Сотня ночей

Ты ушла от меня в октябре, когда небо сочилось бессильем.

Никакие ссоры, сны и мысли не могли стать оправданием безумной несправедливости. Ты много плакала и вырывалась, кидала смешные обвинения. Я улыбался и прижимал тебя к груди, мое бесценное сокровище. Наш дом, наш мир выдержат любой шторм. От первого взгляда глаза в глаза, от первой игры «в классики», от первой списанной контрольной по математике и букета ворованных ирисов на школьном дворе — ты была моей. До последнего вдоха.

Но теперь ты ушла.

Я стоял и смотрел тебе вслед на промокшие рваные крылья.

Какая неудачная шутка оказалась последней? Невыполненное обещание, невымытая посуда, не выброшенная рождественская елка, не купленные свечи? Когда я сломал твои крылья?

Ты зажгла на подоконнике огарок, поставила ирисы в банку, накинула плащ, аккуратно закрыла дверь, навсегда приглушив шум дождя и удаляющихся шагов. Я не верил, пытался вернуть не родившийся день, удержать в пальцах перемолотый песок. Тщетно.

Дом давил пустотой, небывалой чистотой и тоской. Тишина взрывалась после каждого скачка секундной стрелки. Плотно закрытая дверь говорила, что ты не вернешься. Чем виноват наш дом, старый плед, твоя любимая чашка со сколотым краем? Потускнели хромированные краны, замолк телевизор и даже огонь на плите стал обжигающе ледяным. Наш дом никогда не простит мне тебя!

Я купил тогда сотню свечей с терпким привкусом сладкой полыни.

Твоих любимых. Я буду сжигать по одной, и смотреть на вымытое дождем стекло. Слишком чистое, чтобы быть настоящим. Пустые листы твоего брошенного дневника я испишу незабытыми воспоминаниями, неотправленными письмами и неумелыми стихами. Никогда не понимал, зачем люди пишут стихи. А теперь по-другому не получается вдохнуть — воздух упрямо пахнет твоим шампунем. В пламени последней свечи я сожгу листы, полные не придуманной правды.

И начну жить. Вновь.

Ты ушла от меня в октябре,

Когда небо сочилось бессильем.

Я стоял и смотрел тебе вслед

На промокшие рваные крылья.

Я купил тогда сотню свечей

С терпким привкусом сладкой полыни.

Догорят через сотню ночей.

И в то утро мы станем чужими.