на стенах было несколько светильников с рожками из матового стекла с фальшивыми золотыми полосами по краям — наметанный глаз графа сразу определил подделку, ибо драгоценный металл не бывает таким ядовито-желтым и блестящим.

Кровати, кресла, столик были прямо-таки смехотворного размера, по сравнению с мебелью из графских покоев, а на окнах вместо бархатных занавесей висели тонкие решетки из какого-то странного материала, похожего на дерево. Поначалу граф Шатен даже испугался — уж не в тюрьму ли попал. Через решетки был виден ночной город, весь сверкающий огнями, а вдали возвышалось сооружение, вроде башни, похожее на огромную толстую стрелу, направленную в небо. Призрак графа наконец, вспомнил — он в отеле. Тряская поездка в автобусе изрядно его утомила, и под утро, когда она, наконец, закончилась, он, вместе с туристами, поспешил на отдых. По счастью, двери для призрака — не преграда, так что граф занял один из пустых номеров.

Выскользнув в узкий коридор, покрытый явно недорогой ковровой дорожкой, Шатенбургский призрак спустился в холл, где из разговоров узнал, что он находится в столице Франции.

В эту ночь граф гулял по ночному Парижу. Никогда прежде он не бывал здесь и город совершенно очаровал его. Окна, витрины, вывески — все кругом светилось. Горели фонари, дома и деревья были украшены золотыми и серебряными гирляндами, как на Рождество. Несмотря на поздний час, воздух был наполнен ароматом кофе и горячей выпечки, играла музыка, толпы туристов гуляли по улицам, влюбленые парочки прохаживались по набережной, целовались и клялись друг другу в вечной любви.

По пути граф незаметно скользнул в группу туристов, которые собирались подняться на Эйфелеву башню — то самое высокое строение, похожее на стрелу. У него захватило дух, когда он увидел ночной город с такой высоты. Словно мириады золотых звезд горели внизу, широкой лентой блестела река, стремительно двигались разноцветные огоньки.

Призрак даже не заметил, как наступило утро. Он поспешил отправиться на дневной покой, избрав для этого подвал дворца Шайо, который показался графу весьма уютным, хотя, конечно, нечего было и сравнивать его с подвалами родного Шатенбурга.

Охраники Шайо ждали окончания своей смены, коротая время в праздных разговорах, поэтому никто из них не заметил, как тихонько приоткрылись, а затем захлопнулись сначала входная дворцовая дверь, а затем дверца, ведущая в подвальные лабиринты.

***

За следующую неделю Шатенбургский призрак стал самым настоящим туристом. Каждая его ночь была полна свежих впечатлений. Он не уставал удивляться тому, что видел.

Дома в Париже были самых разных размеров — от небольших особнячков в два-три этажа до огромных, уходящих ввысь строений, кажется, выше самой Эйфелевой башни, где этажей было никак не меньше сотни. Как можно было жить в таких домах, граф Шатен не мог себе представить — ведь пока доберешься до верхнего этажа — полжизни пройдет!

Было и такое, чего Шатенбургский призрак совсем не понимал — на приличной высоте над землей светились огромные квадраты, а в них неведомым образом, стояли, ходили и говорили люди, играла музыка, иногда пролетали птицы, качались деревья, ездили экипажи. Каким образом все они попали в квадрат, забрались на такую высоту и главное — не падали оттуда — граф Шатен мог только догадываться. Больше всего это походило на колдовство, за которое уже не сжигали, или же проделки иллюзионистов.

Елисейские поля, по которым пару раз гулял призрак графа, по правде говоря, перестали быть полями уже не одну сотню лет назад, и превратились широченную дорогу, с аллеями по краям. Кроны у деревьев были подстрижены в форме огромных кубов. По дороге с огромной скоростью носились железные кареты с огоньками впередии сзади — люди называли их машинами — и уже знакомые призраку автобусы. Графа чрезвыйчайно занимал вопрос, как двигаются все эти экипажи, если в них не запряжены кони, но никакого разумного объяснения он не находил. Чудеса прогресса.

Рядом с полями, которых на самом деле не было, находилось невиданное круглое сооружение — огромное колесо, которое к тому же еще и медленно крутилось. Оказалось, это нечто вроде карусели — можно залезть в кабинку, съездить на небо и обратно, вниз. Но призрак решил не искушать судьбу и на небо не поехал. Кто знает, вдруг потом его обратно не пустят!

Граф Шатен побывал в Луврском дворце и его призрачный дух захватило от окружающего великолепия. Стеклянные пирамиды, сады, фонтаны, мосты, внутреннее убранство просто ошеломляли. Замок Шатенбург сразу как-то померк на фоне истинно королевской роскоши. Правда, живых французских монархов призраку увидеть не довелось, оказалось, дворец давно превратили в музей. Все стены были увешаны картинами, иногда по мнению графа, откровенно неприличных, но занимательных. Призраков ему тоже не повстречалось. Очевидно, все королевские души предпочли отправиться на небо, а может быть, у коронованных особ, просто нет права выбора.

А вот площадь Отель-де-Вилль с величественным зданием мэрии почему-то сразу не понравилась графу. Побродив немного, он наткнулся на группу туристов с экскурсоводом и узнал, что место, где он сейчас находится, некогда было окутано мрачной славой и носило название Гревской площади. Площадь эта внушала ужас населению, ибо являлась лобным место, где были казнены тысячи приговоренных. Экскурсовод не пожалел красок, описывая способы умерщвления обвиняемых — виселица, отсечение головы, сожжение на костре, четвертование, гильотина. Бррр! Даже призраку все эти подробности были неприятны… Тем паче, графу меньше всего хотелось бы встретиться с душами кого-нибудь из казненых здесь. Поэтому, на Отель-де-Вилль он предпочел не задерживаться.

