Глава 5

Глава 5

1

Самолёт АН-26 летел в ночном небе Анголы в направлении побережья. Саванна внизу постепенно сменилась редким лесом. Взлёт прошёл штатно, и настроение у всех было отличное. Бортмеханик Бутлеров рассказывал новый анекдот. Казбек, сидевший на месте штурмана, положил на колени свой автомат и ухмылялся, слушая Бутлерова.

— Смотри, какое шасси, говорит первый пилот, показывая на ноги новой стюардессы. Смотри, какие подвесные баки, говорит второй пилот, показывая на её сиськи. А ты чего молчишь, спрашивают бортмеханика. Бортач и отвечает, а что я, моё дело маленькое, расчехлить и...

В это время снаружи самолёта раздался громкий хлопок, и из правого двигателя повалил густой дым.

— Командир, пожар в правом двигателе! — закричал Бутлеров.

— Аварийная остановка турбины! Перекрыть топливную магистраль! — скомандовал Волковой.

Пилюгин прильнул к правому остеклению кабины, пытаясь в темноте рассмотреть происходящее за бортом.

— На правой плоскости утечка жидкости! — крикнул он. — Похоже на горючее. Или масло. Если горючее, сейчас загоримся!

— Правый двигатель аварийно остановлен, магистраль перекрыта, — доложил Бутлеров.

Самолёт резко завалился на правое крыло. Винт остановленной правой турбины медленно вращался под напором набегавшего воздуха. Внезапно кабину озарила вспышка и вся правая плоскость оказалась объятой пламенем.

— Всё-таки горючее, — задумчиво сказал Волковой. — Это мы уже не потушим.

— Командир, мы теряем высоту! — крикнул Бутлеров. — Снижение десять метров! Давление падает!

— Миша, полный газ, — как-то безразлично сказал Волковой и сам передвинул РУДы до упора.

— Обороты левой турбины падают! — доложил Бутлеров. — Снижение двадцать метров! Командир, мы падаем!!!

— Гриша, давай включай рацию, — сказал Волковой. — И передавай сигнал бедствия на аварийке. С нашими координатами. Может на башне в Луанде услышат.

— Аварийно садимся! — закричал Пилюгин. — У Антона отличный планер, я посажу!!!

— Ну, давай, сади, — Волковой пожал плечами. — Только при таком пожаре не садятся. Экипаж! Всем одеть парашюты, будем прыгать!

— Прыгать? — закричал Пилюгин. — Ночью? В джунглях? Это самоубийство!

— У нас разрушена топливная магистраль, Миша. Перекрыть её невозможно. Весь самолёт уже сейчас залит горючим. При ударе это всё воспламенится и мы все сгорим заживо. Нужно прыгать. Это шанс.

— Я посажу самолёт!!! — закричал Пилюгин, вцепившись в штурвал.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами Волковой. — Слушай мой приказ. Экипажу покинуть самолёт.

Волковой повернулся, вышел в грузовой отсек и стал надевать на себя парашют. В дверном проёме показалась фигура Казбека. Он передёрнул затвор автомата и направил дуло на Волкового.

— Не спеши, Волковой. Марш за штурвал! Будешь садиться. Иначе убью!

Волковой затянул крепления парашюта, шагнул к выходной двери и стал открывать фиксаторы. Казбек нажал на спуск и выпустил над его головой короткую очередь. В образовавшихся в фюзеляже отверстиях засвистел воздух.

— У тебя есть пять секунд, Волковой, — сказал Казбек. — Садись за штурвал! Я считаю. После этого я тебя разорву на части. Раз, два...

В это время Бутлеров обхватил Казбека сзади за шею и рванул на себя. Но силы были не равны. Казбек был крупнее и сильнее невысокого бортмеханика. Развернувшись в полоборота, он с силой ударил Бутлерова локтём в живот. Бортмеханик ослабил захват, и Казбек, повернувшись, выпустил ему в живот короткую очередь. Бутлеров осел на пол. В это время Волковой, схватив валяющуюся на полу бутылку, подскочил к Казбеку и ударил его сзади по голове. Бутылка разбилась о череп, но Казбек не упал. Он выпустил из рук автомат, медленно повернулся к Волковому и выпучил на него безумные глаза. Меряться силой с оглушённым громилой невысокому Волковому было совсем не резон. Поэтому нужно действовать наверняка. И Волковой со всей силы ткнул Казбека осколком бутылки в лицо. Хлынувшая кровь залила лицо, Казбек страшно захрипел и, выставив вперёд руки, потянулся к горлу Волкового. Однако, сделав несколько шагов, он упал. Волковой вернулся к выходной двери, открыл фиксаторы, сжал в руке вытяжное кольцо парашюта и, набрав в лёгкие воздуха, прыгнул в тёмный проём.

После того, как с резким хлопком раскрылся купол парашюта, прошло всего несколько секунд, и Волковой увидел быстро приближающиеся чёрные силуэты крон деревьев. Видимо самолёт уже сильно потерял высоту. Волковой сгруппировался и приготовился к удару.

