Часть 1, глава 3

По совету доктора Костина я решила начать вести дневник. Наверное, местоимение «я» здесь будет совсем не к месту, так как в этом физическом теле уживаются несколько личностей. Поэтому писать местоимение «мы» будет правильно.

***

Что бы Мия не думала, врач действительно оказался добрым и обаятельным мужчиной. Он слушал нас. Не пытался записывать все на бумагу в то время, как мы говорили. Есть такие врачи, которые, уткнувшись в свои записи, постоянно пытаются переспросить то, что сказал им ранее. Это нередко раздражает. Такие люди неимоверно напрягают, все желание поделиться сокровенным уходит на второй план. Мы это хорошо знаем, так как повидали многих психиатров, которые ведут себя одинаково, порой, можно предугадать их действия или вопросы в следующий момент.

Но сейчас не об этом. На данный момент Мию волнует тот факт, простят ли ее на работе за выходку в последний день. Или придется переезжать в новый город, начинать жизнь с чистого листа. Нас до сих пор страшит неизвестность. Как же мы хотим, чтобы с самого начала все было понятно. Существовал некий сценарий, которому необходимо следовать. Снова и снова не наступать на одни и те же грабли. Но почему-то жизнь ничему нас не учит. Каждый раз мы повторяем сценарий прошлого. Потом не можем убежать от тех же самых проблем. Словно, это наша кара повторять одни и те же ошибки, а затем страдать из-за них.

***

В полдень следующего дня я сидела в кабинете психиатра. Здесь было спокойно, словно я была в этом месте не в первый раз.

Врач хотел поговорить с каждой из моих личностей. Но некоторых лучше не знать. Они напустят скуку смертную. Вряд ли у вас появится желание читать об их и******** переживаниях. Если честно, то мне самой хочется блевать от того, что я написала в дневнике. Бедная одинокая девочка, которая жаждет внимания, выливает душевные переживания на листы бумаги. Беее. Подождите. Еще раз. Беее. Не права ли я. Полное г****.

— Здравствуй, Мия. Смотрю, ты сегодня в хорошем расположении духа.

— Ага, почти блюю от собственных переживаний. Не хотите желудок опорожнить. Так помогает, — улыбнулась я.

— Прости, с собой ведра нет, а так охотно, — на лице врача появилась еле заметная улыбка. — Немного посмеялись, но лучше перейти к делу. Я хотел бы познакомиться с каждой из твоих личностей.

— Только не со всеми сразу. Боюсь, не выдержу этого эмоционального перенапряжения.

— Не беспокойся, мы немного поиграем.

— Я вам не ребенок, — обиженно произнесла я.

— Тогда это будут взрослые игры.

— 18+?

— Нет, Мия. Это совсем другое. Для начала займи диван, так как на полу ты всегда можешь посидеть. Ты должна более ответственно относиться к нашим сеансам. Для тебя они — единственный шанс снова стать полноценной личностью. Сейчас ты ей не являешься. В тебе говорит маленький и плаксивый ребенок.

— Хорошо, прошу прощения, — ядовито бросила я, после чего заняла место на диване.

Затем внимательно посмотрела на врача. Пыталась показать ему, что мне крайне интересно то, что он сейчас скажет.

— Мия, были ли в твоей жизни моменты, которые ты не помнила, не считая алкогольного опьянения.

— Сейчас вы меня обидели. До такой степени я не напиваюсь.

— Мия, я не утверждал этот факт. Вовсе не считаю тебя алкоголичкой. Вопрос сейчас не об этом.

— Иногда, когда я иду в наушниках и слушаю музыку, то погружаюсь в себя, а потом не могу вспомнить, как дошла до назначенного места. А то, что вы подразумеваете, не было такого. Наверное. Я помню, что делала каждая из моих личностей. По крайней мере, в последние месяцы. Но сейчас я ни в чем не уверена. Прошлое слишком размыто.

— Хорошо. Когда ты в последний раз чувствовала себя полноценным человеком, точно знала, что кроме личности Мии никого другого нет.

— Я не могу ответить вам на этот вопрос.

Врач лишь вздохнул.

— Личность Мии, кто она?

— Сосуд, который всех связывает.

— Хорошо. Далее я хочу попросить каждую личность представиться и рассказать о том, кем она является в данной цепочке.

— Не все будут говорить, — произнесла я.

Костин только кивнул.

— Дестини. Меня можно назвать взрослым. В основном я принимаю все важные решения. Работаю, сдерживаю другие личности от поступков, которые могут нанести нам вред.

