автор Игоревна Юля - Лошадка по имени Крези

Проза

Сказка

Большую рыжую лошадь звали Крези. Она точно не знала, что это слово означает, но имя ей нравилось. Было в нем что-то такое, особенное, звонко-рубящее, даже когда хозяин окликал ее, и лошади всегда казалось, что он сердится.

Девочку звали Вика. Вот такое человеческое имя. Девочка объяснила лошади, что это уменьшительное от Виктории, и Виктория означает Победа. Девочка тоже была рыжей, и когда она гладила Крези, прижимаясь щекой к гладкому жесткому боку, кудрявые волосы казались прядью гривы, растущей почему-то из лошадиной лопатки.

Девочка познакомилась с кобылой, когда они обе были юными и беззаботными. Настолько свободными, что обеим позволялось бегать по заросшему ярко-салатовой травой лугу, играя в догонялки. Потом Крези выросла и познала тихое бешенство от ощущения седла и ездока на спине. Но выбора у нее не было. Лошадь должна работать, служить человеку, носить его на себе, для повседневных дел, как и для увеселения тех, кто до этого момента ранее никогда не ездил верхом.

Вика тоже выросла. Она еще иногда приезжала к хозяину. Не только летом, когда луг был зеленым, и Крези щипала травку вечерами после нудного рабочего дня, но и зимой, когда все вокруг было ослепительно-белым от снега и копыта проваливались в холодное месиво ледяных крупинок. Вика всегда приходила к лошади с лакомством. Крези с удовольствием съедала сочную хрустящую морковку или вязкий кусковой сахар и долго разговаривала с подругой детства.

— Ты думаешь, он хороший?

— Конечно, хороший! И такой красивый! Прямо сошел с глянцевого журнала!

— Вика, не в обиду тебе будет сказано, но я никогда не видела ни одного… как ты сказала? Глянцевого журнала…

— Ладно, забей… Красавчик он, вот и все!

— А ты привези его, я на него посмотрю…

— Крезичка, не поедет он сюда! Он не любит деревню…

— А ты любишь…

— Я всегда буду приезжать к тебе!

— Я знаю. Не парься. Мы подруги…

— Конечно! Самые лучшие подруги!..

Крези кивала большой тяжелой головой и помахивала коричневым хвостом, не столько чтобы отогнать мошек, а чтобы верить Вике и самой себе.

Зима сменилась весной, и ледяные крупинки растаяли, превратив твердую колючую землю в полужидкую грязь. Каждый день лошадь ходила по кругу, покачивая шеей в такт шагам, и привычно выполняя знакомые много лет команды. Чьи-то неуверенные колени сжимали ее рыжие холеные бока, нетвердые робкие руки тянули поводья по любому, даже незначительному, поводу, и Крези снисходительно вздыхала, шумно и на первый взгляд сердито. Но все быстро приходило в норму: всадники и всадницы привыкали к лошади и к угрожающе качающейся под ними широкой спине, прекращали терзать огрубевшие от сбруи губы и даже гладили Крези по мускулистой длинной шее, стыдливо шепча разные ласковые слова.

Потом пришло лето, короткое и жаркое, за ним — дождливая осень, сменившаяся холодной бесснежной зимой. Вика не приезжала. Крези решила не расстраиваться по этому поводу — ведь они подруги, мало ли что там, в городе, отвлекло девушку. Наверное, красавчик из журнала… Вот интересно, похож ли он на Белого? Какого цвета грива этого человеческого эталона? И глаза — отливают ли они черным золотом, так, что все в теле сжимается и заходится неистовой первобытной похотью? Крези знала, что такое любовь, знала, как может рваться сердце к тому, что привязан, заперт далеко, в углу огромной конюшни, что силен и неистов, как настоящий дикий зверь. Силен до такой степени, что хозяин никогда не водит кобыл в ту сторону, из страха потерять контроль над животной страстью двух существ противоположного пола… Поэтому Крези никогда не обижалась на Вику.

Любовь настигла рыжую лошадку, как короткий летний дождь настигает луга и леса, орошая все это зеленое великолепие тугими прохладными струями, не давая опомниться, ни бежать искать укрытие, заставляя поднять голову к разверзшимся небесам и тихо ржать от наслаждения, от причастности к природному неистовству. Белый был нежен, умел и признателен. Он наполнил тело Крези, но еще больше и полнее завладел ее душой. То, что для хозяина было актом банального совокупления, для рыжей лошадки стало завершающим аккордом в серенаде любви, которую пел по ночам прекрасный жеребец невзрачной и совершенно не приученной к таким почестям кобыле.

И однажды все вернулось на круги своя.

Крези шагала по полоске, протоптанной копытами в рыхлой жирной земле, чувствуя неопытные попытки до смешного легкого седока удержаться на ее спине, изо всех сил помогая ему не упасть, ибо такова была ее роль — учить маленьких людей любви к большим лошадям. Но глубокие карие глаза против воли косили на луг, на просторный кусок нежной салатовой весенней травы, где играли в салочки и догонялки рыжая худенькая девочка и юная голенастая, почти коричневая кобылка. Крези волновалась, чуя знакомый запах, и радовалась за Вику, потому что своим уверенным животным чутьем знала — у подруги все в порядке. А еще умилялась дочери, которая, подобно ней самой когда-то давно, долго шепталась с человеческим ребенком, грива и волосы сливаясь в одно целое…

Она надеялась на лучшее и еще на то, что девочка по имени Вера когда-нибудь покажет лошадке по имени Радость хотя бы один глянцевый журнал.