Удар о ветки оказался такой силы, что Волковой потерял сознание. Очнувшись, он пошевелил сначала руками, а потом ногами. От резкой боли в паху у него опять потемнело в глазах. Но, кажется, руки и ноги целы, переломов нет. В темноте Волковой не мог сообразить, где он находится. Скорее всего он зацепился за крону какого-нибудь высокого дерева. Внезапно ветки под Волковым прогнулись, и он полетел вниз. Инстинктивно сгруппировавшись, он приготовился к новому страшному удару. Но падение вдруг прекратилось, Волкового резко тряхнуло и он повис в воздухе, раскачиваясь на стропах. Кровь с израненного ветками лица заливала глаза. И вдруг наступила тишина.

И тут же, заглушая боль в паху, в его мозгу как огненный фугас взорвалась мысль — он жив!!! Смерть была совсем рядом, он уже чувствовал затылком её зловонное дыхание, но он спасся! Горящий самолёт помчался дальше, а он вырвался из его смертельного чрева! Он дышит, он слышит крики ночных птиц, его сердце гонит кровь по артериям! Выходит эта страница в его судьбе была не последней!

2

С первыми лучами солнца Волковой обнаружил, что он висит на стропах, зацепившихся за ветки дерева, примерно на уровне второго этажа. Поблизости не было никаких ветвей, ствол тоже был далеко. Значит, придётся резать стропы и прыгать. Брюки в паху намокли от крови, с лица тоже сочилась кровь, которая залила всю рубашку. Но кости, кажется, целы. А это главное. Итак, нужно выбираться. Слава Богу, в комплект десантного парашюта входит нож-стропорез. Оказывается, очень полезная штука. Без него суждено было бы болтаться ему на этом дереве, пока его потихоньку не склевали бы тропические птицы. Волковой стал резать стропы.

После удара о землю Волковой перевернулся на спину и лежал так минут пять. Острая боль, начинаясь в паху, пронзала его насквозь до затылка. Видно напоролся-таки при падении на какой-то сук. Сквозь ветки дерева, на которое он приземлился ночью, просвечивало яркое утреннее солнце. На одной из веток Волковой увидел чудно раскрашенную тропическую птицу с неестественно большим красным клювом. Птица внимательно смотрела на него с высоты и кивала своим цветным шнобелем.

"Это хороший знак", — подумал Волковой.

— Значит, брат, ещё поживём, — сказал он странной птице и не узнал своего голоса.

… Волковой шёл, медленно переставляя ноги и стараясь не тревожить рану. Нужно искать упавший самолёт. Там, возможно, сохранились медикаменты, а главное, вода. Без воды всего через пару суток он отдаст концы. Найти самолёт, а затем ждать помощи. Возможно, в Луанде уже знают о катастрофе.

Ориентируясь по солнцу, Волковой продвигался на запад. Хотя по солнцу в этих широтах особо не сориентируешься. В полдень оно повиснет почти над головой, и почти незаметное отклонение от зенита в полдень указывает на север. В умеренных широтах можно примерно ориентироваться по мху, который всегда растёт с северной стороны ствола. Но в этом райском месте он, кажется, растёт, где хочет. Поэтому Волковой решил сделать привал и подождать, пока солнце склонится к западу.

Найти самолёт нужно до наступления темноты. Иначе потом на охоту выйдут ночные хищники — гиены и леопарды. А на самолёте есть спички, можно будет разжечь костёр, который отпугнёт хищников. Отдохнув несколько часов, Волковой пошёл дальше. На часах было около четырёх пополудни, солнце уже немного склонилось к западу. Самолёт при падении должен оставить след. Вот этот след Волковой и должен заметить до наступления темноты. Но следа пока нет. Неужели его судьба снова играет с ним в кошки-мышки? Оставила в живых, чтобы посмотреть, как он заблудится?

А, может, напрасно он прыгнул? Может Пилюгин посадил самолёт и все живы? Кроме Бутлерова, которого убил Казбек. Какая была высота, когда он прыгнул? Совсем небольшая, метров семьсот. Пилюгин докладывал о снижении самолёта двадцать метров в секунду. Это практически падение самолёта. Значит он упал через две минуты. Скорость, какая была скорость? Наверное, около трёхсот. Итого, самолёт пролетел максимум пять километров. Он идёт уже пять часов, не считая отдыха в полдень. Пусть по два километра в час. Значит, он должен уже увидеть самолёт. А его нет. Это может означать одно, он сбился с курса. И всё больше хочется пить. Последние два часа жажда его стала мучить больше, чем боль.

В этот момент Волковой увидел дерево. Достаточно высокое и с ветками, до которых можно дотянуться с земли. Нужно залезть повыше и осмотреться. Хватит ли у него сил, чтобы подтянуться за нижние ветки? Кажется, это его последний шанс.

Если бы не боль, то Волковой залез бы. Но сейчас раз за разом, в глазах у него темнело, руки становились ватными и он падал, даже не взобравшись на самые нижние ветки. В очередной раз, оказавшись на земле, Волковой обессилено перевернулся на спину. Всё. Через час стемнеет. Кажется, это конец. А то было просто оттягивание времени. Он будет здесь лежать, пока его не утащут ночные гиены. Или не порвут крючковатыми клювами птицы-падальщики. Всё...

Над кроной дерева, медленно взмахивая крыльями и вытянув голую шею, пролетел огромный гриф. Да, именно такой падальщик будет рвать на куски его труп. Вслед за первым грифом в воздухе показался второй, затем третий, четвёртый. Они летят за падалью. За тремя трупами, которые лежат возле упавшего самолёта! Господи, неужели всё так просто?

Волковой со стоном встал и зашагал в направлении полёта грифов.