— Юлия — бунтарка. Я за любой кипишь. Мне всегда всего мало. Плохо. Нужно сделать еще хуже. Нарушать правила — без проблем. Но меня часто подавляют. Так как некоторые считают, что на первом месте должен быть разум, а не эмоции.

— София — с***** Только благодаря мне красивые мальчики обращают на нас внимание. Но серые наши девы, кроме Юли, делают так, чтобы Мия оставалась скромной и тихой мышкой. Девушке 28 лет, а у нее никогда не было нормального парня, адекватного и стоящего. Кстати, вы ничего.

— Спасибо, София, довольно познавательно, — Вадим Алексеевич немного покраснел.

— Кристина — ребенок. Я хочу, чтобы меня любили, обнимали и говорили, что я самая лучшая, маленькое чудо.

— Стейси — эмоция, отвечающая за боль. Я уверена в том, что у нас ничего не получится. Обязательно постигнет неудача, уволят с работы, не будет денег и умрем мы где-нибудь под мостом.

— Роксана — оптимист. Переформулирую лишь слова Стейси. Вечно она так обо всем беспокоится.

— Хорошо. Мы с вами познакомились. Думаю, вы сами понимаете тот факт, что эта раздробленность уничтожает основную личность, если не предпринять определенных действий, то со временем Мия исчезнет навсегда. Никто из вас от этого не выиграет. Если вы готовы работать, то я смогу помочь Мие. Никого заставлять не буду, вы должны сами к этому прийти, если действительно заботитесь о ней, то поймете насколько это важно.

«Элен, Элен, вернись ко мне».

Я снова услышала голос. Он был далеким и очень тихим, но до боли родным и знакомым. На секунду меня выщелкнуло из этого мира. Я увидела лицо парня, узнала его. Он мне улыбался, но потом все померкло. Я снова сидела напротив доктора Костина.

Я резко встала и начала оглядываться по сторонам. Часть меня хотела вернуться назад. Что-то тянуло туда. Но я не могла понять, что это было.

«Я здесь», — тихо прошептала.

После этого села обратно на диван. Не знаю, зачем сказала последние слова. Все это время доктор Костин пристально наблюдал за мной. Но с места не сдвинулся, казалось, он даже не заметил этих нескольких минут.

— Они согласны, — неуверенно произнесла я.

— Думаю, у нас все получится, — радостно произнес психиатр. — Каждую личность мы будем соединять по отдельности. Других прошу не встревать в разговор. Видите себя тихо, у каждого будет возможность высказаться на страницах дневника, либо, когда придет ваша очередь. Если появится сильное желание поговорить, то можете после сеансов сказать об этом. Я найду время, чтобы с вами пообщаться. Несколько дней вы проведете наедине сами с собой. Я хочу, чтобы каждая из вас подумала о том, как она появилась, с чего все началось. Если будут какие-то мысли, то сможете их озвучить вслух. В конце недели я вас навещу, вы скажете, готовы или нет начать работать. Если ответ будет положительный, то мы отправим тебя Мия в другое отделение, познакомишься с пациентками. Надеюсь, что за четыре дня желание соединиться у вас не пропадет. Проведите их с умом. Мия, я уверен, ты сможешь вернуться к нормальной жизни. Как это плохо не звучало бы, но эта клиника — твой последний шанс на выздоровление.

— Можно вопрос?

— Да.

— Кто та девочка под конвоем?

— Дочь создателя этой клиники. Благодаря ей она существует. У Ангелины шизофрения. Еще вопросы?

В этот момент я закрыла лицо руками и еще сильнее прижалось спиной к спинке дивана. На этот раз Вадим Алексеевич среагировал. Он тут же встал со стула и подошел ко мне. После чего сел рядом.

— Что случилось, Мия?

— Есть еще одна личность. Валерия является агрессором. Сама она не включается. Ее нужно заставить выйти из тени. Это практически нереально. Я не хочу, чтобы она оставалась внутри меня. У меня нет желания становиться злым и безжалостным человеком. Каждая из личностей ее боится, поэтому все механизмы мозга направлены на то, чтобы ее сдержать. В последний раз, когда нас довели, она включилась. В итоге человек с черепно-мозговой травмой попал в больницу. Но порой она меняется. Ведет себя внутри спокойно. Я не знаю, почему так происходит.

— Не беспокойся, Валерию мы тоже найдем. Пока я не буду уверен, что все хорошо, лечение не закончится.

— Спасибо, — я на секунду улыбнулась врачу и заплакала.

Это были первый настоящие эмоции за долгое время. Я была рада тому, что они все-таки остались. Мне казалось, что я их выключила навсегда.