***

Но постепенно насыщенная туристическая жизнь начала утомлять графа. Он думал о Шатенбурге, прогулках у пруда под луной и звездами, которых на Парижском небе почти не было видно. Городской шум и суета пресытили его, призрак заскучал по тишине и уединению. Надо было возвращаться — но как? Автобусов кругом была тьма, но куда они идут — неизвестно, вывески направлений в основном, были на французском языке, которого граф не знал.

Оставался один выход — сесть в автобус на удачу, авось привезет куда надо. Что призрак и сделал на восьмую ночь своего пребывания в столице Франции. Но приехав в пункт назначения, граф не увидел родного замка. Более того, он по-прежнему находился во Франции. Ему ничего не оставалось, как пересесть на другой автобус и попробовать добраться домой на нем. Но и эта, и последующая попытки закончились неудачей. Призрак даже приуныл. Конечно, времени у него было хоть отбавляй, но промотаться сто-двести лет его призрачной жизни по автобусам в поисках дома — то еще удовольствие! Да и проводить дни приходилось где попало — в чуланах и подвалах каких-то сомнительных зданий, что унижало его графское достоинство.

Было ясно одно — если он хочет добраться до Шатенбурга — нужно пробовать новые маршруты. И граф ездил, то на одном автобусе, то на другом, по его собственным ощущениям, исколесил уже пол-Европы, но желаемого так и не достиг. Осматривать достопримечательности не было уже никакого настроения, призраку хотелось только одного — попасть домой, в Шатенбург.

***

В один из вечеров призрак выбрался из подсобного помещения довольно убогой автостанции, где провел предыдущий день, за неимением лучшего. Он понятия не имел, где находится и был не в самом лучшем расположении духа. В его призрачную голову уже привычно лезли невеселые мысли.

Но вечер был прекрасен. В темной бархатной синеве неба одна за другой вспыхивали звездочки, словно крошечные бриллианты. Из-за горизонта вставала круглая, ярко-желтая, словно политая медом, луна. Раздавался убаюкивающий стрекот кузнечиков, а в воздухе разливался запах ночных фиалок, который так любил граф.

Возле автобусной кассы призрак вдруг явственно услышал родную речь. Он боялся верить ушам. Неужели, наконец-то, он в своей стране? Кассир ответил спрашивающему на том же наречии и призрачное сердце графа Шатена возликовало. Даже просто находиться в своем государстве, было счастьем для злополучного путешественника.

"Господа, заходим в автобус. Мы отправляемся на ночную экскурсию в замок Шатенбург," — вдруг донеслось до графского слуха. Вещала женщина с вьющимися белокурыми волосами, в больших зеркальных очках, делающих ее похожей на стрекозу. Очевидно, дама была экскурсоводом. Туристы послушно заходили в огромный Neoplan алого цвета, с полосами тонированных окон по бокам, а спереди похожий на гиганское рассерженное насекомое, который уже фырчал мотором, готовый отъехать.

Замок Шатенбург, — вдруг осенило графа. Его замок! Этот красный автобус идет к нему домой! Надо только успеть! Он буквально рванул с места и устремился к автобусу со всей прытью, на которую способен трехсотлетний призрак. Двери уже закрывались, когда граф Шатен скользнул внутрь и примостился на первом попавшемся пустом сиденье.

Ехать пришлось долго, за окнами совсем стемнело и ничего разглядеть не удавалось, кроме редких огней непонятного происхождения. Наконец, автобус притормозил. Громкоголосая женщина-гид сообщила о прибытии и первой выскочила наружу.Туристы по одному выходили в двери и тут же закуривали (это чувствовалось по запаху табачного дыма). Граф Шатен покинул автобус предпоследним, перед замешкавшейся старушкой в большой шляпе, которая старалась удержать сумочку, палку, маленький термос и фотокамеру одновременно. Если бы он не был призраком — обязательно помог бы ей.

Граф скользнул в темноту ночи и замер. Небо было усеяно крупными, как будто мохнатыми звездами — такие можно увидеть только за городом. Справа, над лесом, висела полная луна, напоминавшая серебряное блюдо из графского сервиза, на котором обычно подавали дичь. Дивные голоса ночных птиц и тарахтение сверчков не заглушала даже неуемная болтовня туристов. Впереди, шагах в ста, поблескивал кованный забор, разделенный каменными столбами, а над ним возвышались круглые башенки с освещенными фигурными окошками под черепичными крышами, которые граф Шатен узнал бы из миллиона — это был замок Шатенбург. Наконец, он дома. Если бы у призрака было живое сердце, оно билось бы сейчас часто-часто, если были бы человеческие глаза — из них текли бы слезы.

Группа туристов, перекурив, с гомоном двинулась к замку, но граф Шатен далеко опередил их. Он второпях скользнул прямо сквозь решетку забора, быстро пересек мощенный двор и оказался возле пруда в саду. Пруд, кувшинки, скамьи с ножками в виде львиных лап — все было на месте. Пахло ночными фиалками и жасмином.

Туристы с экскурсоводом уже входили в замок. Последней зашла старушка с палкой, сумкой, фотоаппаратом и термосом, тяжелая дверь за ней захлопнулась и наступила благословенная тишина.

Шатенбургский призрак бродил по саду, любовался луной и звездами, отраженными в воде, слушал цикад. Сейчас ему не хотелось идти в замок, лучше дождаться, пока все эти туристы уедут, гомон стихнет, смотритель уйдет и он, граф, наконец, останется один, в тишине. Тогда он обойдет все покои замка, чердак, подвал, заглянет в каждый уголок, поднимется на каждую лестницу и окончательно почувствует себя дома.